На арене тем временем продолжается представление. Похожий на гигантского змея с человеческой головой Полоз тщетно пытается зацепить ощерившуюся стрыгу, но старуха в ответ строит такие зверские рожи, что другой давно бы уже отступил, но только не царь-змей. Оба в полутанце кружат по арене, раскинув в стороны руки, будто в ожидании объятий. Конечно, большинство болеет за Полоза, потому что, несмотря на долгое заточение, в нем все еще остается что-то благородное, перед чем даже нечистый склонит голову в знак уважения. Баб-вампирок же в Божедомке такое количество, что одной больше – одной меньше, никому до этого особого дела нет, даже грызущим в углу ногти родственницам.
С Полозом Эвелина как-то общалась. Владыка все рассказывал про своих дочерей и про горы, которые по долгу рода должен был охранять и в спешке покинул. Эвелина сразу вспомнила себя и свой сад с золотыми яблоками. Сейчас райское местечко предстает в памяти скорее поросшей мхом фантазией, нежели реальным воспоминанием.
– ДАВАЙ, МОЧИ ЕГО! – ревет какая-то нечистая прямо на ухо Эвелине. Не специально, конечно, просто хочет поддержать сестрицу, но Эвелина едва сдерживается, чтобы не двинуть шумной бабе под ребро.
– ПО-ЛОЗ! ПО-ЛОЗ! ПО-ЛОЗ! – раздается в ответ с другой стороны арены.
Каракатица наблюдает за происходящим с небольшого кованого балкона в окружении охранников-лосей, и на ее лице Эвелина видит неподдельный восторг. «Хорошо, что хотя бы один обитатель этой крепости по-настоящему счастлив», – рассеянно думает она.
Стоит отвлечься всего на секунду, и на нее уже летят брызги чужой крови. Терпкой, липкой, горячей. Эвелина раздраженно трет щеку, но только размазывает багровую субстанцию по коже.
Дух Божедомки торжественно объявляет:
– И победитель этого раунда – ВЕЛИКИЙ ПОЛОЗ!
Он бы схватил змия за руку и вздернул ее в воздух, совсем как на боксерском матче, но все, что он может сделать, это несколько раз возбужденно взвизгнуть, пародируя диджея на сельской дискотеке. Эвелину от всей этой показухи вновь тянет блевать, только вот такой демонстрации слабости она допустить не может.
Полоз вновь оборачивается человеком, и теперь ясно можно различить три параллельные царапины на бледной щеке. Только вот он сам, кажется, совершенно не беспокоится о ранении – в глазах отражается сладкий триумф.
На сцене появляется знакомая девчушка и зычным басом декламирует:
– Для следующего поединка требуется новый доброволец!
Еще до того, как стены впитают в себя последний звук, зал заполняется поднятыми вверх руками. Какая-нибудь учительница общеобразовательной школы с умилением в глазах ласково прокомментировала бы подобное зрелище как «лес рук!».
– Может, желаешь выбрать противника? – предлагает ведущая победителю.
Тот, недолго думая, указательным пальцем тычет куда-то в центр толпы, и Эвелина сначала даже думает, что жест обращен к ней, но затем, как и многие, оборачивается, чтобы поглядеть на настоящего виновника торжества.
– И-илья Муромец! – объявляет девочка с крылышками своим недетским голосом и со всей дури ударяет в взвизгнувший гонг.
Богатырь не сразу понимает, почему чудовища перед ним начинают расступаться. Мутным взором он оглядывает собравшихся, на секунду напомнив Эвелине потерявшегося мальчишку. Несмотря на свои размеры, выглядит он довольно беззащитно, так что понятно, почему выбор Полоза пал именно на него. С другой стороны, былая репутация – не то, что исчезает со временем, а то, что будет хвостом волочиться за тобой всю жизнь; и даже если отрубить злосчастный хвост, все равно зарубцевавшийся обрубок будет всегда напоминать о том, что было до этого.
Не сразу, но взгляд Муромца фокусируется на арене. Не глядя на Эвелину, он зычным низким голосом говорит:
– Право добровольца.
– Что-что? – тут же начинают перешептываться окружающие. – Это он еще о чем?
Эта традиция такая же старая, как и укрытые плесенью каменные стены Божедомки. Эвелина ее узнала от Феникс, а та, в свою очередь, от Жар-птицы, бывшей одной из немногих, кому удалось побывать и на том свете, и на этом. Оказалось, что собрать под одной крышей всех неугодных – недостаточное развлечение для высших. Так тюрьма превратилась бы в стеклянную витрину для коллекционных фигурок, на которую достаточно быстро наскучило бы любоваться. Из этих соображений и появилась арена: место, которое позволило бы не только вкусить хлеба и зрелищ, но и дать заключенным призрачную надежду на освобождение. Ни один кот в здравом уме не загонит мышь в угол, из которого невозможно выбраться, ведь таким образом моментально пропадает все веселье.
«Право добровольца» – еще одна лазейка, о которой со временем позабыли. Только если арена – это способ глотнуть свежего воздуха, то «право добровольца» поможет только тем, кому местные нары дороже зеленой листвы. Согласно правилам, выбранный победителем предыдущего раунда кандидат может выставить вместо себя своего «аватара», чьи победы и поражения станут его победами и поражениями, только в грязи валяться не придется.
Загвоздка в том, что такой «ва-банк» раньше имел довольно серьезные последствия: в случае проигрыша добровольца игрок лишался возможности участвовать в арене на тысячу лет. Надо ли объяснять, почему никто уже много столетий не пользовался этим правом, тем более придумывали его, скорее всего, к концу вечера под бокальчик крысиного яда, когда все сотрудники тюрьмы уже валялись под столом пьяные в стельку.
Девочка-капустница с непроницаемым лицом смотрит наверх, на надзирательницу, которая, кажется, только рада новой движухе. Каракатица одобрительно кивает, и на ее дряблой физиономии расплывается невольная улыбка. Возможно, стоило все затевать только ради этого зрелища.
– ПРАВО ДОБРОВОЛЬЦА! – в десятки раз усиленный голос девочки бьет по барабанным перепонкам.
Вряд ли кто-то из собравшихся ждет, что добровольцем окажется птичка-невеличка с подбитым крылышком и общипанными перышками. Под удивленные взгляды Эвелина в который раз взбирается на сцену, и на лицах окружающих видит преждевременно вынесенный приговор: поражение. Она проигрывала до этого гораздо более слабым соперникам, проиграет и теперь. Предсказуемость финала открывает двери арены для зверской скуки, которая навевает зевоту.
– И противником Великого полоза становится… ПТИЦА ГАМАЮН!!!
Аплодисменты рваные, ленивые, будто это не арена, а цирк, где в миллионный раз фокусник показывает публике простейший фокус с монеткой. Дескать, давайте скорей, пусть наконец выведут слонов.
Издалека Полоз казался Эвелине значительно меньше, но вблизи он выглядит сущим великаном. Ей не то что десять боев выстоять – на ногу ему наступить не получится. Он это знает, она это знает. Только вот никто, кроме нее и Муромца, не знает, зачем ей устраивать показное «избиение младенцев».
Со временем тело начинает рефлекторно реагировать на начало боя. Звенит гонг, толпа стихает, и ноги сами несут по площадке, выполняя движения крест-накрест, будто танцуя сиртаки. Полоз выглядит вполне расслабленным, даже не делает вид, что собирается атаковать первым. Ладно бы он при этом обернулся змием, но сражаться с его человеческой формой – прямое оскорбление. Эвелину это бесит, но она
