Что хорошо — тратясь на флот и батареи, прикрывающие Нью-Йорк. Север недофинансировал армию, полагаясь на количественные показатели. Но если конфедераты прям таки искрили, рвались сражаться и побеждать, свершать подвиги во славу прекрасных дам и родного Юга. то их оппоненты, не верящие в вождей, высоким боевым духом не могли похвастать. И действительно, тема всплывшая в разговоре с Корниловым и Нахимовым покоя не давала — вдруг да расколошматят доблестные дикси не желающих гибнуть за «освобождение черномазых» янки в ряде приграничных сражений и бац — мир. А коль южане подомнут под себя промышленно развитый Север, САСШ и КША сольются вновь в единую державу, есть опасность, что моим геополитическим задумкам тут кранты и приключатся, даже золото калифорнийское не поможет выстоять.
Европейские державы к очередному конфликту в Новом Свете проявили неожиданный интерес. Если Наполеон Третий не скрывал симпатии к Северу, наращивая военное присутствие в Мексике, то Испания. Великобритания и Россия выступили на стороне Конфедерации. И всем захотелось направить через океан эскадры. Дислокация кораблей рвала все шаблоны. Англичане встали на якорь в Норфолке и Бостоне, французы в мексиканских портах и всё в том же многострадальном Бостоне. Россия в Чарлстоне и Саванне, а испанцы в Новом Орлеане.
Газеты и Севера и Юга взахлёб описывали мощь союзных флотов, особенно старались нью-йоркские акулы пера, почему-то азартно сравнивающие соотношение сал между Великобританией и Россией, как будто вот-вот по приказу Виктории и Константина сойдутся в последнем и решительном бою друг с другом английские и русские моряки. Пока же в Норфолк янки не совались, одно присутствие там британцев спасало куцый флот южан от истребления. Но и просвещённые мореплаватели не ринулись защищать союзника, не пошли искать и бить флот САСШ, хотя и военный союз заключён между Лондоном и Ричмондом.
Едва переговорил с адмиралами Корниловым и Нахимовым, указал бравым морякам, так сказать, курс и звезду путеводную, как прибежали парой наставники, не менее заслуженные адмиралы Литке и Невельской.
Геннадий Иванович получив трёхлетний отпуск для устройства семейных дел. порывался добраться до Петербурга Северным Морским Путём, насилу удалось в самый последний момент перенацелить беспокойного первооткрывателя на атлантический маршрут. И вот. встретившись после долгой разлуки. Литке с Невельским возмечтали присоединить к России архипелаг Шпицберген. С переходом флота от паруса к пару, залежи каменного угля на доселе «ничейном» и никому на хрен не нужном Шпицбергене приобретают стратегическое значение, вещали на два голоса патриоты северных широт.
— Фёдор Петрович, Геннадий Иванович, я рад видеть вас в добром здравии и преисполненных невероятной жизненной энергии. Но, только представьте — на носу война с Северо-Американскими Соединёнными Штатами, которой вряд ли избежать получится. Далее, в Европе пруссаки точат зубы на Данию, чтоб под шумок отхватить кусок территории, позволяющий построить судоходный канал и перебрасывать эскадры из Балтийского моря в Северное. А у Пруссии в союзниках Австро-Венгрия. А ещё турки спят и видят, как нагадить нам на Кавказе. И тут бах. — Шпицберген на первый план выплывает!
— Константин! — Литке на правах наставника сурово нахмурил брови. Видел бы кто, как запанибрата разговаривают с грозным императором морские волки! — Константин, не забывай, что Шпицберген-Грумант открыт и освоен русскими людьми, и отдавать его в чужие руки не годится!
Да уж, Фёдору Петровичу, несмотря на фамилию, хорошо бы жилось при товарище Сталине, во времена борьбы с безродными космополитами: паровоз изобрели братья Черепановы, идею радио у Попова украл Маркони, Крым наш. А, нет, про Крым это не к Сталину, а к Путину…
— Фёдор Петрович, да не горячитесь вы так. Шпицберген наш. Заберём весь архипелаг до последнего клочка. Только сами посудите — объявив сейчас о притязаниях на северные острова, придётся России распылять силы, хоть небольшую но отправлять эскадру на утверждение орла державного в тех водах студёных.
— Я всё предусмотрел. Учебная эскадра Балтийского флота будет нести постоянное дежурство тремя клиперами в море Баренца, заодно выстраивая казармы и разрабатывая рудник.
— Не жалко юношей романтических, пожелавших стать моряками, обращать в каторжных шахтёров?
— Причём тут каторга? — Литке если какую идею вбил в голову, остановить старика крайне сложно. Надо отвлечь председателя Русского географического общества.
— Дорогой Фёдор Петрович, помните, как четверть века назад у огромной карты в игровой комнате, мы мечтали об освоении российского Севера?
— Да уж. не забыть, вместо игрушек у великого князя глобус и секстант. — подобрел наставник. — ты. Константин, тогда был куда как большим сторонником забрать Грумант и в Кольском заливе поставить военный порт. Понимаю, что сейчас передо мной не восторженный мальчишка, но правитель великой державы. Тем более нельзя разбазаривать исконные русские земли, поморами освоенные и описанные.
— Не разбазарим. Фёдор Петрович. Но всему своё время. Вон Корнилов с Нахимовым, обиделись, что Босфор не штурмуем.
— А что с черноморцами, — поинтересовался Невельской, — не перекинуть ли их к Евфимию Васильевичу, на Тихий океан? Хватит уж адмиралам и каперангам «обходить окрестности огромного Онежского озера»…
По тому, как захохотал Литке, стало понятно, балтийцы в споре черноморских коллег и императора держат мою сторону. Мелочь, а приятно. Ну, так и правда. ЗДЕСЬ иная реальность, близкая к моей, но уже иная. Крымской войны не случилось — Корнилов и Нахимов, безусловно, заслуженные и опытные адмиралы, но без героического ореола, обычные крепкие служаки. Недовоевавшие и потому, что уж скрывать, слегка завидующие Истомину и Невельскому, громившим американцев на Тихом и Атлантическом театрах. Интересно, как проявят себя Нахимов с Корниловым в войне Севера и Юга?
— Конец книги -Книга 3
«Русская Калифорния. С Югом против Севера»
Глава 1
Февраль 1861 года в России этой реальности оказался самым обычным месяцем. Никаким ни «роковым», ни «судьбоносным», ни «переломным». Освобождение крестьян шло уже как шесть лет. постепенно и абсолютно спокойно, «без нервов». Кто хотел выйти из крепостного состояния. — делал заявление на сходе или оповещал старосту шли помещика и. здравствуй воля вольная. Правда надела лишался такой свободолюбивый гражданин, оставалось у дома максимум полдесятины огорода, но зато свобода. За пять лет «ползучего» раскрепощения не было ни одного случая саботажа, «торможения» крестьян в «крепости». Ни одного!!!
То. что Константин Николаевич, несмотря на годы молодые «крутенек», куда там покойному царю-батюшке Николаю Павловичу, срабатывало прям таки «волшебно». Помещики, за саботаж раскрепощения, убоялись вовсе не петровской палки и плахи, вытащенных «американским» императором из запасников Эрмитажа, а ссылки в «солнечную Якутию» и лишения дворянства по нисходящей — вплоть до внуков-правнуков.
Константин Неистовый из Америки привёз практику коллективной ответственности, поражая в правах целые семейные кланы, наплевав на знатность рода и прошлые заслуги перед державой, что преизрядно нервировало «цвет империи». Но
