– Вам сейчас нехорошо?
– Не физически. Просто случившееся с Томом повредило и мне.
Эти слова закружились по комнате точно мухи: случившееся с Томом.
Дженни Фландерс сменила положение ног, положив одну на другую, и на миг Шон увидел внутреннюю поверхность ее бедер, светлых и пухлых. Он отвел взгляд.
– Его ничто не вернет. Завтра утром все будет кончено. Причиной будет названо либо изменение климата, из-за которого обвалилась пещера, и тогда можно винить весь мир, либо Руфь Мотт, не позволившая ему спать всю ночь, из-за чего он был слишком уставшим, чтобы выбраться. Я проспал всю ночь и выжил. В этом может быть все дело, в полноценном сне. Я смог удержаться и выкарабкаться. А Том поскользнулся. Не удержался.
Дженни Фландерс снова смотрела на него с тем же добрым выражением. Шон осознал, что засунул правую руку в левую подмышку, его пальцы горели. Он вытащил руку. Его взгляд остановился на нефритовом Будде.
– Вы ведь не буддистка, да? – спросил он. – Это просто для декора.
– Это как будто имеет для вас значение.
– Что-то из той оперы, когда вы выдаете себя за кого-то, кем не являетесь.
– Я?
Шон уставился на статуэтку. Она была того же прекрасного сине-зеленого оттенка, что и озера талой воды на мидгардских ледниках. Сочащаяся вода, размывающая все. Это был цвет опасности.
Он встал. Дженни Фландерс взглянула на часы.
– У нас еще есть время.
– Это не важно, я ухожу.
– Могу я спросить, почему вы вдруг решили, что пора идти?
Он посмотрел на нее:
– Инстинкт.
Только когда за ним закрылась большая черная входная дверь, он смог вздохнуть свободно. Еще один день, и все закончится, и он с Мартиной – он поморщился, вспомнив, как только что говорил о ней, – они вдвоем смогут отправиться куда-нибудь на природу, подальше от людей. Он уже не был уверен в своих словах о том, что она ему не нравилась, или вообще в необходимости того, чтобы постоянно испытывать симпатию к человеку, с которым живешь. Он был измотан, вот в чем было дело, он нуждался в отдыхе, и они смогут отдохнуть вместе, а дальше будет видно.
Стоя у окна своей комнаты на первом этаже, Дженни Фландерс проводила его взглядом, а затем набрала номер. В трех километрах от нее, в тесном офисе на Уайтхолл-роуд[56], трубку снял Руперт Парч и стал с интересом слушать.
На Шпицбергене, на Рождество 1921 года, зверолов Георг Нильсен направился на немецкую научно-исследовательскую станцию в Квадехукене. Не дождавшись его, два полярника вышли из станции на его поиски, но также пропали, и их тела были найдены только в июне 1922 года. Позже тем же летом начальник немецкой станции покончил с собой.
В 1965 году были найдены фрагменты скелета и винтовки с гильзой, застрявшей в патроннике. Считается, что это останки Георга Нильсена, что он увидел медведя и выстрелил в него, но патрон застрял. Можно представить, что он должен был чувствовать, когда медведь подошел к нему и убил. Полярники стараются поддерживать свое оружие в боеготовности, но никто не застрахован от несчастного случая.
Теперь это заклинившее ружье находится в Шпицбергенском музее.
Эта история была рассказана автору на Шпицбергене в 2013 году.33
Такси Шона остановилось под освещенным портиком отеля «Кэррингтон». Запах цветов сделался отчетливее, когда он вошел в бальный зал, высматривая Мартину. Все были одеты в черное с белым, с золотыми вкраплениями, в духе сдержанной элегантности, свойственной благотворителям. Он взглянул на большую схему рассадки на пюпитре у двери, но потом решил, что ему все равно, где кто сидит. Запустив руку в карман, чтобы проверить карточки с речью, он вспомнил, что оставил их на комоде. Но это было не важно, ему не требовались подсказки. Его глубочайшие чувства к Тому не ограничивались рамками развлекательной программы для публики или коронера. Он просто представит им премию и скажет что-то от души. Длинно, коротко, коряво, велеречиво – какая, к черту, разница? Том мертв.
Шон осмотрелся с раздражением. Мартина должна была встречать его, иначе он бы не пришел так рано. Он проверил телефон, все еще выключенный после неприятной встречи с Дженни Фландерс, и снова включил его. Это была его электронная соска.
– Шон, на вилле какая-то проблема. – Мартина возникла рядом с ним, явно обеспокоенная.
Она была в камчатом лаймово-зеленом платье в пол, подчеркивавшем ее маленькую высокую грудь и открывавшем загорелую спортивную спину вплоть до крепкой попки, – все это Шон отметил взглядом бесстрастного ценителя.
– Что за проблема?
– Я не знаю, но он практически вытолкнул меня – он совсем тебя не уважает, если так обращается со мной. То мы сидим за мятным чаем и планируем дайвинг на «Брисингамене», а то ему звонит Дэнни Лонг, и он меня выпихивает.
– Откуда выпихивает?
– Из своего люкса. Шон, я написала тебе, что буду там; он такой просторный, там гораздо лучше можно подготовиться. Ты ведь не ревнуешь, а? Ты ему звонишь?
Шон ничего не ответил, так как был занят прокруткой списка входящих звонков – ни одного от Дэнни Лонга, с виллы или от Терри Бьернсена. От Кингсмита тоже ничего.
– Вот дерьмо!
Мартина разгладила свое платье и помахала кому-то через комнату.
– Дариус! Я так рада, что ты пришел первым! – Она тронула Шона за руку, прежде чем уйти. – Мои инвесторы тоже имеют долю в проекте, так что мне нужно знать все, что там происходит. Но никаких страстей.
И она снялась с места – язычок зеленого пламени, движущийся по залу, согревая бумажники ранних пташек.
Шон поднимался в лифте на десятый этаж, где располагались люксы. Он смотрел на человека в зеркале с золотисто-медным отливом. Приятного вида, спокойный, властный. У Кингсмита не бывало кризисных ситуаций. Он просто устраивал их время от времени и извлекал выгоду. Но ничто не приносило устойчивого дохода, так что требовалось периодически менять курс. Даже Кингсмиту. Вероятнее всего, Мартина просто перенервничала из-за своей роли хозяйки вечера. Но телефон Дэнни Лонга был по-прежнему на автоответчике.
Шон подождал перед дверью в люкс Кингсмита. Прислушавшись, он уловил голос Джо – тот говорил на повышенных тонах. Шон сразу понял, что Кингсмит встревожен. Не желая, чтобы кто-то увидел, как он подслушивает, он расправил плечи и нажал кнопку звонка. Голос Кингсмита сразу стих. Он должен был сейчас подойти к двери и посмотреть в глазок. Затем дверь открылась, и возник Кингсмит с широкой улыбкой, почти полностью одетый, кроме галстука и туфель.
– Эй! Шон, мальчик, ты прошел сквозь огонь. Давай-ка выпей со мной. Как там все внизу?
– В боевой готовности. Гости начинают прибывать.
– Что же мы будем? – Кингсмит направился к бару.
Шон увидел открытый лэптоп на консольном столике, который Кингсмит мимоходом закрыл, но Шон успел заметить зеленые мигающие точки системы АИС.
Кингсмит поднял
