Маринетт глубоко вздохнула, сердце бешено колотилось. Ее пальцы нервно сжались на плечах Адриана. Она болезненно осознавала изучающие взгляды одноклассников, и ее охватило неконтролируемое желание сбежать.
Уйти отсюда быстро и далеко, укрыться в объятиях Адриана, чтобы забыть, наконец, этот ужасный день.
Похоже, Адриан разделял ее мысли. Он вдруг отодвинулся от Маринетт, схватил за руку и бегом потащил ее по коридорам. Он подсознательно искал зал изобразительных искусств, зная, что большую часть времени там пусто. И там им будет спокойно, вдали от посторонних взглядов.
Адриан небрежно открыл дверь, а потом резко захлопнул за Маринетт и снова изо всех сил стиснул ее в объятиях. Одной рукой он обнял ее за талию, а другую прижал к лопаткам, и так держал ее, словно хотел никогда не отпускать.
Маринетт подняла к нему лицо, и он наклонился навстречу, их губы вдруг потянуло друг к другу, как магниты. Их первый поцелуй был хаотичным, они дрожали всем телом, их рты врезались друг в друга, носы и зубы сталкивались в спешке.
Подавив разочарованное ворчание, Адриан переместил ладонь на скулу Маринетт, пытаясь улучшить контроль, а она скользнула пальцами на его затылок. Сплетенные таким образом, они целовались снова и снова, понемногу находя в этом хаосе ритм.
Но в их поцелуях по-прежнему не было ничего от спокойствия — наоборот. Они целовались с жаром, окрашенным отчаянием, охваченные ощущением срочности. Словно им необходимо было доказать себе, что напарник действительно жив, изо всех сил цепляясь за бурю ощущений, которая обрушивалась на них, убеждаясь, что это не сон. Тепло их тел, так сильно прижатых друг к другу, что между ними не оставалось ни малейшего пространства, электризующее прикосновение кожи к коже, запах, при каждом вдохе одуряющий еще немного больше… Все их чувства были обнажены, с невыразимым облегчением напоминая, что это страстное мгновение происходит на самом деле.
Их дыхание стало тяжелым, в своей торопливости они едва успевали отдышаться.
Маринетт зарылась пальцами в волосы Адриана, еще больше взъерошивая светлые локоны.
Когда она слегка наклонила голову, скользнув языком в рот напарника, Маринетт почувствовала легкий железный привкус — послевкусие крови. Должно быть, он прикусил себе щеку, когда упал. Она не смогла сдержать дрожь от этого болезненного напоминания о том, чего они избежали, и со стоном еще сильнее прижала Адриана к себе. Захлебываясь в пламенных поцелуях, Маринетт настойчиво целовала его, чтобы прогнать тревогу, грозившую снова заморозить ее, неосознанно ища убежища в тепле его рук.
Кошмар закончился, Адриан жив, без конца повторяла она себе, вцепившись в него изо всех сил, сражаясь с навернувшимися на глаза слезами.
Оглушенная этим ураганом поцелуев, Маринетт не слышала больше ничего, кроме бьющейся в висках крови от колотившегося с бешеной скоростью сердца и звука прерывистого дыхания Адриана.
Какое-то время спустя она слегка отстранилась, пытаясь отдышаться. Адриан отказался разрывать контакт. Он пробежал губами по ее лицу, пылко целуя нос, щеки, веки, подбородок, словно ему было необходимо попробовать на вкус каждую частичку ее кожи, чтобы убедиться, что он не сошел с ума и что Маринетт действительно в его объятиях.
Он прижался губами к ее горлу, чувствуя, как под ними бешено колотится ее пульс.
Живая.
Она была чудесно живая.
Он едва не плакал от облегчения.
Маринетт скользнула пальцами под его подбородок, и после этой молчаливой просьбы Адриан, не теряя ни секунды, снова начал жарко целовать ее.
Минуты текли, и атмосфера изменилась: Маринетт и Адриан, наконец, расслабились, а их беспокойство рассеялось. Терзавшая их ужасная тревога понемногу растворилась в страстном объятии. Их поцелуи по-прежнему оставались пылкими, но теперь ими руководило только безумное влечение, которое они испытывали друг к другу.
Их сердца бились в унисон, а дыхания и языки поочередно переплетались.
Отстранившись на мгновение, Маринетт провела линию жарких поцелуев вдоль горла Адриана, начиная от ключиц и до подбородка, вырвав у него тихий стон удовольствия, заставивший ее задрожать всем существом. Она продолжила свое нежное исследование до шеи за ухом. Глубоко вдохнув, она вдруг ощутила легкую нотку одеколона, благоухание которого тонко смешивалось с запахом кожи Адриана. Получавшийся в результате аромат был невероятно пьянящим, и у Маринетт вдруг возникло впечатление, будто ее кровь вскипела в венах от возбуждения, а пульс резко участился. Ее губы немедленно оторвались от кожи Адриана, чтобы жадно захватить его рот.
Напарник с жаром ответил на поцелуй, прижимаясь к ней всем телом, а его язык томно ласкал язык Маринетт. Он остановился, только чтобы слегка прикусить ее нижнюю губу, втягивая сладкий запах ее кожи, используя все чувства, чтобы глубже погрузиться в восхитительный водоворот ощущений, который вызывала у него его чарующая напарница.
— Адриан… — хрипло выдохнула Маринетт, когда он, наконец, отпустил ее.
Адриан вздрогнул от звука ее голоса, чувствуя, как последние обрывки рассудка грозят улетучиться в любую секунду. Слегка оглушенный, он обратил взгляд на Маринетт, и от этого зрелища его сердце бешено заколотилось о грудную клетку. Она была немного растрепанной, но более чем когда-либо завораживающей — с сияющими от удовольствия громадными голубыми глазами, нежно покрасневшими щеками и особенно губами, слегка влажными и благодаря его восторженным стараниям розовыми как никогда.
Адриан мягко поднял руку к ее лицу, в нежной ласке пробежавшись пальцами по щеке. В ответ Маринетт послала ему сияющую улыбку, а потом слегка повернула голову, чтобы нежно поцеловать его ладонь.
Вдруг раздался какой-то шум, заставив обоих подпрыгнуть. Где-то в коридорах их звал чей-то голос. Одноклассники явно отправились на их поиски, заинтересовавшись, куда они могли исчезнуть.
Маринетт с Адрианом обменялись коротким взглядом. Они совершенно не хотели, чтобы их нашли сейчас, как и не хотели подвергаться ожидающему их неизбежному допросу. Мягко прижав палец к губам Адриана, Маринетт подбородком указала на одно из окон. Адриан молча кивнул, и они тихонько ускользнули из коллежа, выбравшись через это окно.
Какое-то время друзья продолжали их искать, но Маринетт и Адриан остались неуловимы.
Они нашли убежище в комнате Маринетт. Удобно устроившись на ее кровати, они постепенно приходили в себя от эмоций, весело поедая печенье из коробки, которую Маринетт стащила с кухни.
Когда напряжение понемногу спало, на несколько мгновений возникло смущение. Всё произошло так быстро, так интенсивно, им всё еще было сложно привыкнуть. Но они наилучшим образом справлялись с ситуацией, перемежая обсуждения, слова поддержки и шутки, а также при каждой представившейся возможности крадя друг у друга нежные поцелуи.
Полностью поглощенные друг другом, они не обращали ни малейшего внимания на свои телефоны, которые оставили на столе Маринетт, и
