– Я-то? – растерялся Эмиль.
– Ты-то.
– Да вот, друга старого решил навестить. А что, нельзя?
Василиса ушла под воду, а через мгновение всплыла у другого борта лодки. Эмиль перевел фонарь.
– А ты очень смелый, – с сарказмом заметила девушка, оглядев судно. – Выходить в открытое море на утлом челноке… Для этого нужна храбрость. Или глупость. Ты храбрый или глупый?
– Всего понемногу, я думаю.
– Разворачивай свой каюк, мой тебе совет. И голову сохранишь, и конька не потеряешь. В противном случае тебе – каюк.
Василиса улыбнулась и подплыла ближе к корме. Эмиль взглянул на туфлю Татьяны.
– Нет! – робко ответил он.
– Нет? – удивилась Василиса, нахмурив лицо.
– Нет! – решительно повторил Эмиль.
– Culpa, crimen… Culpa… – вспоминала Василиса. – Надо же… Забыла выражение. Хм… Это ты меня сбил. Culpa… Как же там… Не важно. Короче говоря, пеняй на себя – быть тебе моим раньше срока!
На этих словах Василиса отцепилась от борта и скрылась под водой. В это же мгновение на горизонте засверкали зарницы. Подул попутный ветер, парус натянулся, заскрипела мачта. Челн понесло в ураган. Эмиль сунул туфлю в карман, поставил фонарь на банку, а сам обхватил скамейку обеими руками и прижался к ней. Волны бились о тупую корму, приближая каюк мальчика к грозовому фронту. Послышались раскаты грома, с неба полилась вода. Лодку начало штормить. Лампа упала на залитую водой палубу, стекло разбилось, масло растеклось и вспыхнуло. От пламени загорелся парус. В этот момент пришла огромная волна, подняла челнок на свой гребень и швырнула с высоты в самый эпицентр бури. Мачта с треском оторвалась и вместе с полыхающей парусиной закружилась в вихре. Эмиль открыл глаза. Сверкнули молнии. Мальчик увидел, что судно его на огромной скорости несется прямиком в гигантский водоворот. Бедолага стиснул зубы и зажмурился.
* * *Времянкин пришел в себя только наутро. Он лежал на песчаном берегу лицом вниз, а прибой поглаживал подошвы его башмаков. Яркое солнце пригревало спину, теплый ветерок играл волосами мальчика. Он приоткрыл глаза и увидел обломки своего челнока, разбросанные вдоль уреза воды. Эмиль поднялся на ноги, скинул с себя спутанные пучки водорослей и смахнул песок с лица. Он поднял глаза и увидел прямо перед собой знакомый дом и пышную зеленую крону дуба над черепичной крышей.
– Добрался, вашу мать! И кто тут глупый?!
Эмиль обошел дом, поднялся на крыльцо и уже собирался постучаться, как вдруг дверь со скрипом отворилась. На пороге стояла Настя. Времянкин улыбнулся девочке и хотел было сказать что-то, но юная хозяйка поднесла указательный пальчик к своим губам, дав гостю понять, что следует сохранять тишину. Тот кивнул в знак согласия. Девочка жестом пригласила Эмиля войти в дом.
Мальчик снял башмаки и аккуратно составил их у порога. Настя дождалась, когда Эмиль разуется, и на цыпочках направилась к гостиной, поманив гостя за собой. Со второго этажа доносился храп и мерное сопение. Эмиль тихо шел за ранней пташкой, оставляя на дубовом полу мокрые следы.
Оказавшись в гостиной, Настя подбежала к столику, стоящему между диваном и камином, и ухватилась за край. Эмиль подобрался к столу с другой стороны и тоже взялся за грань столешницы. Вместе они осторожно переставили не слишком тяжелый предмет ближе к очагу. Настя откинула край ковра, обнажив люк в полу, и посмотрела на Эмиля.
– Спасибо! – беззвучно проартикулировал он.
Вдвоем они кое-как отворили увесистую дверцу, и Времянкин полез в темный подпол.
