Что это было? Как будто меня стремились отделить от сопровождения. Экипаж тем временем запетлял по таким закоулкам, которые вряд ли вели к главной храмовой площади. Уж больно дремучие и не всегда светлые. То и дело через окна долетал слабый запах нечистот, хоть на главной улице я такого не замечала. Крыши плотно стоящих друг к другу домов почти смыкались наверху.
Резко стало страшно. Не то чтобы я хотела замуж за Хилберта, но и на подобное не подписывалась! И потому захотелось вдруг, чтобы всё вернулось на обозначенную дорожку: ту, на которую я решилась, вступив в договор с собой.
– Что происходит?! – Я снова выглянула в окно. – Куда вы меня везёте?
Кучер не ответил, как и лакей. Только подогнал лошадей, карета промчалась по очередному узкому переулку, едва не шаркая боками о стены домов и заставляя редких прохожих прижаться к ним, а меня – спрятать голову. Затем свернула – и ещё. Ещё. Пока я не перестала считать повороты и следить за ними.
Я даже подёргала дверцу экипажа в надежде, может, выпрыгнуть на ходу: по городу он ехал не так уж быстро. Но та оказалась заперта. И вторая, конечно, тоже.
– Помогите! – крикнула я что было силы, снова высовываясь в окно, как только улица стала шире.
Но вокруг, как назло, никого не оказалось. Прямо перед лицом щёлкнул хлыст – и я отшатнулась назад.
Вдруг Ривервот оборвался, словно цветная салфетка, и карета выкатилась на широкую дорогу, которая уводила вдоль озера в даль. Ясную, солнечную, хоть и неизвестную мне. В груди пронеслась очередная волна смятения напополам с подступающей к горлу паникой: во что меня только что втянули? Ведь когда Хилберт узнает…
Божечки. Я закрыла лицо руками, уперевшись локтями в колени. Выпрямилась, ударила кулаком в обитую мягкой тканью стенку кареты – и вернулась в то же положение.
Я даже представить себе не могла, что ждёт меня дальше. Постоянно выглядывала то в одно окошко, то в другое – в надежде, что скоро покажется погоня. Но, похоже, улизнули мы из города так ловко, что нас, возможно, теперь вообще не найдут.
Тот, кто решил меня похитить, позаботился и о незаметности тоже. Как только карета отдалилась от Ривервота на несколько километров, мы съехали на боковую дорожку и скоро остановились в заросшей густым кустарником глуши. Там ждала другая карета, не такая роскошная и бросающаяся в глаза.
Мужчины спрыгнули с козел и едва не волоком вытащили меня из экипажа. По-другому не могло получиться, потому что я упиралась всем чем можно, выворачивалась из рук, хоть и не знала толком, что буду делать, если вдруг освобожусь.
Меня запихнули в другую повозку, захлопнулась дверца – и мы снова тронулись. Покружили по каким-то давно не езженным тропкам и выкатились на хорошую дорогу.
Всё становилось только хуже. Теперь я вообще представить не могла, в какой стороне Ривервот. И от этой мысли тянуло где-то внутри, царапало. Отчего-то представилось, как ждёт меня в храме Хилберт, и ему сообщают вдруг, что я снова сбежала. Можно было только предположить силу его ярости. Но сейчас я хотела, чтобы он отправил кого-то на поимку меня. Пусть! Я выдержу его взгляд, выдержу упрёки и, может, сумею убедить в том, что на этот раз не виновата. Только бы не эта глухая неизвестность впереди.
Я ёрзала на сиденье, то и дело цепляясь пальцами за край окошка и выглядывая в него. Но всё проносилось перед глазами лишь неразборчивой желтовато-рыжей полосой, не занимая внимание. Тогда я откидывалась на спинку и глядела в обтянутый бархатом потолок, водя ладонями по гладкой коже дивана, надавливая на пуговицы и проводя пальцами вдоль прострочки. И в голове становилось совсем пусто. Мелькали мимо даже какие-то деревеньки, где мы не останавливались. Сельчане только провожали заинтересованными взглядами стремительно мчащийся экипаж, подобные которому, наверное, редко появлялись в окрестностях.
Но наконец мы всё же остановились – можно сказать, в лесу, посреди усыпанной листвой дороги. Последняя деревушка проскочила мимо окна с полчаса назад: я наблюдала за этим очень внимательно, неизвестно на что надеясь. В карету заглянул тот самый загадочный лакей, поклонился почтительно, храня на губах вежливую улыбку, поставил передо мной какой-то ящичек и парой движений соорудил из него походный, но всё же достаточно большой столик. Только и ахнуть остаётся. Не то чтобы я не видела никогда раскладных столов, но почему-то здесь меня факт их наличия немало удивил.
– Простите за скромную трапезу, – начал оправдываться мужчина, который так пока мне и не представился: наверное, не считал нужным. А может, это было просто предосторожностью – кто знает. – Надеюсь, к вечеру мы доберёмся до нужного места, а там вы сможете отдохнуть и поесть как следует. Нам не велено останавливаться в селениях. Пока что.
– Кто меня похитил? Сейчас-то можно сказать! – Я постаралась сохранить спокойствие хотя бы в голосе.
– Узнаете. Когда придёт время.
С этими словами мужчина выложил передо мной горшочек с чем-то вроде жаркого – ещё слегка горячий. Солидный кувшин, обёрнутый слоями ткани, чтобы хранил тепло – там оказался уже знакомый мне напиток, похожий на чай, но опять же с необычным привкусом какого-то фрукта. Рядом с посудой положил тканевую салфетку и чистые деревянные приборы. Я только и наблюдала за его быстрыми ловкими движениями, медленно и по возможности незаметно наматывая шлейф на запястье.
Лакей так увлёкся своим занятием, что перестал обращать на меня внимание. Вот тогда-то я пинком опрокинула столик на него. Оттолкнула, когда он полетел обратно в меня. Сорвалась с места и, неприлично задирая подол, выскочила из кареты, не боясь даже свернуть себе шею.
Кучер выругался на всю округу, а лакей – ещё громче, вываливаясь вслед за мной. Я понеслась через заросли вглубь, стараясь всё же не обезуметь совсем и не потерять ориентир – дорогу. Только по ней я смогу вернуться в деревню, а там уж попросить помощи.
Одновременно я пыталась высмотреть какое-то убежище, чтобы спрятаться, ведь в тяжёлом платье с длинным подолом, который цеплялся за что ни попадя, особо не побегаешь. Но пёстрый лес вокруг меня размывался жёлтыми солнечными бликами – и совершенно ничего нельзя
