– Я переговорю с Адлер и Скотти. Сможешь перетащить кокон, не привлекая внимания?
Ухура, как и все, очень устала. Ожидание изматывало, сказывался и недостаток сна. Но она продолжала вглядываться в ровные ряды чужих символов. Тренированное сознание привычно разбивает их на группы, и символы обретают смысловое наполнение на разных языковых уровнях. Смысл складывается, как пазл; и смысл конкретно этого блока документов – описание ряда экспериментов на борту планетоида (они называли его “Оа-неа-ни”, “Вечность-среди-звёзд”, и что же, планетоид стал их вечностью – посмертно).
– Коммандер, – это Сулу обратился к Адлер, – сенсоры дальнего действия засекли корабль. Приближается к нам на варп-семь, но из-за отголосков шторма показания сбоят.
– Класс можно определить?
Пауза.
– Нет. Только время прибытия – через полтора-два часа.
– Возможно, кто-то из получивших наш сигнал о помощи, – в голосе Адлер тоже слышалась усталость, хотя коммандер и пыталась это скрыть. Каково ей вообще служить под началом Кирка? Свой корабль ей не дали, хотя она была одной из первых среди претендентов в капитаны. Перед пятилеткой это чуть не вылилось в целый скандал.
Ухура качнула головой, отбрасывая эти мысли. Ещё один корабль не спасёт «Энтерпрайз» от заразы. Ни один, ни два десятка.
Она вздрогнула, когда крыла коснулась чья-то ладонь. Сонный Чехов предложил ей кофе.
– Спасибо, – Ухура коротко ему улыбнулась, принимая стаканчик, исходящий горячим паром.
– Ещё один корабль, – проворчал Павел, давая ей к кофе зефирку в шуршащей обёртке. – Как будто от них есть какой-то прок.
Он дёрнул крылом и ушёл. А Ухура, ощущая беспокойство, словно налипшее на крылья, вернулась к базе. Еду нельзя было ставить на консоль – за пределы защитного поля пояса, поэтому она быстро расправилась с зефиром и принялась глотать кофе, почти обжигающий, но Нийота впервые за всё время заточения на мостике поняла, насколько голодна. Чеховская идея с кофе пришлась очень кстати.
На экране высветился ещё один обработанный переводчиком кусок.
Судя по бортовому журналу научной лаборатории, голод на планетоиде начался быстро, и ученые начали пользоваться методами ускоренной селекции, пытаясь добиться максимальной урожайности от имеющихся в оранжереях растений. Это было и в предыдущих переводах, отданных научникам. Но Спок только теперь сказал, что в растениях скрыт ключ.
Случайно было установлено, что при облучении изотопами дорсалия...
Дорсалий?
Ухура снова оторвалась от экрана и едва не расплескала кофе. Дорсалий – дорогостоящий материал, из которого в сплаве с платиной состоит внешнее покрытие планетоида, тысячи и тысячи кубических метров сплава, покрывающие «обшивку» корабля.
Документ сообщал, что в соседстве с дорсалием растения начинали расти с ужасающей скоростью, происходила редукция корней и других органов, в том числе и органов размножения, но рост быстро прекращался, потому что в клетках растения происходило накопление атомов дорсалия...
…что было невозможным с точки зрения процессов жизнедеятельности... растение умирало, иссыхало за считанные часы, при этом наблюдался выброс частиц... распад ядер атомов всё того же дорсалия. Но почему, никто не мог ответить. Записи довольно быстро обрывались, несложно понять, что вскоре после этого началось заражение всего планетоида. Но почему мутировавшие растения паразитировали на гуманоидах? И откуда...
Но она оборвала эту мысль. Сначала доложить об этой информации, потом строить гипотезы.
Ухура набрала на панели код коммуникатора Спока. Она ощущала дрожь в крыльях.
Комм коммандера не отвечал. Нет, не Спок на той стороне не отвечал на вызов. Коммуникатора вообще как будто не существовало. Она вызывала пустоту. Ухура попробовала с коммуникаторами остальной группы, ощущая нарастающий страх – с тем же результатом. Она помнила, что Спок лично проверил всю технику перед вылазкой. Она могла бы сказать много нелицеприятного о своём бывшем, но в одном Спок был просто совершенен: всё, что касалось работы, он выполнял идеально. Он не мог дать группе неисправные коммуникаторы. Ионный шторм мог помешать связи, но не сделать «невидимым» для сенсоров мини-трансивер, каким являлся коммуникатор – тем более на расстоянии в три сотни километров. Ухура резко крутанулась в кресле, чтобы доложить Адлер и Скотти о пропаже группы из зоны пеленгации, но не успела.
– Коммандер, – снова заговорил Сулу, – тут на сенсорах наконец показался наш таинственный корабль. Это «Орфей». Кажется, нам идут на помощь.
– Капитан Ортега, – отозвалась Адлер, садясь в капитанское кресло, и неожиданно улыбнулась. Кивнула в сторону Ухуры, встряхнув крыльями. – Лейтенант, попробуйте с ними связаться. Этот корабль точно примет на борт наших людей.
Йоахим сидел в капитанском кресле, задавая курс «Орфею» через мини-панель управления на подлокотнике. Лата работала за инженерной консолью – ей нужно было подготовить орудия и щиты к встрече с Энтерпрайз. И руководила здесь она – Йоахим лишь исполнял приказы.
И как же не хватало Хана. Лата была умным, смелым и уверенным руководителем. Но она не была Ханом.
– Засекла, – её ровный голос, – недалеко.
– Снизить скорость? – Йоахим в капитанском кресле чувствовал себя неуверенно. Это место Хана. Место Йоахима – подле него.
– Увеличь до варп-восемь, – она, не вставая, перекатила своё кресло к консоли связиста, запустила диагностику связи. – Пройдём вдоль фронта шторма, так они дольше не смогут с нами связаться. Сканеры показывают, что у них что-то с энергосистемами... пока не могу понять, но большая часть энергии корабля направлена на силовые щиты внутри корпуса. Снаружи лишь стандартный дефлекторный щит, защищает обшивку от излучения и мусора.
– Заражение, – сказал он тихо. Они знали о судьбе «Энтерпрайз» только то, что было в базе данных «Орфея» из последних принятых сообщений: корабль поразила неизвестная болезнь, и они отправили просьбу о помощи. Но ни слова об их господине. – Как думаешь, Хан…
– Нет! – горячо возразила Лата, на секунду обернувшись в кресле и полоснув его огненным чёрным взглядом, как ножом. – Он жив. Не смей думать иначе.
У Йоахима сжалось сердце. И вторя этому мгновенному страху, холод прошёл и по крыльям.
– Конечно, Хан жив, – сказал он вслух. – Я боюсь только, что его держат в плену.
Остаток пути прошёл в молчании. Лата вглядывалась в экран навигации. Насколько знал Йоахим, в её голове сейчас рождаются стратегии боя, она просчитывает характеристики Энтерпрайз, указанные в базе кораблей Федерации, и излюбленные тактические приёмы капитана Кирка. Лата была бойцом ума. Йоахим предпочитал работать руками.
Несколькими уровнями ниже – в инженерном отсеке – работало ещё пять человек. Просто люди, которым было обещано место рядом с Ханом и улучшение генотипа.
Остальной экипаж плыл в холодной пустоте космоса где-то в пятидесяти световых годах от них. Плыл их куратор, доктор
