Продолжая улыбаться (психов не трогаем, правда?), Валентин перешагнул через ограду и пошел в сторону периметра.
Может, так и прокатит?
Толпа будет настолько поражена, что позволит ему уйти?
Один из охранников крикнул вслед что-то непонятное, но это однозначно было требование остановиться. Второй снял с пояса коммуникатор, поднес к лицу – и удивленно на него уставился. Видимо, только сейчас обнаружил, что связь не работает.
Валентин ускорил шаг.
Видимо, его поступок настолько шокировал присутствующих, что никто не соотнес Валентина с его спутниками. Ни на Третью-вовне, ни на Гюнтера даже не смотрели.
Поэтому оба охранника, выхватившие свои пистолеты, направили их в спину Валентину.
«В тебя целятся!» – крикнул в ухо Матиас.
Валентин остановился и начал поворачиваться.
Один из охранников выстрелил.
В грудь, пробив рубашку, что-то ударило – удивительно несильно. Раздался щелчок, и точка, куда попал заряд, заискрила. Это была местная версия беспроводного тазера с электрическими пулями.
Разумеется, пробить защитный комбинезон низкоскоростная «пуля» не смогла.
В следующий миг выстрелила Ксения.
На станции выстрел из такого пистолета развалил манекен в труху. Выглядело это жутковато, но как-то понарошку, будто разломали куклу. Может быть, потому, что «синтетическое мясо» было суше настоящей плоти, а может быть, из-за отсутствия костей, сосудов и внутренних органов.
Настоящий человек – Валентин не мог сейчас думать о нем иначе, чем о человеке, – взорвался совсем по-другому.
Во все стороны ударили клочья окровавленной плоти с белеющими осколками костей, какие-то мягкие бесформенные лоскуты, что-то разваливающееся в темную и светлую кашицу. Смерть вовсе не желала принимать ту деликатную форму, что продемонстрировала им Прима.
Второй охранник закричал – дико, страшно, невыносимо. Начал стрелять в Валентина – он даже не понял, похоже, что стрелял кто-то другой. Электрические пули шли мимо.
Ксения выстрелила еще раз. Этот заряд попал не в тело, а в конечность – охраннику оторвало руку по плечо и часть туловища, он рухнул, забился на земле, все еще сжимая в уцелевшей руке пистолет. Ксения выстрелила второй раз, прекращая его мучения.
Аборигены разбегались.
Мчались к зданию Центра школьники-студенты, бежал однорукий ветеран, бежала его спутница.
– Бежим! – Ксения подхватила за руку Валентина, потащила, заставив перейти на бег.
– Зачем ты стреляла? – выкрикнул на бегу Валентин. – У него был тазер!
На бегу он сунул украденный метеорит в сумку, закрепленную под цветастой рубахой. Теперь он бежал будто беременная женщина, придерживая тяжелый трясущийся живот.
– Это все не важно! – прокричала Ксения. – Пойми, этого мира уже нет!
– Verdammte Scheisse![7] – кричал Гюнтер, бегущий последним. И, словно разуверившись в способности родного языка передать всю гамму его эмоций, перешел на испанский: – Y una polla! Maricon de mierda![8]
При всем нереальном ужасе происходящего Валентин с некоторой обидой подумал о том, что Гюнтер предпочел испанскую брань отборному русскому мату, который, чего уж греха таить, в повседневной работе экипажа частенько использовался. Наверное, всплыли какие-то детские воспоминания – Гюнтер провел юность в Мадриде.
– Я плохой военный, я не гожусь для этой работы! – продолжал ругаться Гюнтер, вернувшись к привычному внешнему английскому. И снова вспомнил родную немецкую речь: – Dumkopf! Rotznase![9]
Валентина опять охватило ощущение нереальности происходящего, какой-то книжности ситуации. Он оглянулся на бегу, глянул вдоль аллеи, по которой они убегали, на сиреневые стены Центра, на приблизившихся уже к его стенам людей, на людей, выбегающих им навстречу…
«Мы самые бестолковые воры и террористы во Вселенной, – подумал он. – Мы даже сесть незаметно не смогли. Мы украли дурацкий метеорит на глазах у мирных граждан, застрелили несчастных охранников с их смешными шокерами, а теперь улепетываем, будто нашкодившие дети…»
Периметр был уже рядом – невысокая изгородь из металлической решетки с зелеными, будто половинки арбуза, полушариями датчиков на опорных столбах. Четыре ближайших датчика окружало странное колышущееся марево – Третья-вовне вывела их из строя, но каким образом – не объяснила. Решетка казалась целой, но в одном месте тоже была окутана дрожащим воздухом – там Ксения вырезала фрагмент раксианским ножом.
