Удивительно, что русалы до сих пор меня к озеру не уволокли. Да и Лира тоже. Водная стихия чудесно возвращает силы. Наверное, настолько завертелись в текущих делах, что даже и не вспомнили.
— Так что? Попробуем?
Я кивнула, прижимаясь к нему. Пока Лир писал записку для друзей, чтобы не волновались, терпела, сгорая от ожидания.
Нас встретила тихая безлунная ночь. Весна только-только должна была наступить, но я чувствовала ее дуновение в воздухе. Он был чист и свеж, ветер нес на крыльях запахи древесины и чуть подтаявшего снега.
Озеро оказалось большим и чистым, даже не подернутым ледком.
— Там горячие источники на дне, не замерзает даже в самые лютые морозы.
Я покосилась на мохнатые ели, надежно укрывающие это место, чуть поежилась. Мы с Лиром так торопились, что накинули плащи поверх ночных рубашек, а на ноги натянули легкие сапожки. Почему-то, не сговариваясь, решили не раздеваться, подошли к воде.
Дальше инстинкты взяли свое. Бросилась в озеро, нырнула, уходя на дно, ощущая себя не просто живой, но и цельной. Лир оказался рядом спустя мгновение. Притянул к себе, поцеловал. Смеяться под водой было непросто, но я все равно не сдержалась, теряя равновесие. Дальше мы плавали, играли в догонялки, наполняясь волшебством этой ночи, возвращая потерянные силы.
— Хочешь в полет? — спросил Лир, когда я игриво коснулась его хвоста, и добавил зачем-то: — Со мной.
Утонула в его взгляде, сознавая, что для него русалочий полет будет первым. Наверняка волнуется, хоть и не подает виду.
— Очень, — созналась я, покрывая его шею и плечи поцелуями.
Мы нырнули вместе, переплетая руки, задерживая дыхание перед прыжком. Сердце бешено билось о ребра, готовое выскочить. Оказывается, отправиться в полет с тем, кто так дорог, — это совсем иное. Остается восторг, безудержное счастье, а еще появляется невыносимая, запредельная нежность в самых простых прикосновениях. Настолько близко, интимно, красиво… Мы вернулись из полета, нашли губы друг друга, не готовые разнять рук, отказаться от любви, забывая обо всем на свете.
Лир отпустил меня, отдышался и сказал:
— Отправимся в Серебряный город или…
— А может, вы все-таки вернете к жизни Арана? — ехидно заметил Тир, оказываясь рядом.
Он тоже обернулся в русала, смотрел на небо, усыпанное звездами, и о чем-то думал. Я смутилась. И как могла забыть об Аране? Стало так стыдно перед друзьями и особенно перед Даринель. Она ведь ждет…
— Телепортируемся? — спросила я. — К нам вернулись силы.
— Остальным ничего рассказать не хотите? Мы ведь до сих пор не знаем, что толком произошло, когда ты оживила Аранатариэль.
Тир посмотрел на нас, вздохнул.
— Спасибо за дядю, Ариадна.
Пожала плечами.
— Я расскажу, но сначала — Аран.
В пещеру в Снежном королевстве мы переместились легко и просто.
— Тир, а почему ты раньше не перемещался к родным в Аридейл?
— Совет магов отслеживал перемещения из других королевств. Это было опасно.
Кивнула, подплыла к статуе Арана, обняла и вздохнула. Только бы все получилось!
— Превращаться, я так понимаю, не будем, — заметил Тир.
— Нет. Необходимо, чтобы Арана будили русалы.
— Какую песню нам нужно петь, мой свет?
— Дай угадаю! Ту, что так любит Аранатариэль? — усмехнулся брат Лира.
И я улыбнулась кивая. Трудностей у нас не возникнет, мы знали эту песню. Предупредила только, что нужно исполнять ее на эльфийском.
Песня полилась легко, красиво и плавно. Голоса у моих русалов оказались мелодичные, бархатные. В какой-то момент я почувствовала, как мир растворяется в звуках, исчезает… Наверное, волшебство получается тогда, когда ты искренне и всей душой в него веришь, не боясь открыть сердце.
Едва мы остановились, позволив последним звукам песни эхом отозваться от стен, как Лир жадно меня поцеловал.
Послышался веселый смех.
— А я думал, вы меня спасать пришли, — раздался голос…
— Аран! — вскрикнула я, и тут же меня подхватили его руки, прижали к себе.
— Даже если весь мир рухнет, эти двое будут целоваться, можешь быть уверен, — сказал Тир. — С возвращением!
— Нам тебя не хватало, — тихо добавил Лир.
— Аран, никогда так больше не смей поступать, слышишь?
Я вцепилась в его тунику, раздираемая сразу двумя желаниями: еще порадоваться, что удалось спасти, или поругать за такой поступок.
Аран мягко улыбнулся, потрепал мои волосы.
— Не переживай, сестренка. Теперь у нас все будет хорошо.
И целомудренно поцеловал в макушку, чем вызвал веселое фырканье у русалов.
— И все же…
— Ари, — протянул Аран, осторожно вытирая пальцами слезы с моих щек, — я живой. Не переживай за меня. Лучше побеспокойся о том, что тебе еще нужно оживить Аранатариэль.
Он вздохнул и попытался расчесать руками спутанные волосы.
— Да я вообще-то… уже.
Аран не поверил, но потом понял, что мы не шутим, удивленно охнул и поинтересовался, что я загадала.
— Никогда не сомневался в том, что у тебя великое сердце, — тихо заметил он, улыбаясь.
В следующее мгновение в пещере вспыхнул портал и из него вылетела Даринель, а следом и Эран, Силадерь, Сирин и Эридейле. Компания замерла, увидев нас, окружающих Арана. Первой в себя пришла дриада. Всхлипнула и бросилась к мужу.
Эльф передал меня в объятия Лира и оказался с ней рядом. Подхватил на руки, беспорядочно осыпая поцелуями и шепча что-то на эльфийском языке. Даринель плакала, отвечая, и явно не собиралась его отпускать. Едва затихла у него на груди, как Эридейле и Силадерь подобрались поближе, обняли его и наперебой стали возмущаться.
— Как ты мог? — спрашивала Эридейле.
— Ты несносен! — вторила ей Силадерь.
— А в вас много общего, — ехидно заметил Лир, выбираясь на берег и размышляя, следует ли сушить хвост.
— Как думаешь, они скоро выпустят его из объятий? — спросил Тир.
— Сомневаюсь, — заметил Глин, выползая на берег.
