– Информация устарела, – с ходу принялся сочинять подвешенный. – В нашем мире сие действительно невозможно, а в этом нашелся умелец, готовый попробовать. Только чары ему нужны местные, собственные не годятся.
Привязанный к дереву старался говорить убедительно, без раздумий и пауз, первое, что приходило в голову. Подстраивался в разговоре под собеседника, пытаясь угадать, что эльфа заинтересует, возмутит, взбесит, в конце концов…
– Врешь, коротконогий! Твой лживый язык я вырву сразу, когда сочту наш разговор пустым.
– Мертвым язык без надобности. Так, может, прекратим тратить твое бесценное время? А то еще пропустишь момент, когда человек прикончит стагаза.
Гном не зря считался мастером словесных баталий. Он знал, на какие рычаги надо нажимать, чтобы разжечь в собеседнике интерес, потому и озвучил самое невероятное для шишколобого предположение.
– Этому не бывать никогда! Королевского стагаза не победить даже могучему магу нашей расы. Ты, видать, совсем разум потерял, если поверил в невозможное. А присмотреть за гибелью Данилы будет кому и без меня.
– Надо же, ты человека назвал по имени! – Пленник нанес очередной укол по самомнению эльфа. – До чего докатился…
Гном нарочно затягивал разговор, втайне надеясь, что вот-вот произойдет нечто из ряда вон выходящее и эльфу станет не до него. А тогда уже времени на мучения не останется, и его прикончат быстро.
– Много ты понимаешь, недомерок! Этого можно, он убил Аивауда голыми руками. И пусть ему помог амулет Руха, но наш великий артефакт не каждому станет служить.
– Аивауда? Убил? Сказал бы кто другой – не поверил. И вы такое спустили ему с рук?! Человеку?
– Знал, что вы все тупые, но не до такой же степени! Ты мозгами хоть иногда пользуешься? Стагаза для того и вызвали, неужели непонятно? А заодно и ваших ритуалистов ему скормили.
– Выходит, лучше не отнимать медальон, а заставить человека работать на себя?! – Гном на оскорбления не реагировал, делая вид, что пропустил их мимо ушей, а фразу произнес так, словно сделал великое открытие. – Это ж какая мощь!
– Ты об этом все равно никому не расскажешь. Однако легкую смерть я пообещать тебе могу, если под клятвой кровавому камню назовешь имя того умельца, кто сумеет изъять амулет.
– Я не говорил: «сумеет изъять», а сказал, что есть умелец, готовый попробовать. Зовут его Рамз, могу подтвердить сие под самой страшной клятвой. – Гном назвал свое имя и действительно был готов поклясться.
– Пожалуй, не настолько ты туп, – начало доходить до шишколобого. – Заболтать меня решил? Или надеешься, что притаившаяся вон в тех зарослях мразь сумеет тебя спасти? Зря. – Эльф швырнул заклинание в орешник, за которым прятался Бозидар. – Топай сюда, ничтожество! Я смотрю, ты мой амулет потерял? Что ж, сейчас это кстати. Чего за сабельку схватился? Хочешь ее на мне опробовать? Давай.
Враз побледневший шляхтич выбрался из укрытия и извлек оружие из ножен. Он не мог сопротивляться воли эльфа, тело слушалось приказов чужака.
– Ты, значит, подслушивать вздумал? Без моего позволения? Ой зря. Придется наказать твои уши. С какого начнем – с левого или с правого?
Эльф, гном и человек не могли видеть, что происходило на болоте. Впрочем, не только они. Дно кратера, образовавшегося на месте высушенного омута, не было доступно взглядам тех, кто расположился неподалеку от берега топей. Они догадывались, что самое интересное нынче происходит там, однако чтобы увидеть, требовалось пройтись по болотной дорожке, то есть выйти из-под защиты леса.
Прибывшие сюда раньше других Ларион и Велизар успели заметить, как под монстром провалилась дорога, как чудище принялось жечь болото вокруг себя, опускаясь в углубление, как стоявший на краю этого углубления Данила исчез, после чего раздалось оглушительное рычание монстра. Порывавшуюся прийти на помощь хозяину Жучку едва удалось удержать уговорами.
Никто из них не знал, что пара эльфов находилась в каких-то ста шагах правее. Ближе они не подходили, выжидая момент, когда люди покинут убежище. Собачку пепельного окраса, об опасности которой их предупреждал оставшийся вылавливать гнома вожак, чужаки всерьез не восприняли, однако пока от активных действий воздерживались. Сначала им хотелось дождаться победы стагаза.
А потом все наблюдатели узрели чудо. Прямо на их глазах посреди болота возник раскидистый дуб с желто-оранжевой кроной, а вместе с деревом поднялся и холм, покрывшийся зеленой травой.
– Ты гляди, – не удержался Велизар, – прямо как в сказке!
– Красота! – поддержал его разумник.
Однако не всем наблюдателям удалось пережить эту красоту: оба эльфа мгновенно почувствовали удушье и на подкашивающихся ногах покинули свое укрытие. Они были подобны рыбам, выброшенным на сушу, может, потому и двигались в сторону болота. До воды они так и не дошли, свалившись на землю.
Жучка, заметившая чужаков, кинулась за ними, а вместе с ней – и люди.
– И кто же их так? – спросил Велизар, коснувшись одного из шишколобых прикладом ружья.
– Главное, что их, а не нас, – ответил Ларион.
Еремеев сознания вроде бы не терял и даже смутно помнил последние минуты жизни стагаза, однако от бурных потоков энергии, прошедших через него от чудовища к дубу, его чуть не вывернуло наизнанку. Все это время ему казалось, будто каждая клеточка организма вот-вот разорвется.
Отпустило только после того, как золотистая листва зашумела под порывами ветра. В этот момент Александр сообразил, что сидит на толстой ветви и обнимает руками ствол дуба.
«С женщинами не ладится, решил найти замену? Ну да, любовь к природе – тоже чувство. И еще никто не говорил, что дурное». – Еремеев опустил руки и немного отодвинулся от ствола.
Он лишь взглянул вниз, и сразу пришлось искать точку опоры, поскольку в голове штормило похлеще, чем в открытом море в бурю. Человек снова уцепился за шершавую кору дерева.
«Пить не пью, когда последний раз объедался, даже не припомню, про другие безобразия вообще молчу. А состояние, словно через мясорубку пропустили. Что-то мне кажется, зря я в бояре пошел. Работенка дюже вредная, а ни тебе бесплатного молока за вредность, ни дополнительного отпуска, ни досрочной пенсии. Прямо хоть бери и боярский профсоюз организовывай. Впрочем, не буду. Мороки много – пока потом со всех взносы соберешь…»
Александр сел лицом к болоту, чтобы видеть вдалеке гладь топей и бескрайний океан леса за ней. Смотреть вниз он остерегался, опасаясь нового приступа головокружения.
«Надеюсь, со стагазом покончено. До чего же упорная тварь попалась. Интересно, в том мире, откуда она прибыла, все такие? Если да, то мне здорово повезло, что закинуло в этот. Здешние зверюги – милашки по сравнению со стагазом. Да и местная нечисть вполне себе ничего. По крайней мере та, с какой пришлось встречаться. Кстати, о нечисти. Почему до сих пор леший не объявился? Или ему от меня уже ничего не надо?»
Практически сразу на ствол дуба приземлился дятел:
– Негоже на священном дереве рассиживаться, Данила. Ты бы спустился вниз, мил-человек.
На этот раз в голосе лешего не звучало ни нотки раздражения. Наоборот, краткая речь была до краев наполнена благоговением. Еремеев даже растерялся от
