современную стройку посреди дикого леса и не про то, что нас поубивать хотят. Это, конечно, было насквозь неправильно, но хотя бы относительно понятно. – Ничего Миша, я разобрался. Теперь скажи – лазерный указатель цели у тебя есть?! – снова прогудела рация. – Да, папа! Только автоматный. – Миша, мальчик мой, это ничего, я вашу частоту знаю. Наведи лазер на цель. И я ударю отсюда. Точно!!! Одна ракета с “Генерала Скобелева” и Твистеру амба. – Понял папа! Сейчас все сделаю! – Ефим протянул ко мне руку, – указатель! – Держи! – я вручил лазер чуть ли не торжественно. – Миша, – снова позвала рация. – Слушаю, – Ефим нажал кнопку. – Ты меня хорошо понял? Я разобрался. Во всем. Теперь просто все сделай правильно. Ты знаешь, что делать. – Да, папа. Это был очень странный разговор. Но я снова списал паранойю на свою одурманенность. Ефим взял и подняв голову прислушался к гудению конвертоплана. – Отсюда не прицелится, да и нас ракетой задеть может. Я на берег сойду. – Может все выскочим? Здесь уже мелко, – предложил Цезарь. – Не получится, – вдруг сказал Стаканыч, – Ака ранен. Я только сейчас увидел, что он возится со Славкой. И Вжик рвет рубаху на бинты. – Да, вам не надо, – быстро кивнул Ефим, – я все сделаю. Скиф, помоги ему. У тебя ведь медицинская сумка. Он выпрыгнул из катера на валежник и ловко перебирая ногами перебрался на берег. – Не затягивай, Твистер долго нас выискивать не будет. Мы с той стороны, как на ладони, – бросил я ему вслед и кинулся к остальным. – Не боись. Все сделаю, – повторил он и повернулся в сторону нарастающего звука тилтротора. Что-то прикидывал, – я туда отойду. Дела у Аки были не очень, но и не сказать, что смертельно. Перебило обе ноги, но навылет и не задев кость. Он морщился от боли, мычал, но старался держаться. Я вколол ему аллилфанол, пока пацаны резали штанины, зажимали раны и высматривали где перевязать, чтоб не сдавить нервы. На лице Славки появилось облегчение и выражение сладкой безмятежности. Наркотик начал действовать. – Держись, казак, атманом будешь, – подбодрил его Цезарь, ловко накладывая повязку, – сейчас все закончится. Твистер грохнем, за нами челнок придет. Скоро в госпиталь, отлежишься там. – Скиф, – слабо обратился ко мне Славка. – Да, дорогой. – Во-первых, спасибо, что вернулся. – Не за что, – потрепал я его. – Еще во-вторых есть. – Говори, боец. – Во-вторых, Скиф. Ну и рожа у тебя! Мы заржали. Нам нужна была эта грубая шутка, чтобы разрядится. – Ничего. На соседних койках лежать будем. Тебе ноги лечить будут, мне кожу на башку натягивать. – Слышите? – спросил Вжик. Мы прислушались. – Нет. Почти тихо. – А почему твистер на атаку не заходит? Действительно. Звук реактивного конвертоплана не исчез, но больше не приближался. Ощущение, что он завис в воздухе. – Может частоту перехватили и услышали, что сейчас бомбанут. – Тогда бы он улетел, а не на месте торчал. Да и не успели бы ему инфу передать, даже если бы перехватили. – Иди, взгляни, – сказал Стаканыч, – что там? Я поднялся на задравший нос катер и услышал сзади себя, как Цезарь интересуется, что же это за чудики такие взяли духов под свое крыло и организовала стройку на планете. Больше я ничего не слышал. Я увидел лейтенанта Михаила Ефимцева, которого спас несколько часов назад, а теперь стоявшего метрах в тридцати от катера и направившего на нас лазерный целеуказатель. Я успел закричать. Не помню, что. Что-то невразумительное, чтобы пацаны спасались, прыгали, бежали. Я не понимал, что происходит, но на всю жизнь запомнил этот сосредоточенный прищур. Услышал звук приближающейся ракеты и прыгнул в воду. Отплыть я успел на пару метров, не больше. Дальше меня подняла волна от мощного взрыва пущенной с орбиты ракеты. Глава 12 – Понимаешь, я так не могу, – Вероника мялась с ноги на ногу. Ей было жутко неудобно говорить мне это, она чувствовала себя не в своей тарелке. – Олег, я не плохой человек, правда, просто все это... не для меня... ой! То есть я хотела сказать... Странно, но я не особенно и расстроился. В ряду свалившихся на меня неприятностей, главное из которых смерть родителей, все остальное казалось незначительным и как бы прилагающимся к основной проблеме. Мне нечем было оплачивать обучение в престижной гимназии и к лету меня попросят из общежития. Поэтому то, что меня еще и девушка бросила, было даже логичным. Может она и правда неплохой человек, просто все свалившееся на меня, било еще и по ней. Зачем эй это? Одно дело встречаться с незаурядным, остроумным парнем, сбившим корону с местного короля, и совсем другое с побитым жизнью неудачником, а теперь еще и нищим. – Ну не молчи. Скажи что-нибудь, – голос ее был почти умоляющим. Я сказал. Кратко, но с точным адресом. Она вспыхнула. – Да ты... со мной так еще никто... – потом взяла себя в руки и отвернувшись, ушла. Думаю, она даже довольна. Теперь у нее есть веский повод не чувствовать себя виноватой. Новый кавалер ждал недалеко и смотрел больше на меня, чем на Веронику. Знакомое лицо, но где видел, не помню. На руке золотые часы. Это в пятнадцать-то лет. У меня потом долго не было женщин. Не то, чтобы не хотелось. Нет, иногда чувство одиночества накатывало так, что сердце сжималось. Но это были эпизодические вспышки и проявляться стали позже. Полгода после смерти родителей, я был будто выгоревший изнутри и не чувствовал кроме боли вообще ничего. Потом стало легче. Это не значит, что стало менее больно, просто я научился с этим жить. В кадетском, первое время, тоже оказалось не до девчонок. Обучение было тяжелым, по сравнению с престижной гимназией. Тяжелым не только из-за многочисленных физических нагрузок, но и из-за учебной программы. Это в прежней школе, учителя, по сути, были равнодушны к нашим оценкам.
Вы читаете Лес проснулся (СИ)
