Решительно поднявшись из кресла, он направился к двери. Взглянув на Кристофффа, он сказал:
- Останься здесь.
После того, как Дагон получил оплеуху от своей сестры, Риган сказал ему, что тот волен убираться на все четыре стороны, когда пожелает. Поскольку Старта до сих пор не вернулась из своей разведывательной миссии, уйти он не мог. Это очень хорошо, ведь теперь компромисс с мятежником определял судьбу Ора. Без помощи капсикейцев восстание может растянуться на неопределённое время, что будет стоить Ору больших потерь. Мудрый Гамелькун предложил отличный план и отвергнуть его мог лишь идиот. Идиот или спесивый юнец.
Спустившись в тоннель, Риган спешил поскорее увидеть Дагона. Ворвавшись в лабораторию, он застал ханаанского гостя за чтением одного из фолиантов. Король сомневался, что тот мог почерпнуть оттуда что-то ценное, поскольку труд был написан на неизвестном никому языке. Сколько ещё тайн хранит королевская резиденция, кто его знает?
Дагон оторвался от книги и взглянул на него. Король не стал утруждать себя приветствием.
- К Ору приближается ханаанская армия. – сообщил он.
Дагон нахмурился и тихо сказал:
- Я ведь предупреждал.
- Давай рассуждать серьёзно. Как только ты сунулся в Ор, ты уже поставил под угрозу его благополучие. Я смог бы отделаться от ханаанцев только в том случае, если бы вынес им твою голову на блюде.
Дагон молчал.
- Отвергая помощь капсикейцев, ты ставишь под угрозу всю миссию. А ведь теперь от её исхода зависят жизни тысяч людей в Оре.
- Пытаешься давить на жалость?
Риган почувствовал, что начинает закипать. Он решительно не мог понять, как такой бескомпромиссный человек умудрился возглавить мятеж?
- Я вижу, логичные доводы до тебя не доходят. – жёстко сказал Король. – Тогда знай, что эту комнату ты покинешь только тогда, когда я услышу то, что хочу услышать.
- Будешь держать меня на привязи? – ехидничал Дагон.
- Нет. Я просто оторву твою башку голыми руками и отправлю её в Ханаан. Не гоже орцам погибать за какого-то юнца, возомнившего себя вождём.
Дагон вскочил на ноги и сжал кулаки.
- Ты называешь меня тупицей, потому что я не хочу принимать помощь извечного врага?
- Нет. Из-за того, что твоё упрямство застит тебе глаза. Очевидные преимущества и заинтересованность Капсикеи разглядел бы даже младенец.
- Я не вправе один принимать такие решения!
- Лидер часто принимает решения за других. Иногда от них может зависеть всё. Поэтому большинство людей предпочитают получать приказы, а не отдавать их. Если взвалил на себя такое бремя, так делай дело, Баал тебя возьми!
- Не учи меня, как мальчишку! – прошипел Дагон.
- Так не веди себя как мальчишка! Судьба не оставляет нам времени на раздумья. Действовать нужно быстро. – обрушил Риган свой последний аргумент.
Плечи Дагона поникли. Упершись руками в бока он закинул голову и уставился в потолок. Риган не торопил его, давая время подумать. Он молился всем Богам о том, чтобы здравомыслие победило. Кажется, его молитвы были услышаны. Взглянув на него своими серыми глазами, Дагон сказал:
- Хорошо. Что я должен делать?
Риган испустил вздох облегчения. Когда он покинул лабораторию, было уже глубоко за полночь. Он отправил гонца к капсикейцам, чтобы сообщить о том, что игра началась.
Завтра они с Дагоном и Браном отбудут на восточную границу, откуда ханаанец отправится на поиски своих соратников. Вместе с ним поедет Килиан, так как местоположение Старты неизвестно, а путешествовать одному для Дагона опасно. Сам же Король останется на границе, в ожидании Ханаанских войск, чтобы, в случае необходимости, взять на себя командование армией. Если всё сложится так, как они задумали, этого не потребуется. В двухнедельный срок Дагон, при содействии капсикейцев, должен захватить власть в Ханаане.
Что ж, это можно считать первым вызовом ему, как Королю Ора. Конечно же, есть какая-то несправедливость в том, что этот самый первый вызов оказался столь фатальным. В любом случае, жаловаться он не станет.
38.
- Очень уверенное сердцебиение. – констатировал доктор Гринби.
Переместив специальную трубку для прослушивания на другую сторону её округлившегося живота, он снова сосредоточенно прислушался.
- Да, всё верно. Сердечко война. – довольно заявил он.
- А если это девочка? – не удержалась Айа.
- Тогда, она истинный потомок королей.
Айа была уверена — чтобы стать достойным потомком кого-либо, одного сердечного ритма не достаточно, но решила промолчать. Седовласый доктор ей очень нравился.
Проведя еще некоторые процедуры и пальпировав живот, он заключил, что ребёнок размещён в утробе правильно и всё идёт хорошо. Он посоветовал ей больше ходить пешком и исключить всевозможные волнения. По всей видимости, вид у неё был далеко не цветущий, раз он нашёл нужным заострить на этом внимание. Ванесса тоже считает, что хандра не идёт на пользу ни ребёнку, ни ей самой. Но, вряд ли получится прийти в норму до тех пор, пока её супруг не предстанет перед ней во плоти. Живой и здоровый. Пошёл уже третий месяц с тех пор, как он покинул Сусс и отправился на восточную границу вместе с Энки.
Перед отъездом брат нанёс ей визит и извинился за своё неприемлемое поведение. Разумеется, она его простила. К тому же, он выглядел искренне раскаявшимся. Она знала, что он отправился в Ханаан вместе с Кили, и теперь ей оставалось только гадать, как обстоят его дела. Мысли о том, что в этом опасном предприятии он мог лишиться жизни она всячески игнорировала. Кроме того, самая глубокая душевная печаль в её сердце была посвящена Ригану. Пару недель назад она попросила Мику отвезти её к Королю, но тот наотрез отказался. Риган не успел оставить ему на этот счёт никаких указаний, но Мика, якобы, и без того знал, что за подобный поступок Король оставит его без головы.
Почта с границы приходила каждую неделю. Она ждала этих писем как подарка небес. Девизом её мужа, видимо, было чем короче, тем лучше. Вот, например, последнее письмо гласило:
«Здравствуй моя драгоценная сладкая женушка. Ханаанцы по-прежнему стоят лагерем у нашей границы. Мой разведчик донёс, что твой заковыристый братец пробился в столицу и взял штурмом Главный Храм Бааала. К сожалению, больше у нас никакой информации нет.
P.S. В сегодняшнем сне ты снова целовала меня, а затем, раздела
