Ему все же удалось поспать часа три. Пять минут в холодном душе. Потом — чашка черного кофе, такого горького, что горло дерет. Магда принесла свежее белье, до хруста накрахмаленную рубашку, мундир. Уже перед выходом бросил взгляд в высокое, в полный рост, зеркало. Оттуда на него глянул серьезный дядька, грудь в орденах. Дарс удрученно покачал головой. Скучно. Приелось. Но во дворец императора только так.
Он спустился по лестнице. Высокие витражи на первом этаже были завешены тонкими, словно паутинка, гардинами. Просторный холл, оформленный в лавандовых тонах, таял в свете раннего утра. Они с Эленой обставляли дом, в котором, казалось, будут жить долго и счастливо… Беззаботные идиоты. Элена просто не справилась с тем, что происходило с Клайвом. И сбежала, предварительно потребовав развод и приличное содержание.
Дарс вышел на открытую веранду, где его уже ждал аэромобиль. Ретри на водительском месте усердно ковырялся в приборной панели, увидел Дарса, выскочил.
— Ваше высочество.
— Полетели, Ретри.
Он забрался в кабину, пристегнулся. Ретри пощелкал тумблерами, и машина взмыла вверх.
До императорского дворца было минут десять лету по самой верхней трассе. Внизу драгоценной друзой сверкал Рам-сити, аэромобиль несколько раз вильнул, огибая самые высокие небоскребы. Дворец был расположен на высокогорном плато над городом. Если смотреть издалека, он был похож на сплошную радужную полусферу. Ближе оказывается, что купол — не более чем защита. К тому же на такой высоте кислорода уже недостаточно, так что под куполом над составом воздуха вовсю работают генераторы. А если подлететь еще ближе, то можно рассмотреть и буйно разросшийся парк, и прогулочные дорожки, и фонтаны, и — самое главное — дворец, выдержанный в бело-золотой гамме, облицованный лучшим мрамором, со шпилями, гордо устремляющимися в небо.
Внутри дворца то же самое — белый мрамор и золото. Ливреи у прислуги бело-золотые. В некоторых залах белый цвет заменен кремовым. Полы из древесины белого дуба с нежно-лимонным оттенком.
Все это осталось от предыдущего правителя Квеона, переделывать нет смысла. Императоры сменяют друг друга, а дворец неизменен. Только вот с годами от белого и золотого начинает тошнить. Хочется принести несколько банок краски — зеленой, алой, ультрамариновой — и расплескать цветными пятнами на идеальных стенах. Внести сумятицу в вечный порядок вещей. Увидеть, как заиграют на солнце яркие цветные разводы.
Лакеи кланялись Дарсу, пока он поднимался по широкой лестнице, покрытой нежно-кремовой ковровой дорожкой. На золоченых балясинах сверкали солнечные блики. И вот наконец перед ним распахнулись высокие двустворчатые двери.
Дарс выдохнул с облегчением: бело-золотой кошмар закончился. Кабинет императора выдержан в темных тонах, и ощущение было сродни тому, что чувствует человек, ныряющий в тень с солнцепека.
— Ну, здравствуй, Дарс, — прозвучало негромкое.
— Здравствуй, Вьорн.
Брат стоял у окна и, придерживая рукой тяжелую бархатную штору, смотрел куда-то вниз.
Глянул с усмешкой на Дарса, поманил к себе.
— Иди, посмотри. Сегодня у меня будет тяжелый день.
Дарс подошел и тоже выглянул в окно.
Внизу из припаркованного аэромобиля тяжело выбирался толстяк. Ему помогали лакеи, поддерживая под руки.
— Аэльн Вири собственной персоной. С чего бы? — И Вьорн снова усмехнулся уголками рта. Наверное, эта кривая усмешка была их общей семейной чертой.
Дарс легко выдержал пристальный взгляд правителя звездной империи.
— Вероятно, прилетел жаловаться на меня. Так что, к сожалению, у нас несколько минут, чтобы обсудить самое важное.
Вьорн отпустил штору, отошел от окна и замер, сложив руки на груди.
— Я прочел твое сообщение, брат. И я даже не знаю, что сказать… Я не знаю, что должен чувствовать. Это невероятно.
— Судя по всему, ты должен порадоваться тому, что у империи есть наследник. По крайней мере, до тех пор, пока ты не заделал своего собственного ребенка. Теперь у нас появилась надежда.
Вьорн покачал головой.
— Но высший бионик в самом сердце империи… звучит совершенно невероятно. И может означать для нас все что угодно.
— Именно. — Дарс кивнул.
Затем огляделся, подвинул к себе кресло и сел, подперев щеку ладонью.
— Я все думаю о королеве Дирсах, Вьорн. О ее последних слова. И прихожу к выводу, что девочка оказалась тут не просто так. Единственное, в чем просчитались те, кто ее отправлял, что она попадет мне в руки и я основательно покопаюсь в ее нейроматрице. Что, к слову, должны были сделать еще на границе.
— Если на стыках транспортных сигма-тоннелей начнут досконально проверять всех, очереди растянутся на годы. Так тоже неправильно, — ответил император. — Мне вот что интересно, эта Луиза… она из «Белых лилий»? Или просто королевская гончая?
Дарс не сдержал улыбки.
Имя, которое он сам придумал, каталось на языке мятной карамелькой. Перед мысленным взором яркой вспышкой — тонкая бретелька, приспущенная с точеного плеча, молочная кожа, трогательная ямка между ключиц. Буря эмоций. Бесформенный клубок мыслей. Ну кто так беседует с императором?
— Склоняюсь ко второму, — ответил он, помолчав и кое-как приведя свой мыслительный процесс в порядок, — орден «Белых лилий» ищет, конечно, свою выгоду в этом рукаве галактики, но вот так под удар своих людей не подставляет. В то время как гончие королевства Дирсах — не более чем инструмент. Просто инструмент. Им можно приказать все, что хочешь, а они послушно выполнят.
— Знать бы еще, что она должна выполнить, — проворчал Вьорн, — и еще меня смущает, что она разгуливает на свободе.
— Мне любопытно, кто подтянется к ней для выполнения задания. А насчет первого… Именно за этим я и пришел.
Вьорн хмыкнул, присел на край письменного стола.
— Продолжай.
— Я хочу подобрать ключ к шифру, — сказал Дарс. — Но, как ты понимаешь, вариантов столько, что мне потребуются все доступные вычислительные мощности Рамоса.
— Возможно, эти вычислительные мощности будут подбирать ключ много лет, — прищурился Вьорн, — но ты прав, брат. Иного выхода не вижу. В конце концов, а вдруг нам повезет и техника удачно отработает до того, как высший бионик вспомнит, зачем его сюда послали. Не хотелось бы ее терять. Ты правильно сделал, что оставил ее в живых. Можно сказать, повезло всем.
Помедлив, он выдвинул один из ящиков стола, порылся там, затем протянул Дарсу тонкую, словно бумага, карту-пароль.
— Возьми. С этого момента ты можешь подгрести под себя все свободные ресурсы Рамоса.
Дарс взял пластину, аккуратно положил в нагрудный карман, на котором красовался орден — сапфировая звезда.
— Спасибо. Надеюсь, что дальше все будет хорошо. И у тебя, и у меня.
— И… у нее? — В синих глазах императора плескалась усмешка.
Дарс неопределенно пожал плечами.
— Ну и
