— Круто. Надо будет и в своей родне покопаться. Вдруг я сама себе бабушка или ты мой дедушка?
Последние слова хорошо мне дали по мозгам, но я сдержал удар.
— Пошли кормить ребенка.
— И побыстрее, а то нам ничего не останется.
Опасения Варьки имели под собой основания. К тому времени как мы завершили туалет и выбрались из спальни, «ребенок» успел умять практически весь хлеб, приличный батон колбасы и шарился в холодильнике в поисках еще чего-нибудь съестного.
— Бедненько вы тут живете, — посетовал Ваня, выуживая оттуда банку со сметаной. Пола куртки при этом немного распахнулась, и я под ней увидел пистолет, аккуратно упакованный в кобуру на кожаных ремнях в районе подмышки. — А хлеба больше нет?
— Нет.
— Ни супа, ни картошки… Вы что, голодом меня собрались уморить? И вообще, чем вы конкретно завтракаете?
— По утрам мы предпочитаем пить чай с бутербродами, — ядовито сообщила Варька.
— Тут вам не повезло, — вздохнул «ребенок», запуская ложку в банку со сметаной, — завтрак вы проспали. Да и время уже к обеду, вот о чем вам сейчас надо думать!
Я даже не знал, смеяться или плакать. За три дня этот проглот запросто схомячит наш бюджет. Похоже, эти мысли посетили и Варвару.
— И чем же ты не угодил Екатерине?
— А… — отмахнулся Ваня, увлеченно работая ложкой, — обычные бабские причуды.
Ложка в его руках так и мелькала. Он так увлекся этой процедурой, что не заметил, как Варвара взялась за телефон, набрала номер и чисто из вредности поставила вызов на громкую связь.
— Кать…
— Э! Не смей! — всполошился «ребенок».
— Варька! — исторгнула трубка вопль. — Что там у тебя стряслось? Ваня сказал, что дядя Саша приказал ему тебя охранять.
— Ага, — удовлетворенно хмыкнула моя золотая. — Значит, ты со своим благоверным не ругалась.
— Он тебе сказал, что ругалась?
— И не просто ругалась, — радостно сдала племянника Варвара, — а еще и из дома его выгнала. Твой благоверный, кстати, уже напросился ко мне на постой и слопал весь холодильник!
— Жадина! — вякнул «ребенок».
— И за что же я его выгнала? — Голос Катерины не предвещал ее благоверному ничего хорошего.
— Говорил, что пострадал безвинно…
— А вот этого я не говорил, — обиделся Иван, вылизал ложку, грустно посмотрел на опустевшую банку и засунул ее обратно в холодильник.
— А конкретней, все-таки из-за чего я его выгнала?
— Он объяснил изгнание бабскими причудами, — мстительно сказала Варька.
— Убью! — посулила трубка. — Так ему и передай: убью!
Связь отключилась.
— Эх, тетя, тетя, я ж тебя, можно сказать, с пеленок растил, пестовал, на руках качал…
— Мои плюшки воровал.
— Кто старое помянет, тому глаз вон!
— А кто забудет, тому два!
— Значит, Александр Сергеевич выделил тебя нам в качестве охраны? — поинтересовался я.
— Не обольщайся, юноша, — снисходительно сказал Иван. — В первую очередь я буду охранять вот эту вредину, а тебя уже постольку-поскольку. Ты у меня вторым номером числишься. В этом вопросе у меня приоритеты четко расставлены. Так что с этого момента оба дышите через раз и только по моей команде.
Такой расклад меня не устраивал, и я понял, что пора племянника немного обломать. Заставив мир застыть, я не спеша приблизился, деликатно извлек из его кобуры пистолет, из чистого озорства застегнул уже пустую кобуру, вернулся на прежнее место и снова отпустил время.
— Крутого защитника тебе дядя выделил, Варька. Сурового. Теперь мы можем спать спокойно, — обрадовал я ее, вертя в руках пистолет. — Смотри, какая у него фузея. Всех на хрен перестреляет!
— Главное, чтоб и нас в запале не подстрелил, — внесла свою лепту моя золотая.
Иван ощупал застегнутую, но опустевшую кобуру, шумно втянул в себя воздух и застыл с выпученными глазами.
— Держи, — вернул я ему оружие рукоятью вперед. — А ты чего дышать перестал? У нас можно полной грудью, причем не через раз и без всякого приказа.
Иван так же шумно, как вдохнул, выдохнул, подобрал челюсть и только после этого вернул пистолет в кобуру.
— Ну, парень, ты дае-о-ошь. Тебе бы в цирке выступать. — Он протянул мне руку. — Иван.
— Вот с этого и надо было начинать. Алексей, — ответил я на рукопожатие.
Было видно, что детинушка меня зауважал.
— Варька, где ты такое чудище нашла?
— На помойке. Отмыла, отстирала, а потом слепила из того, что было.
Вот вредина!
— Ну до чего же интересно, — прогудел Иван и повернулся ко мне: — Слушай, а как у тебя этот фокус с пистолетом получился? Ты же ко мне даже не подходил. Всегда был на расстоянии вытянутой руки.
— А с чего ты взял, что это фокус? Может, это магия. А маг никогда не выдает свои секреты простым смертным, — усмехнулся я.
— Ага… — задумался Иван. — Варька у нас в ведьмы подалась…
— В ведьмы?! Леш, давай ему навтыкаем! Давно об этом мечтала.
— Не обижай «ребенка». Ему и так тяжело. Видишь, как мучительно идет мыслительный процесс. Шестеренки в голове так и скрипят.
— Если мучительно, то это хорошо, — удовлетворенно кивнула Варька. — Ему полезно.
— Еще как! Вот увидишь, сейчас выдаст на-гора какую-нибудь гениальную мыслю.
— …и как только стала ведьмой, личным магом обзавелась. Слепила его из того, что было, — выдал гениальную мыслю Иван. — Варь, может, ты и из меня по-родственному чего-нибудь слепишь?
— Влепить могу, слепить нет.
— Что влепить?
— Пендель, подзатыльник, — начала перечислять Варька.
— Алексей, я тебе сочувствую. Моя тетушка уже с пеленок была ведьмой. Такая вредина! И вечно нападает на несчастного меня. А ведь я по жизни ничего плохого ей не сделал…
— Врешь! Дразнился, конфеты мои тырил!
— Не корысти ради, а лишь здоровья для. Причем не моего, а твоего. От конфет зубы портятся.
— А от плюшек? Стоило только деду отвернуться…
Поток
