– Начало штурма.
– Правильно. Тогда поступим так.
Днем новую траншею углубили до полного профиля. Кроме того, вокруг крепости заложили еще несколько, полностью отрезая ее от внешнего мира.
Османийцы работам не препятствовали, если не считать редкого ружейного огня да нескольких чугунных ядер, видимо, недостаток боеприпасов в Крешове уже ощущался. Силы гарнизона оценивались в четыре тысячи штыков регулярной пехоты, около тысячи редифа плюс неизвестное количество башибузуков. Последние, правда, в крепостях, под огнем осаждающих, сидеть не любили, вполне могли и уйти до начала осады. К тому же у них после последнего неудачного штурма должно было быть изрядное количество раненых. Этих сил албаю Сатылмышу или кому другому, кто командовал гарнизоном, хватало не только для обороны, но и для совершения вылазок. Чего османийцы до сих пор не делали, отдавая предпочтение пассивному сидению в укреплениях.
Два часа двадцать минут после полуночи. Время было выбрано в расчете на притупление бдительности османийских часовых и высокого начальства. Атаки можно было ожидать либо в начале ночи, в расчете за ночь закрепиться на захваченных позициях, либо под утро, чтобы продолжить штурм при свете дня.
А в середине ночи выходило ни то ни се. К тому же ровные и круглые два часа миновали, до трех можно расслабиться. Так вот, в два двадцать часовым послышался топот множества ног, а над долиной грянуло громкое «ура-а-а!!!».
– Думаю, можно начинать.
– Я бы еще минуту выждал, господин полковник, – возразил штаб-капитан Гараев.
Алекс промолчал, хотя затянувшаяся пауза становилась невыносимой. Тем неожиданней прозвучала команда.
– Огонь!
С первых выстрелов расчеты гаубиц развили невероятный темп стрельбы, стремясь выпустить во врага как можно больше снаряженного порохом чугуна за единицу времени. За их грохотом затерялся шум, создаваемый солдатами батальона, расположенного в передовой траншее. Они топали и кричали, не выходя из нее. Зато османийскому люнету досталось куда как серьезно, всполохи взрывов сверкали один за другим, а грохот их соперничал с грохотом орудийных выстрелов.
– Прекратить огонь!
Все бы хорошо, да запас гаубичных бомб конечен, а следующий транспорт с ними неизвестно когда будет. Для засевших в люнете османийцев эта ложная атака стала не последней за эту ночь. Вторая началась ровно в шесть часов утра. Сначала люнет был обстрелян гаубичным огнем. Скрепя сердце полковник Барти разрешил не слишком интенсивную четвертьчасовую артподготовку, ибо современные скорострельные гаубицы пожирали боезапас со скоростью, способной вызвать нервный припадок у любого армейского интенданта. Затем все из той же траншеи поднялись густые цепи себрийцев и молча двинулись к люнету. Прежде чем противник спохватился и открыл огонь, атакующие цепи успели пройти все пару сотен шагов и дружно залегли после первых же выстрелов. А на люнет вновь обрушился артиллерийский огонь, куда более интенсивный, но значительно меньший по продолжительности. Под прикрытием этого огня себрийцы вернулись на исходные позиции.
– На сегодня все, – подвел итог полковник, – вечером продолжим, а сейчас всем отдыхать!
Вечером, когда взошедшая луна было полностью затянута тучами и наступила почти полная темнота, к полковнику Барти привели пленного унтер-офицера, причем из кадровых.
– Вот, господин полковник, из города пытался бежать!
У приведшего пленного руоссийского добровольца Алекс поинтересовался:
– И много еще таких поймали?
– Полтора десятка. По большей части башибузуков, двое из редифа, ну и кадровых штук пять. Те все рядовые, а этого унтера господин штаб-капитан приказал к вам привести. – И, спохватившись, спешно добавил: – Господин полковник!
Пленник выглядел неважно. Не похоже, чтобы он сопротивлялся и его били при пленении. Если уж он решился дезертировать и из осажденного города сбежать, значит, дела там идут неважно и город османийцы удержать всерьез не рассчитывают. А сам пленник жизнь свою ценит очень высоко и за сохранение ее все расскажет без утайки, с таким проблем быть не должно.
– Ступай и передай господину штаб-капитану мою благодарность.
Отпустив конвоира и дождавшись толмача, полковник приступил к допросу. Запирался османиец недолго, его даже бить не пришлось, хватило обещания отправить дезертира обратно в Крешов. А знал он удивительно много для своего невысокого чина.
– Прежнего коменданта албай Сатылмыш сместил и сейчас гарнизоном командует сам, – переводил слова пленного толмач. – В городе солдат много, вместе с башибузуками около семи тысяч. С водой проблем нет, в городе много колодцев. Большие проблемы с продовольствием, на прибытие отряда Сатылмыша никто не рассчитывал и запасов не делал, хватит их не больше чем на месяц, но рационы уже урезаны.
– Ну столько мы ждать не готовы, – усмехнулся Алекс. – Спроси, как ситуация с боеприпасами.
Выслушав вопрос, пленник бодро залопотал:
– К старым винтовкам много, очень много, а к новым, системы Трибоди-Тартини, на складах ничего нет, осталось только то, что солдаты носят в подсумках.
Порох и ядра есть, но пушек мало, а обученных артиллеристов и того меньше.
– Судя по тому, как они отбивали ночной «штурм», не врет. Какая в Крешове сейчас обстановка?
С этим ответом османиец замялся, пришлось ему напомнить про отправку в Крешов, после чего он поведал интереснейшие вещи.
– После прошлого штурма в городе появилось много раненых. Вывезти их некуда, врачей и медикаментов не хватает. После вчерашней ночи их стало еще больше, все обывательские дома в городе приспособлены под лазареты. Потери очень большие. Сам он в люнете не был, но очевидцы утверждают, что он весь перепахан бомбами и почти стерт с земли. Во внутренней части люнета валяются трупы, оторванные головы и конечности. Даже кадровые солдаты отказываются идти в люнет на следующую ночь, нескольких из них казнили. Башибузуки на грани бунта.
– Насчет трупов он, конечно, преувеличивает, у страха глаза велики. Но эти слухи играют нам на руку. Может, башибузуки действительно взбунтуются. Спроси его, почему дезертировал он сам?
Перевод толмача был вполне ожидаем.
– Его рота этой ночью должна будет удерживать тот самый люнет, он не надеялся дожить до утра и решился бежать.
– Ладно, пусть живет, – махнул рукой полковник, – а мы займемся его сослуживцами. Увести!
На вторую ночь время для атаки было выбрано такое же, а вот направление полковник Барти
