– Только если я пойду на полный контакт.
– Не иди. Ты Боб, искин «Хайнлайна», мы находимся здесь с секретной миссией. Все вопросы к командиру… как зовут командира «Хайнлайна»?
– По последнему известному мне расписанию – командира зовут Мария Сайес Риверо.
Матиас нервно рассмеялся.
– Как все плохо, – пробормотал Валентин. – Ладно, новая вводная. Отвечай, что весь экипаж на станции, связи с ним нет, расписание команды не предоставляй, общение сведи к минимуму.
– Командир, могу ли я спросить, что происходит? – поинтересовался Гюнтер. – Это земной корабль. Такой же, как наш…
– Да не такой же, Гюнтер! – воскликнула Мегер. – Это мы, черт возьми! Это мы и есть! Это тот «Твен», что стартовал с Земли в этой реальности! Он тоже был вне Вселенной, когда она изменилась! Мы теперь все в двух экземплярах!
Валентин хмыкнул.
– Простите, командир, – сказала Мегер.
– Как мне объяснить самому себе, что он – версия из неправильной реальности, которую нужно уничтожить? – риторически спросил Валентин. – А?
– Валя… – Матиас посмотрел на командира. – Не надо «водопад». Не надо их дурить. Это сработает разве что на несколько минут. Уклоняющийся от ответа корабль со свежими кодами и странной легендой… что бы ты подумал в такой ситуации?
Валентин молчал.
– К тому же если там действительно мы…
– Мегер? – спросил Валентин.
– Не знаю. Я не вижу хорошего решения ситуации, – ответила Мегер. – Но я бы не хотела обманывать саму себя.
– Гюнтер?
– Там ведь тоже кадеты на борту, – сказал оружейник. – И чужие. И еще там мы, черт возьми. Если, конечно, ты прав, командир.
– Сорок секунд до выхода корабля из червоточины, – сообщил Марк.
– Марк?
После короткой паузы искин ответил:
– Вы обращаетесь к предыдущему модулю личности?
– Не важно! К обоим! Твое мнение – мы раскрываемся перед ними?
– Боб, пожалуй, предпочел бы выдержать паузу, – ответил искин. – А вот Марк считает, что такую забавную ситуацию нельзя упускать.
– Корабль, новая вводная, – сказал Валентин. – Мы – это мы. Ты – это Марк. Корабль – «Твен». Когда я с того корабля выйду на связь – установи видеосеанс со мной. Код ситуации «водопад» отменен, код отмены «лаванда».
Некоторое время в рубке царила тишина. Потом Матиас сказал:
– Слушай, ты ведь первый раз использовал код безусловного подчинения!
Валентин не ответил.
– Ты и впрямь готов был их… дурачить?
– Корабль вышел из червоточины и стабилизируется, – сообщил Марк. – Увы, командир. Вы были правы. Это мы.
– Поприветствуй их, – сказал Валентин. – Если не прячемся, то какой смысл тянуть.
– Устанавливаю связь, – сказал Марк. – Задержка диалога четыре секунды.
– Матиас, а ты свяжись с Первой-вовне, – добавил Валентин. – И посоветуйся по поводу происходящего.
– Станция должна была обнаружить выходящий корабль одновременно с нами, – пробормотал Матиас, набирая команду на пульте. – Странно, что она сама не вышла на связь.
Экран перед Валентином засветился. Мелькнула эмблема Космофлота, номер корабля – было очень, очень странно видеть этот номер на экране внешней связи.
И Валентин увидел себя.
Очень раздраженную, очень напряженную, очень недоумевающую версию себя. Он сглотнул, вглядываясь в лицо, которое столько раз видел в зеркале, но которое почему-то все равно казалось неправильным, чужим – и в то же время болезненно близким.
– Неопознанный корабль с сигнатурой «Твена»… – Валентин с другого «Твена» уставился на него. – Что за…
– Да, это я, – сказал Валентин. – То есть ты. Для простоты – мы раздвоились, теперь существует два корабля и два комплекта команды.
– Это невозможно, – сказал новый Валентин после четырехсекундной паузы. Потом нахмурился: – Мы что, попали в параллельную Вселенную?
– А я не дурак! – Валентин попытался улыбнуться. – Да, в какой-то мере это так. Я все объясню при встрече…
«Твен» неожиданно и довольно ощутимо тряхнуло. Связь прервалась.
И тут же взвыла сирена.
