Огонь затих, растекся и замер, но никуда не ушел. Я ощущала его жизнь под пальцами, тяжело дышала и понимала: смогла! справилась! И когда открыла глаза, клинок оказался цел. Серебряные узоры на нем переплелись с темно-зелеными и слегка сияли. В этом оружии точно спрятан хран, сдерживающий энергию.
– Не отпущу. Никогда, – тихо сказал Дисар-ри, теряя сознание.
– Лео! – позвала я.
– Жить будет, Рина. Правда, пару суток пролежит в лечебной капсуле, восстанавливаясь.
Я кивнула и почувствовала, как мир перед глазами исчезает, а я проваливаюсь в никуда.
Дисар-ри
Я уже и не помнил, когда такое было… чтобы не мог даже шевельнуться от боли, которая колола все тело льдом. Вынуть нож, внутри которого активировался хран с энергией, несущей смерть, – это не игра в благородство, а возврат долга. Женщина не должна защищать мужчин, но иначе, кажется, они не умеют.
Моя испуганная растрепанная тезаринка, от крика почти сорвавшая голос, когда я упал, сейчас была прекраснее всех звезд над Тейриной. Трогает клинки, гладит так, словно надеется уговорить не поддающийся никому металл снова стать целым.
Моя рихани… Моя.
Боль скрутила так, что контроль удержать я уже не смог. Серебро поползло по перьям, вырываясь на долгожданную свободу, выплескиваясь. Рина смотрела на крылья удивленно распахнутыми глазами, наверняка ища объяснение происходящему. И я его дал, даже сейчас, теряя последнюю жизненную силу, не желая давить и просить о шансе. Джану, правда, на мою гордость было плевать. Хоть крылья ему оборви, а все равно вмешался. А ведь запретил, приказом капитана «Звездного странника», которому он обязан подчиняться, запретил.
Сколько мне осталось вдохов? Главное, чтобы девчонка не ушла и я мог с ней говорить, шептать слова, которые давно рвались с губ. Глупец!
Хотя пусть лучше злится, чем плачет от потери.
Я смотрел, как моя рихани гладила клинки, как прикрыла глаза, еще не понимая, что она пытается сделать. Неизбежное не остановить…
Упрямо сжатые губы, чуть дрожащие ресницы, расцарапанная щека и исколотые пальцы… Я вдыхал и впитывал каждое мгновение, которое мне оставалось с ней быть. И даже не сразу почувствовал, как во мне потекла чужая энергия, восстанавливая то, что ушло. Рина отдавала силу в металл щедро, не жалея, без оглядки, а кристалл-хран активировался и передавал ее мне даже на расстоянии. Я не сразу понял, какую цену моя рихани платит, сливая наши жизни в единое целое. Навсегда. И ведь явно не знает, действует по наитию, желая меня спасти.
– Не отпущу. Никогда, – пообещал я, проваливаясь в беспамятство.
Глава 19
Рина
С
утки после возвращения на корабль я пролежала в лечебной капсуле. О том, как мы добирались до скворфов, а потом и до «Звездного странника», я не помнила. У меня тогда не осталось сил, обморок был ожидаем. Но команда смогла позаботиться и обо мне, и о раненых тейринцах, и о капитане, который, к слову сказать, лежал в соседней капсуле. Крылья у него по-прежнему оставались серебристыми, удивительно красивыми, под глазами уже исчезли синяки, а с лица – порезы и царапины. Лар-ина, которая перехватила тот отравленный кинжал, лежала неподалеку. Я видела по зеленым и синим датчикам, что ее жизни ничего не угрожает, но волосы инарки стали совсем белыми, а на переносице появилась первая морщинка.
Я открыла глаза как раз тогда, когда Лео подошел к ней, и с пола, с другой стороны от лечебной капсулы с Лар-иной внутри, поднялся Рингир. Тейринец выглядел уставшим и измученным, но на предложение целителя, которое я не слышала, слишком тихо Лео его произнес, что-то зло рыкнул, а потом выпустил крылья. И я удивленно уставилась на Рингира. Перья у него уже наполовину серебрятся. Это он что, в Лар-ину влюбился? Когда успел-то? И как я это все упустила из вида? Интересно…
– Взяли моду мешаться в целебном блоке, – проворчал Лео. – То Дисар, то этот… Рина! – воскликнул он, заметив, что я пришла в себя.
Откинул крышку, снимая показания.
– Здравствуй, Лео! Рада, что ты в порядке. Как остальные?
– Живы все, кое-кому предстоит подлечиться. Как самочувствие?
Я прислушалась к себе, чувствуя себя вполне хорошо, о чем и сообщила целителю, рассматривающему голограммы со сведениями о моем состоянии.
– Если я тебя отпущу, ты пообещаешь не ночевать у соседней капсулы? – вдруг поинтересовался он.
– Обещаю.
Я посмотрела на неподвижного Дисар-ри.
– Не переживай, жив. Регенерация в норме. Другой бы сдался, но одно присутствие рихани заставило держаться до последнего. Хотя кто бы знал, как за его безответственность хочется помять ему крылья.
– И не тебе одному, – заметила я.
Лео покачал головой, помог мне сесть.
– Тренировок пока никаких не разрешаю. Организм должен восполнять силы, а не тратить их. Загляни на кухню к Трасирию, он ждет.
Я поблагодарила Лео, подошла к капитану, вглядываясь в его черты и вспоминая то отчаянное признание в любви. Но задерживаться, как и обещала, не стала. Уже в коридоре встретила Джана, разговаривавшего с кем-то через лаурт. Кажется, мне послышался голос императора Тейрины. Джан тут же отключился и подбежал ко мне.
– Рина, как ты?
– Хорошо. – Я пожала плечами. – Как команда? Лео сказал, мы обошлись без потерь. Никто серьезно не пострадал?
– Готир и Кай были сильно ранены, но сейчас им гораздо лучше. У остальных так… царапины.
Джан неожиданно шагнул еще ближе, а потом крепко-крепко меня обнял.
– Ты чего? – удивилась я.
– Мне все причины перечислить? – ухмыльнулся он. – Ты жива и здорова – раз. Дисар жив и почти здоров – два. Я этому безумно рад – три. Мы взяли курс на Тейрину – четыре.
Я рассмеялась, взлохматила его волосы и постаралась не начать хандрить. Все же мне возвращение домой, как тейринцам, не светило.
– Ты к Трасирию загляни, он там для тебя и всей команды столько наготовил…
– Обязательно, Джан. Только вот в душ схожу и переоденусь.
Он замялся, а потом все же спросил:
– Ты на Дисара сильно сердишься?
– Пытаюсь.
– Сердиться?
– Да. Но как-то… не получается.
Джан покосился на меня, прислушался, словно проверял, не идет ли кто следом.
– Рина, ты просто так и не ответила ему, когда он признался в любви… Дисар – мой брат, пусть и двоюродный, я тревожусь за него. Но и ты мне… не чужая.
– И ты переживаешь и за меня? – поняла я.
– Да.
– Не волнуйся, Джан. Единственное, что грозит нашему капитану, – что я напущу на него свои лютики.
Тейринец хмыкнул, а потом снова крепко меня обнял.
– Я безумно счастлив это слышать.
И когда направился по коридору в целительский отсек, на ходу крикнул:
– Кстати, ты сегодня дежуришь. Дисар не успел поменять распорядок. Но
