Магистр Вольсерат ждал их в своем кабинете – огромном, как строительная площадка, и заставленным соответствующих размеров мебелью. За своим столь же монументальным столом маг попросту терялся, хотя ему это, видимо, не доставляло ни малейших неудобств. Здесь же обнаружился и Бартолли. Префект с кислым видом рассматривал висящую на стене картину и выглядел крайне недовольным жизнью. Впрочем, Рагнар его понимал – наверняка об эпической битве на кладбище ему уже доложили. Как-никак пентаграмма сработала отнюдь не бесшумно, да и световых эффектов хватает. Наверняка вояка уже готовится расстаться с немалой суммой, и настроения ему это не добавляет. Впрочем, Рагнар за свои деньги не переживал – Бартолли может расстраиваться сколько угодно, но, когда дело доходит до расчетов, он всегда скрупулезно честен.
– Справились? – ну, это вместо приветствия. Чего еще ожидать от солдафона. Рагнар молча поставил на стол небольшую прозрачную банку с наглухо притертой пробкой. Вольсерат протянул руку, взял ее, коснулся пальцами. Рагнар в очередной раз не смог сдержать в душе шевельнувшуюся зависть – он так не мог, мастерства не хватало. Над банкой вдруг появился светящийся шар, и в нем, будто в окне, стало видно происходящее. Что характерно, его, Рагнара, глазами. Вот умертвие… Пентаграмма… Огонь, пожирающий бездушную плоть… Вольсерат негромко вздохнул, прикрывая изображение.
– Второй уровень? – будничным тоном поинтересовался он.
– На грани первого. Но – второй. Успели.
– Это хорошо. Префект, наш мальчик выполнил условия договора.
– Сам вижу, – пробурчал в ответ Бартолли. – Наличные или вексель?
– Лучше вексель. Подойдет любой гномий или эльфийский банк.
– Эльфийский… Не патриот вы, молодой человек.
– Патриот. И как только наши банки перестанут банкротиться и заведут филиалы во всех соседних странах, я обращу на них свой благосклонный взор. А пока если векселя, то серьезного заведения. Но если с этим проблема…
– Проблема как раз с наличными, – хмыкнул Бартолли, садясь за стол и начиная заполнять бумаги. Старомодное гусиное перо (но со вполне современным бронзовым кончиком) так и мелькало, негромко поскрипывая. – В последнее время наш мэр очень активно инвестирует их, причем непонятно, куда именно. А проконтролировать его не в моей власти, пусть он даже лицо выборное, а я назначен королем.
Напарники переглянулись, и в их головах одновременно материализовалась мысль: повезло! Они-то планировали учинить скандал, через него спровоцировать Горцаля на дуэль, ну а потом… Это Стефан, пускай до самой смерти и остался мелким человечишкой, был элитным воином, а Горцаль и в лучшие годы по столичным меркам едва тянул на середнячка. В общем, Рагнар не сомневался в том, что может порубить соперника на мелкую стружку. А уж под страхом смерти тот расскажет все! Но теперь получалось, что можно обойтись и без таких крайностей. В союзе с префектом можно хорошенько растрясти всех на информацию, имея на то законные основания.
– Маркиз, – голос Рагнара звучал проникновенно. Все складывалось очень неплохо, и он не хотел упускать шанс. – Я думаю, мы с вами можем оказаться полезны друг другу. Только… Скажите, а вам не страшно выходить против целой толпы местных? Они же все повязаны, рука руку моет… А ведь сами знаете: кролик, желая узнать удава поближе, рискует рассмотреть его изнутри.
– Знаете, – маркиз как-то странно улыбнулся. – Наш род ведь не может похвастаться древностью. Мой прадед был самым обыкновенным купцом. Во время очередной войны его город осадили враги, и он вступил в ополчение. А там его назначили начальником продовольственного склада – в бою от старика толку немного, а нюансы работы с провизией он знал. Город выдерживал осаду четыре месяца, и за две недели до того, как подошла наша армия и разогнала врагов, прадед умер. От голода. Не взяв себе даже гнилого сухаря. При этом даже когда осаду сняли, на складах еще оставался месячный запас… В общем, своей смертью, а точнее, своей честью он дал семье потомственное дворянство. И мы хорошо помним, и как надо умирать, и как надо жить.
– Тогда мы и впрямь сработаемся…
Рассказ Охотника о появлении некоего Стефана префект и Вольсерат выслушали с пониманием. Для всех присутствующих, включая и наименее опытную в подобных делах Ирию, было ясно – непосредственно убийцу натравил, скорее всего, Горцаль. Но без прикрытия со стороны мэра, или кого-то, равного ему по возможностям, здесь обойтись никак не могло. Не тот у главы местных Охотников вес.
Тряхануть Горцаля – а через него выйти на мэра. При наличии соответствующих доказательств можно запросить у короля санкцию на решительные действия. Или, как вариант, задействовать графа Тассу. Сановники его ранга, даже не занимая официальных должностей, в некоторых случаях могут действовать автономно и быть притом в своем праве. Например, если кучка разбойников угрожает жизни наследника. В такой ситуации граф с полным на то основанием им всем оторвет… Многое оторвет, не только головы. И никто, даже сам король, слова поперек сказать не посмеет. Хотя бы потому, что это вызовет возмущение старой аристократии, которой в данном случае будет абсолютно наплевать, темной стороне магии или светлой поклоняется граф. Королей, бывало, смещали за меньшее. Так что разбойники очень живо поймут, что значит вызвать гнев некроманта. А то, что возглавляет разбойников здешний мэр, уже мало что значащие частности. В этом, после недолгого обсуждения, сошлись обе заинтересованные стороны. Ну а договорившись, немедленно приступили к реализации задуманного.
Вскоре после обеда секретарь магистра Горцаля, господин Парре, находился в весьма приподнятом настроении. И было от чего. Вечер обещал получиться очень интересным. Хотя бы потому, что Парре, средних лет, быстро лысеющий толстячок, женским вниманием избалован не был, а сейчас появился шанс исправить данное упущение.
Посетительница, которая пришла сегодня, была красива. Нет, лица ее Парре не видел, но боги, какая фигура! Какой голос! Одежда, которую носят обычно лишь дворяне! Духи, несомненно, эльфийские, пробирающие до костей своим тонким и в то же время терпким ароматом! Страшно представить, сколько они стоят… Что после этого какая-то вуаль? И так ясно, что юная женщина – совершенство!
Главным же было то, что дама очень деликатно, но притом недвусмысленно дала понять, что весьма не против встречи с ним, Парре, в обстановке не столь официальной. Дело у нее, конечно, плевое, всего-то устроить встречу с Горцалем, за него даже положенная секретарю благодарность оценивается всего-то в пару
