Шерон сделала еще один глоток:
— Очень вкусно. Пожалуй, это лучший кальгэ из всех, что мне довелось пробовать в вашем герцогстве.
От собеседника не укрылось, что она проигнорировала предложенную им тему разговора.
— Вы редкая чужестранка, что может его пить. В других герцогствах его не особо ценят. Спасибо за вашу оценку, вы умеете польстить.
— Напротив, господин Бати. Я умею говорить правду. Когда хочу этого и меня к ней не принуждают.
— Да… — Он тоже отпил, глядя на девушку поверх чашки. — С правдой у нас пока не очень. Мы обыскали ваш дом.
— Что-нибудь нашли? — Указывающая была сама любезность.
— Вашу сумку со странными вещами. Служанка пыталась спрятать ее, и Ярел хотел выпороть маленькую шкодницу за это.
— Выпорол? — Любезности в голосе девушки стало чуть меньше. Намного меньше. В нем прозвучало нечто такое, что заставило Бати прищуриться, а Ярел, внезапно оказавшийся внутри, сделал шаг вперед, на дюйм вытащив меч из ножен, но тут же застыл и вернулся на свое место, заметив мимолетное раздражение на лице мужчины в сером.
— Мне пришлось запретить это. Нельзя наказывать чужую верность, особенно если перед тобой верность ребенка. Еще мы допросили всех ваших домочадцев, включая сестру.
— Очень надеюсь, что с ними также все в порядке. — Шерон вновь постаралась стать дружелюбной.
Бати улыбнулся углом рта:
— Вашу сестру ослепили. Достаточно жестоко. Кто это сделал?
— Злые люди.
— К сожалению, их много в нашем мире. Ах да! Ваша сумка, милая Шерон, содержала в себе множество непонятных вещей. Я никогда не видел большинство из них, но читал о подобных предметах. Вы указывающая?
— Да. — Шерон не видела смысла врать.
— Можете это чем-то доказать? Алый браслет? Алый плащ?
— Увы. Как только я оказалась на материке, то спрятала их. Как говорят, здесь не все могут быть добры к таким, как я.
— Мудрое решение. Но, получается, я должен верить вашему слову. Ведь существует шанс, что сумку вы просто украли, или купили в лавке старьевщика, или… — Бати скучающе махнул рукой. — Еще тысяча разных возможностей.
— Дайте мне заблудившегося, и у вас появятся веские доказательства, кто я такая.
— Еще кальгэ? — Бати потянулся к кувшину, увидев, что чашка Шерон опустела.
— Будьте любезны.
— Что же… — Наливая напиток, он смотрел на нее. — Возможно, я приведу к вам заблудившегося. Чтобы убедиться в правдивости ваших слов.
Шерон удивленно откинулась назад:
— Заблудившийся? В Карифе? На другой части материка? Вы серьезно?
— Это Эльват, милая Шерон. Вы чужестранка, поэтому не знаете одну интересную особенность нашей столицы — здесь можно найти многие редкие вещи. Что вы на это скажете?
— Лишь что надеюсь, заблудившегося вы не найдете. Не потому, что я лгу. А потому, что такие существа опасны для всех и их очень тяжело убить обычным людям. Обычными способами.
— Я запомню ваше предостережение. Ну, допустим, вы указывающая. Что же забыла такая, как вы, столь далеко от герцогства синих огней? Разве не ваш долг, не ваша обязанность защищать Летос от порождений Катаклизма? Здесь, в нашей благословенной стране, люди, умирающие ночью, не возвращаются к живым в виде чудовищ.
«Зато у вас есть свои чудовища», — подумала Шерон, вспоминая сулла, а вслух сказала:
— Я просто путешествую, господин. Всегда мечтала увидеть большой мир.
— Может, и так. Но ваше путешествие на много месяцев задерживается в Эльвате. Меня это беспокоит.
— Почему?
Бати сложил пальцы «домиком», немного подумал и достал из рукава стальную брошь в виде грифа. Она была в сумке Тэо, которую Мильвио забрал с собой после того, как друзья решились уйти из Шой-ри-Тэйрана, не дождавшись возвращения акробата. И ею Шерон закалывала волосы, когда пришли стражники.
— Знаете, что это?
— Заколка.
Девушка заметила кривую нехорошую усмешку на лице Ярела.
— У герцога Эш-Тали, Стилета Пустыни, деда нашего правителя, было четыре жены. Одна из них, Ясмин, Любимейшая из Четырех, которую многие запомнили, как Ту-что-даровала-воду, Восстановившая Женский Угол, вместе с мужем штурмовала Эль-Ас, защищала оазис Нура, спасла кочевой народ тагоров от мести дагеварцев. Ее чтят и любят в нашей стране. И, когда она умирала от яда, что прислали ей вместе с письмом, все герцогство плакало и облачилось в шафрановые одежды. Эта брошь — ее символ. Каждая из дочерей Ясмин получила такую в день замужества. И каждая из них передала подобные своим дочерям, когда те нашли себе мужей. Эта принадлежит Захире да Монтаг, старшей сестре его светлости, герцогине Горного королевства.
— Не имела удовольствия быть с ней знакомой.
— И вместе с тем я нахожу вот это. Что мне прикажете думать?
— Она из вещей моего друга, пропавшего в Туманном лесу. Это все, что я знаю. Как он ее получил — не ведаю. Вы можете написать герцогине и узнать, почему она отдала ее ему.
— В знак благосклонности, полагаю. — Бати убрал брошь обратно в рукав, не собираясь возвращать. — Вы могли бы солгать, что дружны с герцогиней.
— Могла бы, — признала Шерон. — Но это глупая ложь, которую легко проверить.
— Ах, не все в наше время понимают это. Ярел считает, что вы хотели воспользоваться украшением, чтобы проникнуть во дворец. Подобраться к владетелю.
Указывающая устало вздохнула:
— Это не так.
— Возможно, вы опасны, милая Шерон.
— Опасна? — Она подалась вперед. — Тогда вы очень смелы, господин Бати. Пришли ко мне лишь с одним телохранителем. Ведь я во дворце? Во дворце герцога. Того, кого вы защищаете. Не думали, что все случившееся — лишь цепь подстроенных мною событий, чтобы оказаться здесь? Что вы сами меня провели через ворота, и до его милости мне осталось пройти совсем немного? Что мне мешает закопать вас в песок, раз я столь опасна, и отправиться блуждать по коридорам, убивая всех направо и налево, пока не найду правителя?
Бати снова улыбнулся,
