– Ничего, – говорю я Роберту и закрываю шкаф. Петли скрипят, но по-прежнему добросовестно выполняют свою работу. Я киваю, наморщив лоб.
Мы проверяем четвертый дом, и я уже начинаю терять надежду, что мы вернемся с добычей. Когда мы отправились на поиски Туне, Макс единственный из нас взял с площади свой рюкзак, и трех лежавших в нем протеиновых батончиков хватило всем на один зуб. Когда начала сгущаться темнота, нам пришлось составить план действий.
Пока остальные обсуждали, как нам поступить, я главным образом молчала. Весь наш провиант находился во взорванном автомобиле. Роберт и Эмми побывали в маленьком продовольственном магазине городка, и, если верить им, тот оказался пустым. Никаких консервов они там не нашли, а все прочее давным-давно сгнило. Лучшее предложение, которое, кстати, выдвинула Эмми, сводилось к тому, чтобы пройтись по жилым домам и попытаться поискать съестное в кладовках. Там могло что-то сохраниться. Ведь есть вещи, которые не портятся с годами, а нам не надо ничего сверхъестественного. Сгодится все, способное дать калории без вреда для здоровья.
Когда другие закивали, я тоже выразила готовность принять участие в поисках.
Они явно сомневались на мой счет, но едва ли могли возразить; зато никто из них особо не хотел идти со мной. В конечном итоге Эмми сказала Роберту составить мне компанию, и тот лишь молча кивнул. Мы договорились связываться через каждые пятнадцать минут и подтверждать, что с нами всё в порядке.
Интересно, возражал ли ей Роберт хоть когда-либо. Судя по всему, он воспринимает слова Эмми как истину в последней инстанции… А что вообще ощущаешь, когда имеешь такую власть над другим человеком? Мои отношения с кем-либо никогда не строились подобным образом. Либо людям наплевать на меня, и тогда я тоскую; либо они не интересны мне, и их это злит. Каким-то образом я всегда оказываюсь в проигрыше. Но таковы два единственно возможных в моем случае варианта.
Я рада, что Роберт со мной, и где-то в глубине души даже надеялась на это. Мне требовалось каким-то образом попасть в город, чтобы я смогла поискать Туне, любой след, намек, позволяющий понять, куда она подевалась. И данная альтернатива устраивает меня больше всего.
– Нам надо проверить другой дом, – говорит Роберт, и я киваю.
Когда мы снова выходим на улицу, я вижу, что солнце уже почти исчезло за горизонтом. Его лучи еще какое-то время освещают край небосвода над деревьями, но и он быстро темнеет.
Улица, на которой мы находимся, тянется вдоль реки, и с того места, где мы стоим сейчас, видна бóльшая часть Сильверщерна.
Роберт смотрит на свои громоздкие черные часы.
– Прошло пятнадцать минут, – говорит он, снимает с пояса рацию и сообщает в микрофон: – Роберт здесь. – Я слышу, как его слова эхом повторяются в лежащем у меня в кармане аппарате. – Мы сейчас идем к… Алис, что ты делаешь?
Я уже успела сделать несколько шагов, прежде чем понимаю, на что смотрю.
Это, скорее всего, он. Другого варианта не существует.
Маленький желтый дом у реки.
Он такой же, как и все другие, стоит в центре небольшого участка, давно захваченного растущими вдоль берега кустами и деревьями, но, похоже, сохранился лучше остальных на улице. Во всяком случае, его крыша не провалилась, а дверь в полном порядке.
И она зеленая.
Все дома на нашей улице желтые, но наш единственный имеет зеленую дверь.
Краска на ней выцвела и местами висит клочьями. Когда-то она, наверное, была изумрудной, однако со временем от солнца, ветра и снега приобрела темно-зеленый оттенок.
Но все-таки…
Окидываю взглядом улицу, чтобы убедиться в своей правоте. Ну да, остальные дома желтые, и ни один не имеет зеленую дверь.
Благодаря ей я чувствовала себя какой-то особенной.
– Алис, чем ты занимаешься?
К моему удивлению, судя по его голосу, Роберт нервничает. Я оборачиваюсь и смотрю на него. Он отпустил тангенту и уставился в сторону реки.
– Здесь жила моя бабушка, – отвечаю я ему.
Роберт, моргая, смотрит на дом моих предков.
– Ох, – говорит он. – Ничего себе. – С несколько секунд изучает зеленую дверь, но потом снова смотрит на меня и качает головой. – Ты же помнишь, что мы решили. Вода, еда – и сразу назад. Нам безопаснее вместе.
– Но еда, возможно, находится там, внутри, – настаиваю я. – Мы можем просто зайти. Быстро.
Роберт мотает головой.
– Нет.
Я снова смотрю в сторону дома.
– Роберт, Туне может находиться в доме, – говорю тихо. – Она знает, как выглядит жилище бабушки. Она могла узнать его даже сейчас и посчитать, что оно выглядит вполне надежным. Нас двое, а она… неопасна. Поверь мне, она неопасна. Мы же можем просто зайти и посмотреть? – Не двигаясь с места, я тараторю: – И потом, нам надо проверить еще один дом. А это он и есть. И, возможно, там есть еда!
Я вижу, как Роберт смотрит в ту сторону, как тень сомнения пробегает по его лицу. Не говорю ничего больше – лишь встречаюсь с ним взглядом, когда он поворачивается ко мне. Я стараюсь выглядеть спокойной – нельзя выказывать отчаяние.
В итоге он тихо вздыхает и снова поднимает рацию к губам.
– Роберт здесь. У нас все нормально. Мы задержимся чуть дольше, чем думали.
Он ждет решения Эмми, а когда она быстро отвечает «о’кей», еле заметно улыбается мне.
Я готова расцеловать его, но взамен просто бормочу:
– Спасибо.
Роберт возвращает рацию на пояс джинсов и говорит:
– Если мы не найдем ее здесь, то, думаю, ничего не станем рассказывать Эмми?
Я киваю.
– Естественно.
С близкого расстояния дом выглядит хуже, как и все другие. Фасад уже прилично подгнил, многие доски растрескались и почти сгнили, а лестницу, ведущую к входу, покрывает что-то вроде лишайника.
Миновав ее, я оказываюсь перед зеленой дверью.
Вечер уже наступает. Темнота опускается внезапно и быстро: примерно так происходит, когда ныряешь в воду ногами вперед. Дверная ручка еще поблескивает в последних всплесках дневного света.
Я кладу на нее руку и нажимаю вниз.
Дверь открывается без звука, и, перешагнув порог, мы оказываемся в погруженной в полумрак маленькой прихожей. Здесь низкий потолок, стены оклеены обоями. Справа находится лестница, ведущая на второй этаж; впереди небольшая дверь – вероятно, в туалет. Слева располагается кухня.
Такая же планировка, что и в других домах. Ничего примечательного.
И все равно мне немного не по себе.
Подчиняясь чувству голода, я сразу направляюсь на кухню и энергично шарю взглядом по сторонам, к собственному стыду, на время забыв о Туне. Одновременно стараюсь запомнить все, что вижу вокруг. Здесь они жили. Сидели на этих причудливых бирюзовых стульях, разговаривали и ели, расположившись вокруг этого заурядного стола с круглым клеймом с одного торца. Эльза.
