Они заглянули в ближайший проем, увидели бесконечное количество ниш, поднимающихся от пола до потолка, где лежали фрагменты костей. Множество из них валялось на полу, выброшенные из последних пристанищ.
— Вот, — сказала сойка довольно. — Как я и говорила. Никакого уважения к усопшим. Ну, выбирай.
Шерон отрицательно помотала головой:
— Они не подходят.
— Хм… Что же тогда тебе надо?
— Целый женский череп. И женщина должна быть молодой и умереть от определенной болезни.
— Превосходно. — Лавиани вышла на улицу и прислонилась к стене. — Ну ты ищи. Я тут подожду. Увидимся через пару сотен лет, когда ты облазишь весь проклятый некрополь, наглотаешься костяной пыли, переворошишь тысячи покойников, и кто-нибудь из них тебе обязательно скажет: «Шерон, я именно та, кого ты искала. Забери меня в ваше безумное дурацкое приключение, сколько мне тут еще валяться?!»
— Твоя циничная ирония сейчас ни к месту.
— Тогда, будь любезна, объясни мне, как найти нужное в огромном древнем могильнике? Ох, шаутт меня забери! — От неожиданности она схватилась за нож, когда с ладони указывающей в воздух поднялся белый шарик, почти мгновенно налившийся алым светом из-за близкого присутствия сойки.
Шарик «потек», стал менять форму, пока не превратился в маленький вытянутый череп, то ли человеческий, то ли лошадиный.
— Это ты выудила из книжки, что я принесла? — полюбопытствовала сойка.
— Он не опасен. Всего лишь свет, что укажет нам правильный склеп. — Шерон безбоязненно провела сквозь череп рукой. — Самое простое из того, что рассказала Дакрас. Но ты можешь подождать тут или вернуться.
— Это ты меня так злишь, что ли? Пошли уже, пока я не передумала.
По предположениям Лавиани, даират размером превосходил средний город. Она просто шла за Шерон, запоминая обратную дорогу, проверяя перпендикулярные проулки бесконечного лабиринта усыпальниц, склепов и костехранилищ. Иногда слева и справа раздавался тихий перестук, тогда сойка тянула руку к оружию. Наконец она поняла, что это, увидев висевшие на тусклой металлической цепочке тонкие человеческие косточки. Стоило появиться сквозняку, и они мягко стучали друг о друга, словно бамбуковые палочки на входе в мутские лавки.
Их оказалось много, развешенные в самых неподходящих для этого местах, и сойка видела их то тут, то там. Они приветствовали живых вместе с проснувшимся ветром, словно говоря:
«Оставайтесь. Оставайтесь. Оставайтесь».
Если у даирата и билось мертвое сердце, то это как раз было оно.
«Сюда. Сюда. Сюда. Загляните. Посмотрите. Оставайтесь».
Чем глубже спутницы заходили в город мертвых, тем выше становились здания. Улицы сузились, перестали быть прямыми, появились арки, колонны с вырезанными на них сюжетами, подпирающие небо обелиски. И колоссы.
Последних неизвестные мастера вырубали из красного крупнозернистого мрамора, отполированного песком до зеркального блеска. Статуи выглядели грубовато, в виде гротескных человеческих фигур в коленопреклоненных позах, смотрящих на тех, кто проходил мимо. Вместо лиц у них были темные дыры, словно выеденные арбузы, от которых уцелела одна лишь корка. Можно только догадываться, так задумали резчики или же кто-то в следующие века постарался и проделал непосильную работу, сбив их с помощью долота и молотка, пускай для этого и понадобились десятки лет.
— Оставайтесь. Оставайтесь.
Лавиани зло потрясла головой, избавляясь от наваждения и шепота. Посмотрела на Шерон, которая то и дело касалась ладонью стен домов умерших.
— Твоя черепушка ведет нас правильно?
— Он не ведет. Направление выбираю я.
— Тогда зачем он?
— Погаснет, когда рядом будет искомое.
— То есть мы просто нарезаем круги наугад, рыба полосатая?
— Верно.
Сойка печально цокнула языком, решив, что едкие комментарии сейчас совершенно бесполезны, сказав лишь:
— Я, кажется, потеряла дорогу. Мы петляем здесь больше двух часов.
— Я ставлю метки. — Говоря это, указывающая снова приложила ладонь к стене. — По ним и выйдем.
— Это какие-то невидимые метки? Специально для тех, кто умеет пробуждать покойников?
Невысокая девушка остановилась и задумалась. Сказав после недолгого колебания:
— Я помню, как мы с тобой вместе лечили Тэо, когда у него случился приступ. Мы действовали по-разному, но кое-что было похоже. Узоры, что проступили в глубине его татуировки, мы видели одинаково. Ну-ка посмотри сюда так, как ты делаешь, когда хочешь вылечить человека, а не покалечить.
Лавиани и в голову бы не пришло такое, но стоило ей попробовать, как на шершавом камне, словно поднимаясь из его глубины, проступили слабые алые пятнышки — маленькие отпечатки пальцев Шерон.
— Мы с тобой в некотором смысле пользуемся той стороной, — улыбнулась указывающая.
— Ты начинаешь меня пугать.
— Это еще почему?
— Слишком быстро учишься у этой Дакрас. Надеюсь, я не пожалею, что вручила тебе книгу, и Фламинго не станет гоняться за мной по всему миру со своей железякой.
— Я знаю слишком мало из того, что должна бы знать, — серьезно ответила Шерон. — Знания дают силу, Лавиани, ты права. Но если их у тебя нет, то бед наворотить можно гораздо больше. Так что я хочу прочитать все, что есть на тех страницах, понять и научиться.
— Да уж… Смотрю, с Бланкой у тебя все пошло гораздо быстрее.
— Она оказалась полезна и очень любезна.
— Что крайне удивительно, зная ее.
— Ты ей не доверяешь?
Сойка подумала немного, обернулась, словно опасаясь, что их подслушивают.
— Я вообще не склонна доверять чужакам, особенно если они дают мне повод им не доверять. Бланка Эрбет — другая кровь. Ты не особо много общалась с благородными… да-да, я помню о Мильвио и герцоге Карифа, но большинство из них думают не так, как простые люди. И относятся к простым людям не так, как ты этого ожидаешь. Сейчас мы ей выгодны, но что будет, если у нее появится шанс завладеть статуэткой и оставить нас?
— Ты же всегда говоришь, что будем действовать по мере поступления проблем.
— Угу, — признала Лавиани. — Но я предпочитаю, чтобы проблемы вовсе не возникали. Хотела бы я, чтобы Фламинго сейчас был с нами и смог объяснить,
