– Понимаешь, я всегда думал, что на День благодарения все просят Бога примерно об одном и том же, – продолжал Эллис. – И на конкурсах красоты одинаково отвечают про свою заветную мечту. Во-первых, мир во всем мире. Потом остальные пункты списка: накормить голодных, вылечить больных, уничтожить предрассудки и обогреть нуждающихся. Разве не таким должен быть рай? Но это и есть Полый мир, Уоррен. Они уже всего добились. Построили свою мечту. Может, мы с тобой этого не понимаем, потому что он для нас совсем чужой. Знаешь… тут как в лотерее. Выиграть хочет каждый, но даже если тебе попадется счастливый билет, все будет не так, как ты себе представлял. Выигранный миллион не разрешит проблемы в одночасье. Такого не бывает. Может, мы с тобой не нашли рая в Полом мире, потому что он идеален, а мы – нет.
– Чушь собачья. – Уоррен махнул мозолистой ладонью.
– Почему это?
– Потому что все устроено по-другому. Рай – это не отсутствие нужды. Так выглядит ад, братец. – Уоррен снова обернулся на лабораторию и похлопал Эллиса по спине, заставляя отойти подальше. – Распространенная ошибка, все попадаются. Жизнь – это борьба! Погоня за счастьем, а не его достижение. Весь смысл в процессе, дружище. Когда случится беда, люди вечно спрашивают: как Господь допустил такое? Они просто не понимают. И я тоже не понимал, пока не оказался один под грудой снега в жалкой хибаре, которую выстроил своими руками. Червей жрать пришлось. Едва не отправился на тот свет, Эллис, совсем по краю ходил. Думал, там и помру. Но именно тогда я жил по-настоящему, полной жизнью, понимаешь? Каждое мгновение, каждый шаг мог оказаться последним. А когда началась весна, когда пригрело солнышко, когда я поймал ту жирную мохнатую белку – вот тогда я и понял, что живой. Я был частью природы, как всякая тварь, пережившая долгую темную зиму. Никогда не испытывал подобного, но это и есть жизнь, Эллис. Борьба за существование! Таков замысел Божий. Сам подумай. Все вокруг состоит из борьбы: зной и холод, тьма и свет, сила притяжения и… э, да какая разница! Каждое живое существо, чтобы выжить, должно сражаться и убивать. Даже растения отбирают друг у друга свет и воду. Вся экосистема строится на вражде. Кто, по-твоему, это придумал? Бог, я тебе говорю! Бог сотворил мир, как большую арену для боя. Выходи и дерись до победного – или пока не сдохнешь.
– Выживает сильнейший, – произнес Эллис. Картинка наконец-то сложилась воедино. За зиму, проведенную в лесной хижине, Уоррен сумел добиться того, чего ученые мужи не могли сделать за долгие тысячелетия: он примирил науку с религией.
– Точно! – кивнул Уоррен. – Все думали, что Дарвин выдвинул теорию против Библии, но они ничего не понимали. Не видели, каков настоящий Бог.
– Бог-садист?
Уоррен усмехнулся.
– Ты так говоришь, потому что считаешь, что вражда – это плохо. Ты не прав. Вот, к примеру, капитализма не бывает без конкуренции. Она служит ему основой. Сам рассуди. Разве интересно играть в «Монополию», если у тебя с самого начала в руках все деньги? Ведь смысл в том, чтобы выиграть. А когда победа уже твоя, зачем играть дальше?
– Думаешь, Бог устроил мир так, чтобы никто не мог победить?
Уоррен хлопнул в ладоши и постучал указательным пальцем по носу.
– А ты посмотри на мировую историю. Решишь одну проблему, а вместо нее вылезают две новые. Только разобрались с мировым голодом, а тут уже перенаселение началось. Открыли пенициллин, и на тебе! Супервирусы. Мир подкидывает человечеству проблемы, чтобы мы постоянно с чем-то боролись, потому что нам нравится такая борьба. Но лысикам и невдомек. Они пытаются устранить сложности и истребить конфликты, а потом с ума сходят. Рисуют картинки и поют песенки. Разве это жизнь? Это тюрьма какая-то.
– И что ты собираешься делать? – Эллис махнул в сторону лаборатории. – Как будешь заселять землю? У нас ведь только женские образцы ДНК, мужских нет. Будем с дочерями спать или пусть братья с сестрами между собой разбираются?
– Я же говорил, у Адама с Евой вышло совсем неплохо. Но нам можно обойтись и без этого. Твои сыновья возьмут себе в жены моих дочерей, и наоборот. Все очень просто. Не понимаю, чего ты разбушевался.
Эллис вздохнул.
– Не нравится мне твоя идея с битьем новичков. Получается какая-то травля ради травли. В Полом мире людей избавляют от агрессии – и это правильно. А ты их драться учишь.
– Пусть учатся, им не повредит. А то совсем хлюпики.
– Зачем? С кем им драться? Неужели та белка, которую ты съел, успела дать сдачи?
Уоррен глубоко вздохнул и медленно покачал головой.
– Думаешь, подземные кроты не начнут возмущаться, если мы построим здесь процветающее общество? Я тебе уже битый час про конфликты толкую!
– Ты собрался сражаться с Полым миром?
– Конечно! – Уоррен хлопнул себя по бедрам.
– Но они же мирные! В Полом мире даже полиции нет, не то что армии. Они не знают, что такое оружие. Никто не станет на нас нападать.
– Ты ведь знаешь про «Рой», над которым они работают? Не успеешь оглянуться, а тебе в голову вставят чип, чтобы слушался и выполнял приказы.
– «Рой» нужен не для этого. Они никем не собираются управлять…
– Еще как собираются! В мире все делается ради власти. Как только запустят этот проект, с ними будет не совладать. Весь муравейник наружу попрет. Станут единым Боргом[5] и попытаются стереть нас с лица земли, если откажемся присоединиться. Только не на того напали!
– Уоррен, проект «Рой» застрял на стадии разработки. У них ничего не получается. Ты сам придумал себе страшилку.
Уоррен снова обернулся в сторону лаборатории. Уже в который раз.
– Что там происходит?
– А?
Эллис указал на крыльцо.
– Декс тебе там женщин в теплице выращивает?
Что ж, лаборатория отлично подходила для таких целей. Эдисон был бы доволен.
– Э-э… Ну, да. Декс там много чем занимается. Уже поместил первую партию зародышей в инкубатор, который они с Полом притащили из подземелий.
– А помимо инкубатора с девочками? Что он еще делает?
– Лучше тебе не знать. – Уоррен произнес это так задумчиво и серьезно, что Эллис тут же сосредоточился на лаборатории. Эх, в окна ничего не разглядишь, занавески мешают…
– Это еще почему?
– Эллис, я тебя люблю как родного брата, но ты у нас всегда был нерешительный.
От неожиданности Эллис забыл про лабораторию и снова обернулся к другу.
– И как тебя понимать?
Судя по красноречивому взгляду, Уоррен собрался рубануть правду ему в лицо. Сразу и насмерть, чтоб не мучился.
– Если бы ты захотел стать астронавтом, то давно отправился бы в космос, но вместо этого выбрал чистенькую офисную
