Наконец, он поднялся.
– Вы, трое. В мой кабинет.
– А я? – подал голос Павел, и МакКой понял, что на время их разговора кудрёнок тоже притих. Слушал.
– А ты – нет, – отрезал Джим. – Остаёшься тут и смотришь за порядком.
– Есть, – отозвался Пашка довольно-таки уныло.
====== Зачем коммандеру нарушать приказы ======
Комментарий к Зачем коммандеру нарушать приказыЭту главу почти полтора месяца преследовала невезуха – то сваливались болеть оба автора, то возникали неприятности, требующие срочного решения, в результате чего написание откладывалось; ещё раз извиненьица за такую ситуацию, и триббл, пожалуй, больше не будет обещать выкладывать главы быстро. Мало ли
стучит по дереву
По дороге до кабинета Джим успел прослушать сообщение Флота о высланной помощи. Спок перехватил это самое сообщение в момент, когда его приём был зафиксирован корабельным компьютером, и не дал ему прийти на капитанский падд сразу. Для этого надо было заранее изменить параметры приёма и распределения приоритетов сообщений на уровне доступа первого офицера. То есть, его остроух не только ослушался, но и воспользовался служебным положением. Сквозь закипающую ярость пришлось напомнить себе, что пока аргументы коммандера не услышаны, судить рано, но Джим сильно сомневался, что ЭТО можно как-то оправдать – кроме варианта с сумасшествием. Сумасшедшим Спок не выглядел. Взвинченным, разве что.
Само сообщение содержало стандартный в таких случаях ответ – сигнал приняли, ситуацию поняли, направлено в поддержку два корабля, но из-за ионной бури, разразившейся в этом квадранте, и возможных помех при обнаруживающем сканировании, “Энтерпрайз” лучше оставаться на месте либо лечь в дрейф вокруг ближайшей подходящей планеты.
Джим помедлил, думая, не поставить ли на сообщение приоритет общедоступности, чтобы подбодрить застрявший на нижних палубах экипаж, но что-то его остановило.
Сначала надо понять, где Спок усмотрел заговор и как именно из всего этого торчат уши Хана
А они точно торчат
Основания крыльев снова напомнили о себе лёгким зудом. Джим понадеялся, что не оставляет за собой на полу клочки пуха.
В кабинете он сел за свой стол, с силой сжал виски (голова пухла).
– Так, я не буду делать поспешных выводов. Не буду. Я вас выслушаю. Мистер… Спок, вам слово.
Рядом об стол что-то негромко стукнуло. Диктофон, какие использовали научники и медики для записи протоколов.
– Там одна запись, Джим, – Спок обращался к нему не по уставу, и голос его был вовсе не бесстрастным. Скорей бесцветным и по-человечески уставшим. – На её основании, а также на основании полученного сообщения от Флота я считаю, что стажёр прав, и нам грозит уничтожение.
– И что на записи? – Джим убрал ладони от головы и выпрямился.
– Наш со стажёром… разговор. Я направил на него фазер и потребовал объяснений его странного поведения. Получил достаточно аргументированный ответ, в том числе и о том, зачем... – коммандер поднял на него умоляющий взгляд, – флот мог выслать сразу два корабля.
– Вот в аргументированности ни капли не сомневаюсь, – пробормотал Боунс, потирая висок.
– Если ему есть что сказать, пусть говорит сейчас. – Джим отложил диктофон. – Однако я не понимаю, с чего должен верить хотя бы одному его…
– Потому что я не лгу.
Ровный голос Хана прервал Джима, заставив посмотреть на него. Сверхчеловек стоял за спиной бледного МакКоя, и принял взгляд капитана, не дрогнув ни единым мускулом на лице. Сощурился разве что.
– Да что ты. А мне кажется, нечто подобное я слышал перед “Возмездием”, – сказал Джим, продолжая в упор на него смотреть.
Хан плавно качнул головой и чуть прикрыл глаза. Словно вынужденный объяснять непроходимому идиоту очевидные вещи.
– На этом корабле, к несчастью для его экипажа, вы – сосредоточие командной силы. От вечной комы меня отделяет один только ваш приказ доктору или одно его подозрение, что я опасен, поскольку я не льщу себе надеждой, что он поставит мою жизнь выше вашей. Таким образом, у меня действительно нет резонов лгать.
Джим помедлил. Крылья чесались. Спок замер рядом бледным истуканом (впервые промелькнула мысль, что он, может быть, нездоров), а МакКой не спешил возражать своему подопечному, да и смотрел вовсе не на него, а на самого Джима.
– Говори, – разрешил Кирк Хану.
– Вы поверили сообщению о помощи, капитан, поскольку преданы идеалам Федерации больше, чем сама Федерация. О моей работе на Маркуса знала почти половина адмиралов – это только те, чьи подписи я видел в бумагах, а сколько я не видел? Нельзя так доверять людям, особенно людям, в чьих руках реальная власть. Они думают не о вас, а о своих кошельках и о том, насколько красиво будут смотреться на фото в новостях.
– Я тебя не просил давать оценку Флоту, стажёр, – Джим поднялся с кресла, но Хан продолжил говорить, выступив перед МакКоем. Джим был готов поклясться, что в этот момент его крылья слегка раскрылись, будто в попытке защитить доктора.
– И очень зря, капитан, потому что я знаю Федерацию. А вы – нет. И я говорю вам, что корабли, посланные сюда… два корабля, хотя для эвакуации хватило бы и одного, и это было очевидно, к примеру, для коммандера...
(МакКой ощутимо вздрогнул на этих словах, а Спок, чуть расширив глаза, обернулся на Хана)
– ...о, вы думаете, они полны сочувствующих медиков? Это будут корабли, разработанные мной. И они не спасать летят сюда, их задача – не дать вырваться отсюда ни единому факту о том, насколько сильно ошиблись адмиралы в погоне за дармовыми металлами.
Джим глубоко дышал, стиснув кулаки, и не опускал глаз под тяжёлым, давящим взглядом Хана. В сравнении с этой яростью недавняя злость на Спока проигрывала по всем параметрам.
Джим не верил Хану. Но верил Федерации. Федерация воплощала собой всё, что было свято для людей на этом корабле: гуманизм, миротворчество, надежду, и Хан не имел права говорить так о ней. Он не знал её. Он только прошёлся по низам и вымарал ботинки.
– Федерация отвечает на все призывы о помощи, – прорычал он в ответ Хану. – Мы помогаем отдалённым колониям, устанавливаем контакты с другими цивилизациями. Ни один сигнал бедствия, услышанный кораблём Федерации, не остаётся без ответа. Что вы знаете о Федерации, Джон? Больше, чем я, чем мы, жившие в ней всю жизнь, учившиеся, служившие? Нет, замолчите, и дайте мне договорить!
Он рявкнул это, не давая открывшему рот Хану вставить слово. Набрал воздуха в грудь.
– Я скажу вам, что вы знаете. Вы ничего не знаете, вы
