– Добрый день, Хилберт. – С глазу на глаз антреманн позволял себе простое обращение без условностей. Всё же жених сестры.
Правда, теперь уже, видимо, бывший. Хотелось бы надеяться, что это временно.
– Добрый день.
Он прошёл дальше, озираясь в непривычно светлом кабинете. Днём здесь даже свечей можно было не жечь: хватало света, что падал через большие стеклянные окна. Хилберт бывал здесь не раз, но каждый раз немного удивлялся. И завидовал, чего уж скрывать.
– Надеюсь, вы уладили все дела с наследством Маттейса без трудностей?
Феддрик встал и прошёлся, разминая, видно, уже отсиженные ноги. Расправил плечи, слегка наклоняя голову в одну и другую сторону. Приблизился и протянул руку для пожатия.
– Смотря что назвать трудностями. – Хилберт дёрнул уголком рта. Антреманн приподнял брови, ожидая продолжения. – Но для начала я хочу, чтобы ты подписал все документы, которые требуют твоего одобрения.
Феддрик кивнул и принял из рук толстую непромокаемую папку, отделанную той же гладкой кожей хагедиса. Без интереса он пробежался по первым листкам взглядом и тут же подписал, склонившись над столом – отложил в сторону, чтобы поставить печать после. Дальше тоже просмотрел документы молча, а вот на последних ожидаемо задержался.
– Интересно, – проговорил медленно. – Значит, ты теперь обязан жениться на Паулине дер Энтин, иначе лишаешься львиной доли земель в пользу Ордена?
Он положил листки обратно в папку и, выпрямившись, повернулся к Хилберту. Его лицо заметно заострилось, как у хищной птицы, а глаза потемнели.
– Такова воля отца. Но даже без такого условия я всё равно должен это сделать. Потому что так нужно. Не только Ордену, но и потомкам ван Бергов.
Феддрик покивал, едва сдерживая нехорошую улыбку, что дрожала сейчас на его бледных губах. Он вовсе не дурак, иначе не сохранил бы это место после всего, что о нём говорили при дворе короля. После всего, в чём подозревали: естественно, справедливо. И потому он прекрасно выстроил всю цепочку событий, что следовала за выполнением последней воли Маттейса.
– А как же Ренске? – К его чести, он не стал спрашивать обо всех выгодах, которые мог бы обрести антрекен, оставь Глава Стражей свою невесту на его попечение, – справился сначала о судьбе сестры.
– Мы с Ренске обо всём поговорили. Она должна понимать. – Хилберт пожал плечами. – И ты тоже.
– То есть она остаётся брошенной невестой? – Антреманн нехорошо прищурился, и его острые глаза стали почти совсем чёрными. – Ты подумал о её репутации? И о том, как она будет дальше устраивать свою жизнь? Мне казалось, ты любишь её.
– Я не собираюсь отказываться от неё сейчас. – Хилберт шумно вздохнул, начиная выходить из себя.
– Любовницей своей хочешь сделать? На две койки работать станешь? – Каждое слово Феддрика падало тяжелее предыдущего. Но он вдруг успокоился, его лицо расслабилось. – Кажется, я понимаю твою задумку. Ты хочешь получить нужное и довести до развода потом?
Хилберт кивнул, но, кажется, не слишком уверенно. Что-то терзало его неправильностью во всей этой скверной вынужденной ситуации. Не так должна начинаться новая жизнь древнего рода. Совсем не так. Особенно на мрачной оконечности антрекена. Наверное, всё должно начинаться с искренних чувств. С любви, в конце концов – такой, чтобы пробивала тучи, как лезвия лучей Хельдова Ока. Не с обмана и мучения обеих сторон.
– Ты, как всегда, проницателен, – процедил он.
Вышло не слишком обнадёживающе, но Феддрик зацепился за его согласие, как за каменный выступ.
– Я хочу предложить тебе кое-что. – Он обошёл вокруг стола и опустил взгляд на стопку ещё не подписанных бумаг. – После того как род ван Бергов получит от мейси дер Энтин всё, что ему нужно, ты отдашь её мне. За это я обставлю ваш развод так, что никто и словом не осудит. Ещё и приплачу. Возмещу, так сказать, убытки.
– Всех убытков ты, боюсь, не возместишь. – Хилберт покачал головой и пошевелил листки, слушая, как они шуршат. – Но это и неважно. Просто… Зачем тебе? Ты не Страж. Тебе её умения ни к чему. Да и после ритуала они будут связаны со мной и моей кровью. А значит, тем слабее, чем дальше она от меня.
– Понравилась, – фыркнул Феддрик. – Разве это удивительно? Она красива, благородного происхождения. А семью мне заводить всё как-то недосуг.
– Можно подумать, ты не можешь затащить в постель другую девицу.
– А если хочу эту? – Феддрик заложил руки за спину. – Могу я иметь свои слабости? Я давно, так же, как Маттейс, наблюдал за мейси дер Энтин. Но опоздал. Вы оказались пронырливей и прознали о её способностях раньше. Я не стал вставать на пути твоего отца. Но это не значит, что откажусь от возможности приблизить её к себе после того, как она перестанет быть тебе необходима.
– В Ривервоте полно хороших шлюх по более низкой цене. – Отчего-то хотелось упрямиться, хоть справедливость слов антреманна Хилберт и осознавал.
Но это было сродни чувству, когда, обретя что-то вымученно, потеряв всё удовольствие от приобретения в процессе, всё равно уже не хочешь с ним расставаться. Потому что трудозатраты, мать их, не восполнятся никаким золотом.
– Так мне нужна не шлюха. – Антреманн задумчиво глянул в окно.
– Я подумаю над твоими словами.
– Я хочу, чтобы ты ответил сейчас! Иначе, прости, не смогу сдерживать бурю негодования, которая поднимется после того, как ты бросишь Ренске. – Феддрик сочувствующе развёл руками. Показательно фальшиво. – А сам знаешь, чем это может грозить. На примере своего отца знаешь.
– Я подумаю, – повторил Хилберт. – Подписывай бумаги, и закончим с пустыми пререканиями.
Антреманн хмыкнул тихо и вновь повернулся к столу. Взялся за перо с золотым наконечником, повертел его в пальцах, нарочно растягивая время, чтобы аж внутри всё зазвенело от напряжения. Хоть Хилберт и знал, что деваться ему некуда – подпишет.
– Ван Бергам надо было идти в торгаши, а не в Стражи. Вы добились бы больших успехов, – почти весело проговорил он и поставил росчерк, показалось, чуть раздражённо.
Глава 8
Всё это никак не хотело укладываться в голове. Меня передали в наследство, как какую-то вещь. И моего мнения никто не спрашивал. Ничуть не радовало то, что мой будущий муж теперь гораздо моложе – при таких обстоятельствах это вообще не имело никакого значения. Мне не хотелось видеть Хилберта. Вообще никого не хотелось видеть. Если вчера я ещё держалась, то сегодня после завтрака просто заперлась в комнате, не пустив даже Лауру, которая стояла под дверью долго, наверное, больше часа, и причитала сначала отчётливо, умоляя открыть, а после всё более неразборчиво, почти завывая на одной ноте и сводя
