– Даждьбоже наш Светлый, удерживаешь в бездне Землю нашу, творя жизнь и красоту великую, давая тепло и пищу детям своим… – вторил ему Всегнев Радонежич.
Руки Вия мелко дрожали. Весь земной свод мог поднять Старый Старик и на попа поставить, но собственные веки были ему страшно тяжелы.
– Как исчезает дым, так и они пусть исчезнут; и как тает воск от огня, так пусть погибнут бесы перед любящими Бога и знаменующимися знамением креста… – глаголил архиерей.
– Проявляется к нам любовь Твоя, святостью и мудростью Веры нашей. Ласку твою внемля, славу Тебе творим, от земли и до Ирия… – продолжал и волхв.
Друг друга они при этом пихали локтями. Каждого раздражало, что второй перебивает святой речитатив своим пустобрёхством.
А веки Вия медленно ползли кверху. Почти уже. Почти стали видны смертоносные очи. Вот и земля под ногами задымилась, пар пошел, словно в бане.
– Радуйся, Многочтимый и Животворящий Крест Господень, прогоняющий бесов силою на тебе распятого Господа нашего Иисуса Христа, который сошел в ад и уничтожил силу диавола…
– Пусть летит она птицей ясной, извещая всем Предкам Русским, что чтим и поклоняемся Солнцу Всевышнему, Отцу кровному – Даждьбогу нашему…
Распахнулись! Распахнулись очи Вия! Узрел он двух старцев – и те глянули ему прямо в глаза!
– Вижу!.. Вижу!..
– Да воскреснет Бог, да расточатся врази его!!!
– Исторжение во тьму внешнюю!!!
Сомкнулись посох волхва и крест архиерея. Словно по наитию сплели они их вместе и выставили преградой. Бесстрашно в глаза Вию смотрели – и вздрогнул на миг древний бог. Растерялся. Как будто… песок под веками ощутил.
Произошедшее следом описать никак не возможно. Такой яркий свет вспыхнул, что не видно ничего стало. Нечисть завизжала и завопила, Вий страшно заревел, и только два надтреснутых голоса чуть слышно прорезались:
– Аминь!..
– Яре-яр!..
Капище Даждьбога утонуло в черном пламени. Исчезли в огне деревья, раскалился добела воздух и разверзлась сама земля.
А Вий затрясся, зашатался. Уменьшился до обычного своего роста, снова стал всего лишь Старым Стариком. Давно никто не оказывал ему такого отпора. Давно никто не святил его прямо в глаза.
Он и не подозревал, насколько стал хрупок за былые века, насколько ветх. Словно весь небесный свод обрушился сейчас на его плечи.
И под его тяжестью Вий провалился в преисподнюю.
А следом сгинуло и его нечистое воинство.
Бесы и мары исчезли первыми. Не во плоти, всего лишь мороки, они явились просто на шум, на запах благодати. Кащею они не подчинялись, и без Вия ничто их больше не удерживало.
Потом перестали быть живы упыри. Ушла поднимающая их злая сила, и трупы повалились трупами. Зубы и когти их сократились, глаза снова стали человеческими.
Улетучились и навьи. Поднялись все разом в воздух, обернулись птицами, а потом черным облаком – и втянулись в трещину хладным ветром. Поспешили за своим князем, обратно в Навь.
Разве что шуликуны никуда не сгинули – просто разбежались с воплями. Эти давно уж освоились наверху, много веков служили Кащею.
И когда рассеялся дым, когда схлынули окончательно бесовские наваждения, остались на голой земле только два старца. Один в белых одеждах, другой в черных.
И были они прозрачны, точно вода родниковая.
Растерянно глянули друг на друга архиерей Тиборской епархии и последний волхв Даждьбога. Оба сразу поняли, что теперь мертвы, что убил их Вий, как и обещался. Пусть и прогнала его сила божественная, пусть и убрался он восвояси – не вернет это к жизни ни стольный град Тиборск, ни их двоих.
