– Вас тоже отправили в Москву? – вместо приветствия спросил «подопечный», он же подполковник Стасенко.
– Мне дали отпуск. – Ворончук кивнул «поднадзорной»: – А вы по какой причине летите в Москву, Алевтина Дмитриевна?
– Все из-за него. – Еремина вздохнула и кивком указала на Стасенко. – Он теперь единственный… ну, вы понимаете кто. А я, получается, теперь главный медицинский специалист по таким вот типам.
– Что ж сразу «типом» обзывать? – Стасенко обиженно хрюкнул. – А вас, Ворончук, даже не предупредили? Вы ведь тоже считались главным специалистом, только с другим уклоном, по таким, как я. Или вы соврали насчет отпуска?
– Теперь уже и не знаю. – Ворончук задумчиво взглянул в иллюминатор. – В последнее время мы ни разу не встречались случайно. Возможно, и сегодня все кем-то подстроено. Поживем – увидим.
Глава 17
Наши дни, Москва«…Статья 6. Руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций является Коммунистическая партия Советского Союза. КПСС существует для народа и служит народу.
Вооруженная марксистско-ленинским учением, Коммунистическая партия определяет генеральную перспективу развития общества, линию внутренней и внешней политики СССР, руководит великой созидательной деятельностью советского народа, придает планомерный научно обоснованный характер его борьбе за победу коммунизма.
Все партийные организации действуют в рамках Конституции СССР…»
Из Конституции (Основного закона) Союза Советских Социалистических Республик (принятой на внеочередной седьмой сессии Верховного Совета СССР девятого созыва 7 октября 1977 г.)Хорошее дело – новая машина. Особенно самая современная, красивая и мелькающая на всех каналах в рекламных роликах новая «чайка» ручной сборки. Ежу понятно, что она не стоит таких денег и что какой-нибудь «мерседес», сделанный в ГДР роботами и турецкими товарищами-гастарбайтерами, не намного хуже. Но реклама решает все.
На территории базы собрались, казалось, все «чайки», выпущенные за последние десять лет. Какие из них на самом деле новые, определялось только по мелким деталям. Отполированы до заводского блеска были все без исключения.
Дежурный офицер подсказал, что майор Репин где-то у своей машины, поэтому Леонид и очутился на стоянке. Вышел на нее и замер, прижимая к груди скоросшиватель с расшифрованными записями. Десятки одинаковых машин, между которыми курсировали сотни одинаковых людей в форме и с оружием, делали миссию найти Репина невыполнимой. Оставалось просто торчать на месте и ждать, когда майор сам заметит вновь покинувшего свое рабочее место подмосковного пленника.
Минут через десять так и получилось. Андрей Михайлович появился, как обычно, словно ниоткуда и вопросительно уставился на Зимина.
– Я закончил. – Леонид протянул ему папку. – Больше никаких записей нет.
– Сделали вывод?
– Варвара права, без программы «Мысленная сеть 4.1» тут не обойтись. Я понимаю, что вы ждали от меня ответы на два вопроса: кто командовал перерожденными и как он это делал? Особенно на второй вопрос. Сейчас от этого зависит буквально все. Заблокировать связь заговорщиков и «холодных» бойцов и запеленговать источник сигнала – сверхзадача «теплой» части КГБ. Я прав?
– Допустим. – Репин кивнул. – Но вы не нашли ответы, так?
– Я… – Зимин уже открыл рот, чтобы сказать «не нашел», как вдруг понял, что если так ответит, то соврет. В голове словно сами собой замкнулись нужные связи, и Леонида посетило озарение. Без всякой поддержки новейших аналитических программ. – Я нашел ответ. И боюсь, он вам не понравится. Разведчики предположили, что берсерками управлял майор Хиршфельд, который был таким же перерожденным, как Филин и его компания, – сохранившим нормальный разум. Думаю, так и было. Сыворотка Штиля имела не один, а два побочных эффекта. Она не только делала то, что делала с людьми, и взамен сокращала их жизнь до нескольких месяцев. Она еще и подчиняла берсерков более продвинутым «перерожденцам». Тем, кто сохранил способность мыслить. Думаю, это свойство сыворотки сохранено и в новой модификации. Так что никаких особых каналов связи у заговорщиков и «холодных» нет. Имеется нечто вроде коллективного разума, управляет которым некий перерожденный с полностью сохраненным разумом.
– Кто-то отреагировал на сыворотку нестандартно, как это случилось с группой Филина?
– Сомневаюсь, что кто-то из наших современников сделался подобным Филину и компании. Имелась в той истории какая-то деталь, не отраженная в записях. Какой-то ингредиент, добавленный в сыворотку, которую получили разведчики и Стасенко. В крови берсерков и в пробирке этого ингредиента не было.
– Почему вы так решили?
– Способности разведчиков и берсерков отличались. Кое в чем серьезно отличались. И поскольку в записях делается акцент на малой продолжительности жизни берсерков, рискну предположить, что… у разведчиков имелся шанс прожить очень долго, если б они уцелели в пожаре под третьим фортом.
– То есть вы хотите сказать, что… нынешними новыми берсерками управляет некто… из прошлого? Тот, у кого в крови, кроме сыворотки, имеется секретный ингредиент?
– Вот именно. Вероятно, это кто-то из героев зашифрованной истории. И если ориентироваться на документы, это может быть только… Стасенко. Лишь подполковник выжил после штурма третьего форта в Кенигсберге. Значит, он жив до сих пор и управляет «холодными» точно так же, как немецкими берсерками управлял Хиршфельд. Как выглядит Стасенко, надо смотреть в архиве.
– Что ж… я подумаю над вашим выводом. – Репин задумчиво кивнул. – Коллективный разум… звучит антинаучно, как вы сами сказали, но…
– Не более чем история о создании неуязвимых солдат с помощью крови неведомого существа – загадочного «образца номер один». В любом случае вы теперь знаете, кого конкретно искать. Найдете – заблокируете связь «в первоисточнике», не потребуется глушить.
– Что ж, вашу теорию легко проверить. – Репин поманил Зимина за собой и вошел в «башню» через дверь, которая вела только на первый этаж.
Как и предполагал Леонид, весь первый этаж был отдан под большой командный пункт. В нем было полно сосредоточенных офицеров, которые следили за изменениями на экранах и передвижениями отметок на объемных топографических картах вдоль телевизионных стен. Репин провел гостя студии к одному из компьютеров и коротко объяснил задачу офицеру, сидевшему за терминалом.
– Со связью дела по-прежнему обстоят неважнецки, но у нас есть копии всех архивов. – Репин указал вниз. – Подвал, через который вы пытались сбежать, – это лишь первый подземный уровень. Под ним еще… несколько… десятков.
– Недаром в народе вас называют «Конторой Глубокого Бурения», – проронил Зимин очень тихо.
Репин тем не менее реплику расслышал, но отреагировал усмешкой.
– Получите, – сказал офицер, открывая электронную копию досье. – Он?
– Думаю, да. – Репин кивнул и уставился на фото.
Зимин тоже сосредоточился на снимке. Фотография была сделана в сорок пятом, Стасенко щеголял уже полковничьими погонами, а физиономия у него едва не трескалась, такой он был упитанный.
– В начале сорок шестого года товарища Стасенко перевели в секретный отдел МГБ, поэтому в армейских
