– Все-таки странно, что война началась так рано, – сказала Адиан на второй день. Они шли по склону, срезая пробивающуюся сквозь снег пожухлую, но еще вполне съедобную траву. Метрах в ста от них тем же самым занимались дети. Когда радиоактивные осадки все же выпадут, о подножном корме придется забыть.
– Мы же знали, что она будет, – сказал Ян.
– Конечно. Но в начале зимы воевать не начинают. Лед еще не лег на реках, снег не устоялся, южнее – вообще грязь и распутица. Иногда войны начинают в праздники, надеются, что враг расслабится. Но и до Смены Года еще далеко.
– Не знал, что ты такой военный эксперт, – усмехнулся Ян. Наклонился, срезая хороший пучок травы.
– Я просто эксперт, – ответила Адиан. – Не важно, в чем. Если есть задача, то надо изучить правила, вводные условия, прецеденты, и можно экстраполировать все на будущее. Я ждала войну либо к Смене Года, либо, скорее, к началу лета.
– И поддержала меня в том, чтобы переселиться в самое тяжелое время? – поразился Ян.
– Во-первых, стопроцентной вероятности у меня не было, а когда на кону смерть в атомном огне – лучше перестраховаться. Во-вторых, я решила проверить нас самих. Выдержим ли мы это испытание.
– Мы выдержали, – сказал Ян.
– Из-за этого. – Адиан кивнула на дымное облако на горизонте. – Иначе через неделю-другую, когда снег лег бы плотно, задумались бы о возвращении в город. На время. Переждать холода.
– Уверена?
Адиан кивнула:
– Почти. Так что нам, прости за цинизм, повезло.
Она замолчала, глядя на горизонт. Пожала плечами.
– И все-таки странно… Ян, тебе не кажется, что ветер меняется?
Ян послюнил палец, поднял руку над головой. Да, слабый ветерок шел с долины вверх. Он достал дозиметр, включил, подождал, пока прибор прогреется и начнет равномерно пощелкивать.
Радиоактивный фон вырос. Стрелка пока еще была в зеленой зоне, но уже на самом краю.
– Ребятишки! – крикнул Ян. – А ну-ка пошли домой! Ветер меняется!
* * *Корабль, на котором Первая-вовне и Третья-вовне пристыковались к «Твену», был мал и не годился даже для внутрисистемных перелетов. Крошечная шлюпка для инспекции выносных модулей и облетов станции, предназначенная для одного существа – Первая и Третья уместились там лишь потому, что их тела были достаточно миниатюрны. Весь короткий перелет они молчали. Когда кораблик стал лавировать, приближаясь к шлюзу, Первая тронула Ксению за плечо, указывая на оружейные порты. Из двух были выдвинуты плазменные пушки, нацеленные на станцию, ствол третьей следил за шлюпкой. Ксения кивнула. Теперь было понятно, почему командир потребовал сближаться по такой странной траектории: их все время держали на прицеле.
Валентин встретил их в шлюзе. За его спиной стояла Анна Мегер с короткоствольным термиком в руках.
– Я могу все объяснить, командир Горчаков, – сказала Первая-вовне.
– Хорошо бы, – сказал Валентин. Лицо его было непроницаемо.
– Цивилизация Ракс не допускает существования более чем трех особей вне планеты.
– И? – спросил командир.
Первая-вовне вздохнула:
– Мы допустили ошибку. Ваш корабль находился в червоточине, когда реальность изменилась. Но в другой червоточине был другой «Твен». На нем находился другой экипаж.
– В том числе и другая Третья-вовне, – сказала Ксения.
– Нас стало четыре вне Ракс, – закончила Первая-вовне.
– И вы уничтожили корабль с людьми, в том числе и с детьми, а также с представителем Халл-три, из-за четвертой особи своего вида?
– Не мы. Автоматика станции. Это безусловный протокол защиты, командир. Я узнала о случившемся уже постфактум.
– А если бы узнали раньше? – спросил Валентин.
Первая-вовне кивнула:
– Простите. Я не стала бы вмешиваться в работу защитных систем. Даже если бы могла. Но я бы не сумела преодолеть безусловный протокол. Это – правда. На мне нет вины, но если вы считаете нужным наказать меня – я приму любое наказание.