– Занять места по боевому расписанию, – произнес Марк. – Аварийная расстыковка. Три секунды до включения щитов. Всем зафиксироваться.
По кораблю прошла дрожь, когда искин включил «холодные» генераторы защитного поля. На экранах в том месте, где только что в черноте космоса ползла метка корабля, мерцали песочные часы – символ обработки данных.
Валентин посмотрел на Гюнтера. Перед тем на экране появлялись и исчезали столбцы цифр и диаграммы – «сырец», необработанная информация с основных датчиков. Валентин даже не заметил, когда оружейник ее запустил.
Обычно так делали, если не доверяли увиденному.
Наконец искин определился с картиной происходящего. «Часики» сменились расходящимися точками – обломки.
– Командир, второй «Твен» уничтожен, – сказал Марк. – Лучевой залп высокой мощности. Там все мертво, командир. Мои соболезнования.
– Неварцы? – спросил Валентин. – Гюнтер!
Оружейник повернулся к нему. Похоже ему было трудно сказать то, что уже все поняли.
– Их уничтожили со станции Ракс. С этой станции.
Глава третья
Капитаны вызвали Анге впервые с начала полета. В этом не было бы ничего удивительного – все-таки на борту двадцать шесть астронавтов (кроме капитанов), никаких серьезных поломок не случалось, а если какие-то распоряжения для инженеров были – их получал лично Криди как начальник инженерной команды.
Если бы только ни одна деталь.
Ее вызвали к обоим капитанам сразу.
Распоряжение мог отдать капитан от людей или капитан от кис. Наложить взыскание или объявить награду (хотя за что?) – тоже.
Вызов сразу к двум капитанам означал, что вопрос важен для обеих цивилизаций. И это Анге тревожило. Ей в голову приходила лишь одна причина – ее отношения с Криди.
Капитанская рубка располагалась в передней части корабля. Конечно, это было лишь данью традиции и символом – корабль не имел иллюминаторов, и защищенность всех отсеков тоже была одинаковая. Но символы – это очень важно. Любая цивилизация опирается на символы, создает их и создается ими.
И пусть капитан уже давно не стоит у штурвала на носу корабля, первым встречая опасности и прокладывая курс. Кроватку с новорожденными ставят в ногах отцовской кровати, первую чашу на пиру выпивает женщина, нож носят на поясе только слева, зеленое с красным надевают лишь на похороны, а капитан – капитан всегда на носу корабля. Это важные символы, и нельзя ими пренебрегать.
Анге поднялась из жилого кольца в центральный отсек. С каждым шагом идти становилось все легче, но самое главное – исчезало неприятное ощущение покачивания. Главный коридор, идущий от реакторного блока к капитанской рубке, хоть и не был расположен строго по оси вращения, но центробежной силой здесь можно было пренебречь. Отталкиваясь от стен и перехватывая скобы, Анге устремилась в носовую часть. На полпути поздоровалась с инженером, проверяющим блоки радиаторного отсека, – кот свел пальцы колечком, сигнализируя, что все в порядке. Анге в движении коснулась его плеча жестом, который подсмотрела у Криди: «Понимаю, все хорошо». И мимолетно удивилась, как легко вдруг стало на душе.
Может быть, она по-прежнему была отделена от людей незримой стеной своей непарности. Но хотя бы с котами у нее все было хорошо.
У входа в рубку она на миг задержалась, проверила волосы – не растрепались ли, застегнула карманы – ничего хорошего не будет, если на глазах капитанов из нее посыплется какой-нибудь мусор. Коснулась сенсора – люк после короткой паузы открылся.
Анге вплыла в рубку. Несколько секунд головокружения были неизбежным последствием невесомости – мозг пытался определить, где в этом новом помещении пол и где потолок.
– Располагайтесь, Анге, – сказала капитан от людей, развернувшись к ней в своем кресле. Лерии была опытным космонавтом, в ее активе был даже полет вторым пилотом за границы звездной системы, к кометному облаку. Сестра Лерии была на корабле навигатором, с ней Анге доводилось общаться чаще – мелкие сбои в навигационном оборудовании случались.
– Прекрасно выглядите, – добавил второй капитан. Крупный рыжий кот парил над своим креслом, не пристегиваясь, вытянув лапы и развернувшись к Анге. – Я слышал от Криди, что инженерная группа довольна состоянием корабля.
Капитана от кис звали Норти. Он и сам был