Спустившись по лестнице, мальчик пробрался через сгустки липкой паутины к комлю дуба. Послышались гулкие отзвуки басов, доносящиеся откуда-то снизу. Эмиль обошел широкий ствол и обнаружил массивную чугунную дверь, вмонтированную прямо в дерево. Над входом мерцала неоновая вывеска: «Клуб «Лукоморье»». Недолго думая, мальчик взялся за кольцо ручки-гонга и постучал три раза: дверь тут же отворилась. Повеяло жаром. Музыка зазвучала гораздо звонче. Внутри ствола горел зловещий красный свет. Вниз по спирали уходили ступени. Эмиль шагнул в дуб.
«Что это за место? – думал он, пока спускался. – Мрачный притон, вертеп какой-то…» Наконец он вошел в бар.
Это было злачное место, кишащее пьяной нечистью. По углам творился разврат, гремела тяжелая музыка вперемешку с воплями и диким гоготом, билась посуда, горели факелы. Повсюду стоял смрад. Пахло алкоголем, мочой и старым потом. Эмиль постоял на пороге, огляделся и пошел вперед, протискиваясь сквозь толпу веселящихся вурдалаков.
– Вы не подскажете, где найти Марену? – спросил он одного.
Но тот даже не заметил парня и с громким выкриком швырнул в стену глиняный кувшин. Эмиль пробрался к стойке бара, встал с краю и начал звать бармена. Тот усердно натирал полотенцем стаканы, стоя спиной к мальчику.
– Извините! Извините! – пытался перекричать музыку Эмиль. – Простите!
Бармен не реагировал. Эмиль заметил на ископыченном земляном полу обглоданную кость, поднял ее и швырнул в халдея. Кость угодила мужчине в голову. Он повернулся. Вместо носа у него блестело влажное свиное рыло.
– Эй! – крикнул Эмиль. – Я здесь!
Бармен опустил взгляд на мальчика и, словно увидев привидение, отпрянул от стойки и врезался спиной в зеркальную витрину. Со стеклянных полок посыпались бутылки. Мужчина нащупал под стойкой металлическую трубу и ударил ею по ржавой рынде, свисающей с потолка. Музыка оборвалась. Гости заведения замолчали и уставились на бармена. Он, в свою очередь, кивнул в сторону мальчика. Времянкин вышел из-за стойки.
– Ух… – прокатилось по клубу.
Под пристальными взглядами нечисти мальчик медленно продвигался к центру зала, стараясь не наступать разутыми ногами на осколки стекла, разбросанные по полу.
– Я ищу Марену… Вы знаете, где ее найти? – обращался он к тем, с кем встречался глазами.
Вурдалаки расступались перед мальчиком, давая ему пройти.
– Что за вонь? – послышался писклявый старческий голос из глубины притона.
Раздвинувшаяся толпа открыла перед Эмилем путь к длинному столу, за которым сидели пятеро, один другого страшней. Мальчик сделал еще несколько шагов вперед.
– Ближе не подходи! – пропищал сухощавый старик с бородавчатым лицом. – От тебя смердит как от полевого цветка! Тьфу.
– Простите, я не хотел потревожить вас своим запахом. Могу я увидеть Марену? – молвил Эмиль.
– А ты что за хрен? – спросил другой, с огромным носом и седыми усами до пола.
– Я не хрен. Я человек.
– Это мы и так поняли. Человечиной смердит за версту.
– Мне только спросить… И я уйду.
Последняя реплика Эмиля рассмешила сидящих за столом. Остальные гости заведения подхватили их смех.
– У меня есть кое-что… – вспомнил Времянкин и сунул руку за пазуху.
Упыри насторожились. Мальчик вытащил размякший пирог и яблоко.
– Вот… Угощение… – Эмиль шмыгнул носом. – Пирог и яблоко.
После недолгой паузы вурдалаки заржали пуще прежнего. Держась за животы, гоготали впокатку.
– В котел его! – утерев слезу,
