Нет, тут не просто «потрахались». Тут жёстко проеблись всю ночь. После чего-то серьёзного.
– Поэтому пока что сунем его в научный, – продолжает МакКой на автомате. – Спустится с нами в вылазку…На эту платиновую планету. Из всего опасного дадим в руки трикодер и посмотрим, как будет себя вести. И мне кофе сделай. С сахаром, без молока.
– Это хорошо, потому что в инженерный я его тоже не пущу, они со Скотти в первый же день дуэльный клуб устроят, – ворчит Джим негромко, вводя код на второй кофе, – к тебе – бессмысленно. В командный… Ну уж извините, нет. Да, научники, да... нормально. В общем, я тебя понял. У меня к тебе тоже будет дело.
Он возвращается за стол, суёт МакКою реплицированный кофе. Плюхается сам напротив.
– Излагай, – Боунс баюкает в руках стаканчик с горячим кофе. Нагретый биопластик слегка обжигает ладони. – И о Споке расскажешь потом. Да-да, мне интересно, что сподвигло его наконец-то перестать выпендриваться.
– Я как раз о нём.
Джим делает глоток и морщится. Видать, совсем крепкая бурда.
– Неделю назад у него замкнуло фиксатор на крыле. Ночью сегодня он меня разбудил, скорей всего, совсем припёрло, я его оттуда кое-как снял, крылья ему промял. Но будет лучше, если ты тоже посмотришь.
Джим рассказывает это тоном обеспокоенного капитана, а сам едва заметно доволен.
Прямо лучится, засранец пуховой. Неярконько.
– Посмотрю, если пригонишь ко мне приказом, капитан, потому что сам он не пойдёт, – Боунс принимает игру, слегка приподнимая брови. – Только мне надо знать все обстоятельства дела, понимаешь ли. Глубокий анамнез. Значит, посреди ночи ты снял с него заклинивший накрыльник, который он таскал неделю, после этого сделал массаж крыльев…
– Долгий и такой прям... продуманный массаж, да, – важно кивает капитан. – Так сказать, убедился, что серьёзных повреждений нет. Ну и сам понимаешь, спину тоже надо было размять, затекло же всё, ну и... я снял с него форменную рубаху. Для удобства.
– Да-да, – МакКой важно покивал. – Всё верно. В таких случаях обычно ещё рекомендуется стянуть штаны. И тому, кто оказывает помощь, и тому, кому её оказывают. Для психологического комфорта и лучшего расслабления мышц.
– Ну конечно! Конечно, оказаться в самом естественном природном состоянии, без одежды, да!
Джим слегка взбалтывает кофе в кружке и еле заметно серьёзнеет. Улыбаться продолжил, но МакКой, знакомый с ним чуть меньше, чем вечность, видит – больше не стебётся.
– Я, Боунс, хочу, чтобы ты осмотрел его крылья. Фиксатор, который у него заел, выглядел как средневековая железная дама. А когда я проминал, чувствовал содранную кожу. Плюс, – хмыкает, – при оргазме какая норма? Один-два хлопка?
– Рефлекторно, ну да. Один-два хлопка, но на два редко кого хватает. Кое-кто вообще без хлопков обходится – всё норма. Крылья по-разному реагируют, люди тоже, – успокоил его МакКой и принялся за кофе. – По-моему, я тебе это уже говорил. Он что, хлопнул три раза, и ты понял, что расскажешь об этом своим внукам?
– Он. Хлопал. Минуты. Две. – Джим указывает на него чашкой кофе, чуть не расплескав напиток. – Это, как мне кажется, нихрена не норма. Особенно для того, кто над своими крыльями всю жизнь издевается.
– Погоди, – МакКой отставил стаканчик. – Две минуты хлопал крыльями, не прекращая? Всеми вот этими своими… почти восемью метрами?
– Да, и у меня теперь гудит голова.
Джим отхлёбывает кофе, слегка пустея взглядом. Причмокивает, облизывая губы – сладкий кофе всегда возвращал его, невыспавшегося, к жизни.
– Поэтому я и хочу, чтобы ты его проверил. Особенно после этого чёртова фиксатора.
– Удивляюсь, как он себе суставы не вывихнул, – пробормотал МакКой, думая, какая причудливая штука – генетика. – Гони после смены ко мне, без вопросов. Насчёт твоей головы: пойдёшь со мной, дам таблетку и выпишу полдня отдыха. Отоспишься и пройдёт. Но прежде, дорогой мой капитан, каюта для нашего испытуемого. Чтобы мне уже устроить его и начать кропать первые отчёты.
– А, новичок... – Джим вытаскивает падд и зарывается в бумаги. Выставляет фильтры поиска кают, заполняет ордер. – Ты знаешь, вот всё-таки у нас во Флоте идиоты работают. Такую шумиху с Ханом подняли, везде фото растранслировали. И я щас думаю, насколько было бы проще, если бы люди не знали его лица.
– Раньше и так не знали, а Маркус ещё подстраховался с пластикой. Умный дед был, видать. – Боунс допивает кофе, морщится – осадок скребёт по горлу. Кто-то постарался над реалистичным кодом репликации. – Что, дашь поближе ко мне, хотя бы палубу четвёртую?
– Так вот поближе к тебе и даю, даже не четвёртая… правда, она... хорошая очень, в общем, каюта. Раньше в ней Скотти жил, пока не вытребовал поменьше и поближе к инженерному. – Джим снова зевает, прикрывая рот запястьем. – Чёрт, староват я, чтобы трахаться полночи – это, кстати, я тебя пародирую. Так... ордер высылаю тебе, как выдашь новичку падд и зарегистрируешь, со своей почты перекинешь. Интерком ему сделаю со стандартной системой приватности, вход только хозяину, тебе, мне и Джотто.
– Толпы к себе он вряд ли водить будет, вечеринки устраивать – тоже.
Боунс проверяет на падде документы, кивает и засовывает его в чехол. Поднимается.
– Ну пойдём, старый и натраханный, выписывать тебе выходной. И кстати, пока не забылось: я рад за вас с гоблином. Особенно за тебя. Если заставишь его не носить фиксаторы – будет вообще идеально.
Джим поднимается с задумчивым видом, но почти сразу же его лицо проясняется.
– Мне кажется, я на полпути. Он меня… семьёй назвал, представляешь? И-и-и, да, кстати, ты какого вчера вызов не принял? На комм?
МакКой, уже у двери, вспомнил, что ночью пьяным спокойненько оставил комм на столе у себя в кабинете и ушёл к Хану (что вообще-то нехилое такое нарушение правил). Но не скажешь же этого Джиму.
– Спал я, понимаешь? Я иногда так делаю, представь себе, бывет. С тобой вот не случается?
– Так, чтоб комм не слышать – нет, – он залпом допивает кофе, направляется к утилизатору. – Тебе надо больше отдыхать, Боунс. Загонишь себя.
Хан знакомится со своим новым жильём. Доктор стоит в дверях, наблюдая за ним.
В целом, Хану нравится.
– Да вы никак попросили за меня, мистер доктор, – говорит он, когда заглядывает в ванну. – Это поистине царские покои.
– Мне проще держать тебя ближе к себе, как куратору, – он зевает, прикрываясь паддом. – В коридор,
