Неподалеку уже накрывали столы и ждали боярина, чтобы тот возглавил пир. Отказываться он и не думал. Ему казалось, что быка готов съесть. Одно немного напрягало: Гориславу посадили с ним рядом, а потому следовало вести себя осторожно, Еремеев помнил, что эту девушку нельзя обижать даже ненароком.
– Ты, случайно, не ведаешь, что за пластинка в шкатулке? На вид вроде золотая, но по весу металл явно другой. Откуда она вообще тут могла взяться? – спросил Александр.
Времени особо рассматривать дар деревенских у Еремеева не имелось. Успел лишь мельком взглянуть да в руках подержать. Потом пригласили за стол…
– Один старик, из местных, проговорился, что таких раньше было две, – начала отвечать Горислава. – Про одну прознали гномы. Хотели выкупить, а когда им отказали, кто-то выкрал пластинку, да еще хозяина убил. Откуда пластинки взялись, знал лишь убиенный, но он все держал в тайне.
– А как же гномы прознали?
– Зятек того деда случайно на клад наткнулся и разболтал. Про вторую он не ведал.
– Как же я люблю загадки разгадывать… – вздохнул Еремеев.
Минут пять они молчали, поскольку Александр увлекся запеченной дичью.
Гориславу посадили слева от боярина, справа сел Велизар. Напротив разместился Ларион, который ел совсем мало. Он то и дело просматривал свою книжицу.
– Ты хотел узнать, какую часть сделки для нас с сестрой выполнил? – неожиданно спросила красавица.
– Не так чтобы и очень. Ежели это не страшная тайна…
– Раз не искал меня, но нашел, должна пояснить, – тоном, не терпящим возражений, заявила красавица.
– Да необязательно… – попытался отмахнуться Александр.
– Это не тебе и не мне решать. Слушай. На нас лежало проклятие: любой мужчина, познавший меня или сестру, должен был погибнуть в течение суток. Однако малый шанс выжить имелся, ежели он подпадал сразу под два проклятия. Ты не умер, мы обе избавились от рока. Теперь можем не бояться за жизнь человека, которого полюбим. Заодно и дар наш поменялся. Я нынче целитель, хотя тут считаюсь травницей, чтобы не слыть ведьмой.
Еремеев и раньше слышал, что волшебниками здесь могли быть лишь мужчины, а на женщин со способностями сразу вешали ярлык ведьмы, изгоняли из деревень, могли даже утопить или сжечь на костре.
– Да, а ведь я почти умер в тот день. Да еще от руки той, кого… – Александр не стал заканчивать фразу.
– Надеюсь, ты не в обиде? Я же предупреждала в записке.
– Я готов еще трижды умереть, лишь бы она была рядом, – ответил он с тоской в голосе.
– Вот именно эти слова и скажи ей при встрече, Данила, – посоветовала Горислава.
– Чтобы меня высмеяли?
– Думаю, именно для этого судьба и привела тебя сюда. Кстати, не знаешь, кто такой Сан Саныч?
От вопроса целительницы Еремеев вздрогнул и закашлялся.
– Знаю, – наконец ответил он, однако красавицы рядом уже не было.
«Снова загадка! Но откуда она может знать мое имя из того мира?! Мысли, что ли, читать умеет? Ладно, не буду мозг насиловать, ему и так в последнее время досталось. Кстати, о чтении мыслей. Куда подевалась Жучка?»
Пир к этому времени почти подходил к концу, точнее, к той стадии, когда сотрапезники уже не особо обращали внимания друг на друга. Александр поднялся из-за стола и кивнул Лариону.
– Ты мою собачку не видел? – спросил Еремеев, когда они подошли к крыльцу дома.
– Она в Крашен с письмом отправилась. Надо было сообщить, что с тобой все хорошо и угроза захвата города миновала. Полагаю, скоро прибудет Буян с ребятами.
– Да что мы, сами бы не добрались? Зачем мужиков дергать?
– Надо! Победитель чудовища должен вернуться домой с триумфом.
– А без этого никак? – скривился Еремеев, почему-то сразу вспомнив Васю из сказки Роу – тот как раз на сплаве цветных металлов и не сдюжил.
– Ты же боярин, обязан не токмо заслужить любовь своих подопечных, но и уметь принимать ее как положено.
– Ну, надо так надо. Я смотрю, ты с книжкой даже на пиру не расстаешься, – решил сменить тему Александр. – Что-то интересное откопал?
– По-моему, я знаю, что такое амулет Руха, – таинственно произнес Ларион.
– И?
– Помнишь, ты спрашивал про сдвоенные амулеты?
– Конечно.
– Дело в том, что они могут и дальше соединяться с новыми частями, образуя нечто совершенно необъяснимое. Я пытался хоть немного разобраться в их терминах. Знаешь, что получилось?
– Даже представить не могу.
– Там туманно говорится про третью часть амулета. А в результате образуется либо нечто убийственное, либо, наоборот, сохраняющее жизнь владельцу. У нас иногда говорят об ангеле-хранителе. Очень похоже.
– Там не упоминалось, насколько эта вещь ценна для эльфов? – спросил Александр.
– Написано, что любой эльф, обнаруживший следы амулета Руха, обязан доложить главе рода. Про награду я толком и не разобрался, речь о каких-то диковинных саженцах и наделе угодий в личное пользование. Много это или мало, неясно.
– Спасибо за сведения, Ларион. Токмо никому про них больше не сказывай. Можем попасть в большие передряги.
– Да куда уж больше, командир! А болтать попусту я не приучен.
Глава 22
Кто кого завербовал?
В Троицкое Зарина въехала ближе к обеду. В пути никто карету не задерживал и не осматривал. Патрули лишь иногда спрашивали, не нужна ли помощь, и ехали дальше. Ни одного происшествия в дороге, что не могло не радовать. Однако пассажирка с трудом сдерживала себя, чтобы не поторопить кучера. Понятно, что божьи люди не носились по дорогам подобно гонцам со срочными поручениями, но ей хотелось быстрее добраться до Крашена.
Она сознавала, что не опередит шведского шпиона. Надеялась, что тому не удастся быстро провернуть свои черные дела. По словам особиста, Данила – калач тертый, его на мякине не проведешь. И это был тот самый Данила. Теперь сомнений не оставалось.
У Зарины свалился огромный камень с души, но в сердце поселилась непонятная тревога. Она плохо представляла, как произойдет их встреча и что ей говорить…
Кроме того, Зарина никак не могла успокоиться после своего заточения в тюрьме. Только выбравшись из Смоленска, она осознала, насколько была близка к гибели.
«Негодяи собирались не только убить, но еще и обвинить в убийстве уважаемых людей города. Как и Тадеуш, гореть ему в пекле! Но в прошлый раз я хотя бы представляла свою участь, а тут… Схватили, приковали к стенке, опоили сонным зельем… Ежели б не Творимир, так бы и не проснулась».
Отец Серафим, к которому они направились прямиком из тюрьмы, молча выслушал особиста, покачал головой и вызвал инока. Тот сразу распорядился о срочном отъезде в Троицкое к местному священнику, и уже через полчаса Зарина тряслась в церковной карете. В дороге у нее наконец-то появилось время для анализа допущенных ошибок. Девушка насчитала с полдюжины и только половину смогла оправдать.
«Не соверши я первую, погиб бы Трофим. Чтобы не допустить вторую, нужно было либо одной добираться до Смоленска, либо помешать
