Латта взяла из кофеварки стаканчик, вновь подошла к сестре. Прихлебывая ароматный янтарный кофе, прокрутила запись дважды. Похвалила Анге:
– Верно. Вся в меня, сестренка. Была потеря скорости. Когда баллон прогорает, а внутри еще остается газ или топливо, возникает реактивный момент. Классический момент.
– А если это корабль кошаков? – спросила Анге.
– Диаметром в один глан? Думаешь, шеф их разведки, Криди-Вадрик, повелел упаковать его в пустой бак и скинуть нам на головы? – фыркнула Латта.
– Разведывательный зонд, – предположила Анге. – Или биологическая бомба.
– Не рискнут, – сказала Латта. Биологическое оружие было тем единственным табу, которое соблюдали и люди, и кошаки. Слишком уж страшные последствия… и слишком уж легко его применить. Разумеется, биологические бомбы были у обеих планет… – А вот зонд… вероятность мала, сестренка. Повторюсь – базы Небесной Обороны не заметили приближения к планете, значит, мы зафискировали мусор с низкой орбиты. Тем более он исчез, развалился. Но можно и проверить. Чувствую, ты засиделась… возьми-ка флаер и сгоняй к точке предполагаемого падения.
Она еще раз всмотрелась в экран и нахмурилась. Сказала:
– К тому же это рядом с Центром Обороны… Предупреди охрану, что будешь проверять местность, над которой зафиксировано падение метеорита. И попроси поддержку, что ли…
Взвизгнув от восторга – ей действительно надоело пялиться в экраны, – Анге поцеловала сестру и выскочила из фургончика. Их пост стоял в глуши, посреди чахлого лесочка, дорога к нему давно заросла травой. Ящерки-певунки облепили нагревшийся на солнце металл фургона, громко стрекоча, то и дело выстреливая длинными языками, схватывая роящихся в воздухе сосновых мушек. При появлении Анге стрекот стих, пара сотен крошечных глаз подозрительно уставились на женщину.
– Но-но! – погрозила им Анге пальцем. – Продолжать несение боевого дежурства!
Певунки, живущие почти по всему континенту, были неофициальным символом Небесной Стражи. Их любили за мелодичный успокаивающий стрекот – с похожим звуком вращались антенны радаров, если механизм был хорошо отлажен, за ловкость и точность, с которой ящерки хватали всякую летучую и ползающую дрянь – от комаров-кукольников и до личинок навозников. Людей ящерки не боялись, были покрыты блестящей как металл чешуей – ну как таким чудесным существам не стать символом защитников планеты?
Забравшись во флаер, Анге вывела на навигатор точку, над которой рассыпался метеорит. Да, и впрямь недалеко от Центра Космической Обороны. Совпадение, конечно. Для нападения цель слишком крошечная, шпионаж с поверхности ничего не даст – основные этажи глубоко под землей и надежно экранированы. Сестра права, упал полупустой баллон. Может быть, тот, который техники упустили три месяца назад, на глазах Анге.
Но ей хотелось развеяться.
Анге захлопнула колпак кабины и нажала кнопку пуска. Двигатели флаера заурчали, легкая машинка поднялась на высоту в полсотни глан и помчалась над лесом.
* * *Ян проснулся от хлопка.
Негромкого – словно лопнул бумажный пакет или воздушный шарик. Но что-то в этом звуке сдернуло его с койки.
«Почему все гадости происходят ночью или под вечер? – подумал он, шаря по полу в поисках фонарика. – Нет бы неприятностям происходить с утра, когда ты полон сил и готов сражаться с любой напастью…»
– Что такое, Ян? – спросила Адиан, зашевелившись на кровати. – Что случилось?
– Не знаю. Звук. Спи. – Ян наконец-то включил фонарик. Батарейки были старые, но в темноте лучик света показался ярким. – Выйду гляну.
– Я с тобой, – просто сказала Адиан, встала, набросила на плечи одеяло.
Они вышли из спальни – и Ян застыл, глядя на окно. В окне был свет – колеблющийся, желто-красный, тревожный.
– Опять? – воскликнула Адиан.
Ян понимал, что она имеет в виду – «опять бомба, опять далекие взрывы?». Но в мертвом городе уже нечему было гореть. И этот огонь был ближе, куда ближе.
Ян метнулся назад в спальню, схватил автомат, стоявший в углу. Скомандовал:
– Буди детей.