– Ишь оно как вышло… – неловко проворчал Всегнев. – Ну ладно, что уж, не брошу тебя, долгополый. Попрошу за тебя в Ирии – может, смилостивятся…
– Ты околесицу-то не мели, – фыркнул Онуфрий. – Это я за тебя святого Петра просить буду. Надо было тебя, конечно, еще при жизни покрестить, да ладно уж, выкрутимся как-нито…
– И-эх, даже смерть тебя не исправила, лоб ты толоконный! – всплеснул руками волхв. – Я-то уж думал, хоть тут прозреешь – ан нет!..
– Да это ты, ты закоснел в заблуждениях своих языческих, дурачина! – жалостливо глянул архиерей.
Неизвестно, сколько бы они так спорили. Может, и снова до драки бы дошло. Да только излился тут как раз с небес свет чистый – и не в одном месте, а сразу в двух.
С одной стороны ангел Господень явился. В белых одеждах, с крыльями лебедиными и золотым нимбом над челом.
С другой – вила, облачная дева. Тоже в белых одеждах, но без крыльев и нимба. Зато верхом – красавица восседала на вилене, чудесном грозовом коне.
– Ну что, убедился?! – победно вскричал Всегнев Радонежич.
– Кто прав-то был, а?! – с ним одновременно воскликнул отец Онуфрий.
И снова принялись они друг с другом препираться. Небесные посланники с минуту даже слушали их с недоумением, но быстро вспомнили, что не ради пустой забавы они здесь. Взял ангел за руку одного старца, свесилась к другому вила.
– Все, все, дедусь, пошли, пошли, у нас времени в обрез, – ласково сказала облачная дева. – В Беловодье тебя уж заждались.
– Стой, куда?! – отшатнулся от нее отец Онуфрий. – Руки убери, нечисть поганая!
– И ты пошел вон от меня! – замахнулся на ангела посохом Всегнев Радонежич.
– Эй, да мы ж стариканов перепутали! – рассмеялась вила.
– Точно, ошибочка вышла, – согласился ангел. – Меняемся.
Вила переместилась к волхву, ангел взял за руку архиерея. Те сразу успокоились, вздохнули облегченно. Облачная дева помогла Всегневу Радонежичу сесть позади себя и сказала:
– Держись там покрепче, дедушка. Владыка Шамаш тебя уж заждался.
– Кто-кто?! – в ужасе воскликнул волхв, пытаясь спрыгнуть с виленя.
– То есть Аполлон, – поправилась вила.
– Кто-о-о?!
– Даждьбог! Трисветлый Даждьбог! У нашего господина много имен!
Только после этого Всегнев успокоился.
– Ну что, теперь-то все правильно? – осведомился ангел. – Больше без проволочек?
– Вроде можем расходиться, – кивнула вила. – Ты в гости залетай при случае, чайку испить.
– Днями наведаюсь, – пообещал ангел.
Отец Онуфрий поднял руку и помахал Всегневу Радонежичу. Тот махнул в ответ. Волхв и архиерей в последний раз встретились взглядами – и вражды в них больше не было.
Глава 25
Свет становился все ярче. Иван прикрыл даже глаза ладонью. Мало показалось – прикрыл и второй.
– Уй-ёй!.. – вскрикнул он, едва не грохнувшись.
Забыл, что по дереву карабкается. Огромному, как скала, с трещинами такими, что ногу спокойно поставить можно – да все же дереву.
И высота уже такая, что коли свалишься – костей не соберешь.
Хотя это ведь все еще Навь. Мир мертвых. Можно ли тут умереть? Иван крепко задумался, принялся чесать в затылке… и снова чуть не упал.
Но тут свет стал совсем ярок – и все мысли из головы вылетели.
Ибо сверху падал огненный ком, из которого несся бешеный рев. Следом тянулся дымный хвост, в котором мелькали искаженные лица.
Ползущих по Мировому Древу ком не задел. Мимо пронесся – да с такой скоростью, что и не разглядеть толком. Обрушился далеко внизу, у самого Виева чертога.
И алые сферы вокруг него