– Да вы что, совсем безумны? – Валентин потерял свою невозмутимость. – Вы убили людей! Убили детей! Все из-за еще одной особи? А она не могла оказать всем любезность и выброситься из шлюза?
– Полагаю, что чувство долга привело бы ее к такому решению, – сказала Первая-вовне. – Но мы не могли рисковать.
– Вы их убили, – повторил Валентин. – Вы нас убили.
– Вы живы, – сказала Ксения. – И… простите мою резкость, командир. Но ведь мы собираемся убить всю эту Вселенную. Вернуть ее в правильное, неискаженное состояние. Вся существующая при этом реальность исчезнет, вернется предыдущая – в которой Невар не погружен в самоубийственную бойню.
Валентин размышлял. Потом спросил:
– А как же вы, Первая-вовне? Ведь в той реальности вы тоже есть!
– Я и буду, – ответила «киса». – Та. Правильная.
– А вы – вот эта – неправильная? – Валентин бесцеремонно ткнул в ее сторону рукой. – Вы – что?
– Исчезну, – спокойно ответила Первая-вовне. – Мое существование в данный момент ошибочно. Меня не станет. Можете считать это наказанием за погибший корабль.
– Вы сумасшедшие, – сказал Валентин. Он как-то обмяк и словно утратил весь свой обвинительный задор.
– Они чужие, – негромко поправила Мегер. – А что по этому поводу считает представитель Феол?
– Двести шесть – пять крайне огорчен, – подтвердила Ксения. – Но мы убедили его в неизбежности данного решения.
– Просим вас вернуться на станцию, – сказала Первая-вовне. – В ближайшее время мы ждем информацию с Ракс. Как только нам станет ясно, что послужило причиной изменения реальности, мы обсудим дальнейшие шаги.
Командир некоторое время стоял, глядя на Первую-вовне. Вновь заговорила Ксения:
– Командир, некоторое время назад вы признали факт изменения реальности и согласились с нашим предложением вернуть все на круги своя. Вас не смутил факт, что это приведет к полному исчезновению существующей Вселенной. К гибели всех звезд, планет, неразумных и разумных существ. К гибели ваших двойников из этой реальности. К гибели женщин и детей, собак и кошек, бабочек и цветов. К тому, что гуманоиды и фелиноиды этой системы, самоотверженно сражающиеся за свою правду, совершающие подвиги и гибнущие в страшных муках, навсегда исчезнут – и никто даже не будет их оплакивать. Вы готовы были уничтожить мир – а теперь вы в ярости из-за гибели одного-единственного корабля.
– Я говорил с собой, – произнес Валентин.
– Зря, – сказала Ксения. – Но это не отменяет того, что я сказала.
– Еще раз повторите, что вы хотите сделать, – сказал Валентин.
– Мы найдем ошибку. Найдем событие, которое изменило Невар – и всю Вселенную. Первая-вовне возьмет корабль и сотрет из реальности источник ошибки – вместе с собой. Мир вернется к прежнему состоянию. Мы в этот момент будем в червоточине и сохраним память о произошедшем.
– Только мы?
– Нет, – сказала Ксения после секундной заминки. – На Ракс будут знать о случившемся и извлекут из этих событий горькие уроки.
– Вы же не первый раз это делаете, – сказал Валентин. – Черт побери, вы не в первый раз исправляете реальность!
– Вам лучше об этом не задумываться, – произнесла Первая-вовне.
* * *Теодор лежал на полу и смотрел в потолок. Потолок в отсеке системщика чуть прогибался вниз – над головой Теодора в переплетении трубок системы охлаждения и шин питания покоился трехметровый бронированный шар – оболочка квантового компьютера, вмещающая в себя личность Марка. Некоторые системщики клеили на потолок экран, куда искин мог вывести свое изображение. Другие просто рисовали на потолке схематичную рожицу. Теодор пока не сделал ни того ни другого, хотя об экране порой подумывал – это было прямо запрещено правилами и поэтому очень соблазнительно.
– Как ты думаешь, он понял, что сейчас умрет? – спросил Теодор.
Отсек был небольшой. Ногами Теодор упирался в дверь туалета, раскинутыми руками почти касался своего кресла и кушетки. Считалось, что системщик должен иметь возможность отдыхать на рабочем месте.
– Человек, к счастью, не обладает достаточной быстротой ума, чтобы зафиксировать залп из энергетического оружия, – ответил