На земле, рядом с отключенными датчиками, лежали, раскинув кронштейны с неподвижными винтами, два патрульных дрона. Опять же – очень привычного, земного вида. Видимо, их сбил тот самый электромагнитный импульс, о котором говорила Прима…
– У катера была женщина из Небесной Стражи! – крикнул Валентин. – Осторожнее!
И в этот момент из лесочка, из-за ствола дерева, от самой земли, к нему стремительно протянулся дымный след – и ударил в грудь.
Это было больно.
Его отбросило на несколько метров, приложило головой о каменную клумбу, в которой росли какие-то яркие, но чахловатые цветы. Валентин выругался. Протянулись еще несколько полос, будто от крошечных ракет, – Ксения упала, но, кажется, ее не зацепило, она просто залегла, а вот в Гюнтера попали. Судя по удивленному возгласу, он тоже остался невредим.
Из-за ограды им что-то прокричали, торжествующе и командно. Если бы еще не общая тонкость и певучесть местной речи – получилось бы угрожающе.
– Какая-то мощная дрянь! – крикнул Валентин. И прошептал уже тише: – Прима, вы ее видите?
– Нет, – ответила Прима после паузы. – Только предположительно. Она взяла из своей летающей машины оружие, я идентифицировала его как легкий ракетомет. Это оружие местной пехоты…
– Сколько зарядов? – спросил Гюнтер.
Теперь они все были на одной волне и слышали друг друга.
– Обойма на пять ракетных патронов.
– Было четыре выстрела, – сказал Гюнтер спокойно, будто попадание разом прогнало и его дурное настроение, и желание ругаться. – Командир, Ксения, прикройте.
И прежде чем Валентин успел что-то сказать, Гюнтер вскочил и бросился к ограде, виляя из стороны в сторону. Валентин привстал, направил пистолет в сторону дерева, из-за которого велась стрельба. Первые секунды он боялся стрелять, чтобы не зацепить Гюнтера, потом офицер ушел правее – и Валентин несколько раз нажал на спуск. Пистолет слабо вздрагивал, далеко за деревом ударили разрывы, взметнулся грунт – он мазал. Четвертый выстрел оказался точнее, сбил ветку с дерева, но тут Гюнтер опять закрыл линию прицела. Ксения тоже привстала, вытянула руку с оружием, но стреляла она или нет, понять было совершенно невозможно – выстрел из этого пистолета был беззвучен и не сопровождался никакими эффектами.
Гюнтер добежал до ограды, до колеблющегося марева в стене, и прыгнул вперед, пролетев сквозь не существующий уже фрагмент решетки. Инстинктивно он все-таки закрыл лицо руками – и невидимый до сих пор стрелок, будто дожидаясь этого момента, выстрелил в пятый раз. Крошечная ракета шла Гюнтеру прямо в голову, и офицер специальных систем, крутанувшись, рухнул как подкошенный.
Валентин закричал.
Вскочил, бросился вперед, беспорядочно стреляя – впереди вздымались фонтаны земли, валились деревья, повалился один из столбов периметра. Марево, маскирующее дыру в заборе, вдруг развеялось – неужели его вынесло выстрелом? Валентин пробежал сквозь прореху – и увидел стрелка. Девушка, молодая и симпатичная, она укрывалась в какой-то ложбинке за комлем дерева, была вся присыпана листьми, трухой, землей, но казалась невредимой. В одной руке девушка держала что-то вроде винтовки с толстым дулом, упирая приклад в землю, другой рукой вставляла в короткую рукоять кассету с пятью серебристыми цилиндриками – длиной и толщиной с маркер. Кассета не шла, то ли ее перекосило, то ли попал какой-то мусор. Девушка увидела Валентина, глаза ее расширились – то ли от ужаса, то ли от удивления. Может быть, она поняла, что он