А сам распахнул дверь, стоя чуть в стороне от проема. Конечно, если кто-то начнет стрелять – пули прошьют фанеру без труда. Но все-таки…
Никто не стрелял. Зато перед домом полыхала разлившаяся по утоптанному снегу лужа темной поблескивающей жидкости. Ян секунду смотрел на нее с непониманием, пытаясь сонным еще сознанием сообразить, что это такое.
Потом из темноты, сверкнув, пролетело что-то маленькое, упало на крышу домика – и снова хлопнуло. Над головой затрещало.
– Выходим! – закричал Ян, выбежал – не оглядываясь, сейчас важнее всего было найти врага, у оставшихся в домике была еще минута, прежде чем горючая смесь прожжет покрытую снегом кровлю. Навстречу ему по навесной траектории пронеслась еще одна темная тень, ударила в стену, полыхнула – и Ян уже вспомнил, уже знал, что это.
Зажигательные гранаты. Они не предназначены, конечно, для поджога жалких хижин. Термитная жидкость липнет к броне, прожигает металл, выводит из строя технику. Можно поджечь вражеский грузовик, даже попробовать остановить танк. А еще – и это едва ли не основное их предназначение – такими гранатами выводят из строя собственную технику, если ее предстоит бросить при отступлении.
Но поджечь хибару ими тоже можно.
Ян рухнул на колени, поднял автомат, выцеливая темноту, откуда летели гранаты. И нажал на спуск.
Автомат забился, выплевывая гильзы из прессованного картона. Пули летели в темноту – слепо, неприцельно, все время забирая вверх. Ян отпускал спусковой рычаг, опускал ствол, снова бил во тьму, стараясь охватить огнем как можно больший сектор. Ни в кого так не попасть, никого так не убить, но хоть напугать, отогнать… Он даже не переводил автомат на стрельбу короткими очередями – не было сил оторваться, прекратить огонь.
Потом затвор щелкнул – патроны кончились.
Запасной магазин он, конечно же, не взял.
Ян обернулся – хижина полыхала, огнем охватило и крышу, и стены. На фоне огня стояли Адиан и дети. У Рыжа был в руках автомат, молодец парень. Адиан держала какой-то здоровенный вьюк – когда успела схватить и что это вообще? Одеяла на ее плечах уже не было, в одеяло куталась Лан, Адиан была в одной ночной рубашке.
Одна из стен с хрустом подломилась и рухнула внутрь домика. Крыша, как ни странно, еще держалась.
Ян встал и пошел в темноту. Его нагнал Рыж – с автоматом на изготовку и фонариком в руках. Прошептал:
– Это те, беженцы, вернулись…
– Откуда у них гранаты? – спросил Ян.
Они сделали еще несколько шагов. И увидели три маленьких тела.
Дети, которые ушли с беженцами.
Дети и больше никого.
Младшие были мертвы – девочке пуля попала в голову, мальчику – две пули в грудь. Наверное, они умерли мгновенно. Старший мальчик был еще жив. Прижимал руки к животу и молча, страшно скалясь, смотрел на Яна.
– Ну ты снайпер… – прошептал Рыж.
Ян не стал говорить, что стрелял наугад. Что это какая-то немыслимая удача – если такое можно назвать удачей – вслепую в темноте уложить троих нападавших. Никакой снайпер не справился бы… Он встал на колени рядом со старшим мальчиком и спросил:
– Зачем?
– Вы нас отправили умирать, – неожиданно четко ответил тот.
– Где вы взяли гранаты? – словно это было важным, выкрикнул Рыж.
Мальчик перевел на него взгляд, часто заморгал. Ян понял ясно и холодно, что мальчишка умирает. Он в шоке, и только это держит его в сознании.
– Там мертвые солдаты, – с готовностью сказал мальчик. – Они себя убили. Взрослые взяли автоматы и пошли дальше. Нас прогнали. Я взял гранаты.
– Почему вы просто не пришли? Почему? – закричал Ян. – Мы бы вас пустили! Мы бы взяли вас в семью!
Мальчик закрыл глаза.
Но Ян почему-то знал, что тот мог бы ответить:
«Потому что вы однажды уже прогнали нас».
«Потому что нас прогнали взрослые, с которыми мы были».
«Потому что всем холодно и лишней еды нет».
– Осторожно, – сказал Рыж. – Вдруг у него в руках граната без чеки. Я в кино такое
