Пробираясь по земле едва ли не на ощупь, молодой рыцарь вдруг коснулся пальцами кладки края колодца, подле оказался покосившийся ворот. Тусклого света месяца хватило ровно настолько, чтобы разглядеть широкий, в два человеческих роста диаметром, круг старых серых кирпичей. Джеймс взялся за металлическую рукоять массивного ворота, но та и не думала поддаваться — не иначе как насквозь проржавела. Ведра для воды поблизости тоже не наблюдалось. Паладин перегнулся через край — и почему было не сделать ограждения? — и посмотрел в глубину колодца, но не увидел там ничего, кроме одной лишь кромешной тьмы — даже тощему отражению месяца в нем не нашлось места. Лишь футом ниже можно было различить колючий терн, пробивший кладку в некоторых местах, и что-то, на миг проблеснувшее металлом, — молодой рыцарь посчитал, показалось.
Как ни странно, он пока не чувствовал никакой опасности — Джеймс уже начал думать, что Крысь либо ошибся, либо зачем-то намеренно ввел его в заблуждение насчет гиблости здешнего места. Ну, в самом деле, какая опасность может исходить от заброшенных, веками никому не нужных дыр в земле, вымощенных бледными камнями?
Джеймс осторожно опустил фляжку в колодец, постепенно разматывая цепочку. Совсем ничего сложного — цепочка очень длинна, да к тому же он привязал ее конец к пальцу, чтобы невзначай не выпустить из рук, — нужно лишь осторожно отправить наперсточную флягу вниз, наполнить водой и поднять… А пить так и вовсе не хочется. Глупые сказки…
Внезапно цепочка стала раскручиваться быстрее, но Джеймс, увлекшийся своими мыслями, слишком поздно сообразил, чем это может закончиться, — последнее звено соскользнуло у него с пальца, словно звонкий тенрий, выскальзывающий из кармана пропойцы. Цепочка исчезла серебристой змейкой где-то во тьме колодца. До паладинского слуха донесся далекий всплеск — фляжка погрузилась в воду. Бансрот! Да будет проклята его, Джеймсова, неловкость! Как же так вышло? Задача значительно усложнилась. Тем не менее, рыцарь вовсе не собирался пасовать перед возникшими трудностями, при этом, ему показалось, что конец цепочки зацепился за что-то, и ее вполне можно достать.
Недолго думая, Джеймс, даже не дивясь собственной наивности, опустил руку как можно глубже, пытаясь нащупать цепочку, — та могла успеть зацепиться за выступы и трещины в камнях да за проросший сквозь стены терновник. Само собой, до беглянки ему дотянуться не удалось, зато пальцы нащупали кое-что другое — выступающую из стены железную скобу. Рыцарь осторожно перелез через край и стал спускаться, нащупывая ногами одну металлическую ступень за другой. Терновник резал и колол грудь, плечи и руки Джеймса, но он пробирался все ниже. Несмотря на меры предосторожности, несколько раз паладин соскальзывал с полированного железа, повисая на руках, но при этом все же исхитрялся отыскать новую скобу и продолжал спуск. Под конец Джеймс все же сорвался — очередная металлическая ступень выскочила из стены колодца под его рукой в тот самый миг, когда он второй рукой нащупывал следующую опору. К счастью, падать пришлось не высоко, к тому же на дне все-таки оказалась вода — совсем немного, всего по колено Джеймсу, но удар она смягчила, обдав лицо ледяными брызгами.
Застонав, рыцарь поднялся на ноги, потирая ушибленный о каменную стену затылок, и с омерзением отряхнулся — не приведи Хранн, вода попадет в рот.
Удар и ледяной холод подействовали на Джеймса отрезвляюще — до сего момента он совсем забыл про осторожность — вот глупец! Забраться в колодец с отравленной водой! О чем он только думал?! Ему что, жить надоело?! Нет, должно быть, это все испарения — они заставили его совершить подобную глупость. Вот она, истинная подлость: это способность не просто заставить тебя шагнуть прямиком в яму, а заставить думать при этом, будто это твое собственное, прекрасно обдуманное и спланированное решение. Что ж, он уже в яме — менять что-либо поздно. Самым правильным будет набрать как можно скорее флягу и выбираться наружу.
Джеймс огляделся. Здесь, внизу, как ни странно, было довольно светло. Как будто в этом колодце утопился сам унылый месяц. И тут он увидел это…
Сперва он решил, что это клочья тумана, который на поверхности затянул собой все пустоши и вот теперь начал лезть вниз по горловине скважины, но почти сразу понял, что ошибся. Серые комковатые хлопья медленно опускались на дно колодца и походили на… снег?! Джеймс был поражен… Наверху ведь Вечная Осень! Конечно, здесь, внизу, весьма холодно — он едва не окоченел, спустившись на дно каменного мешка, — но… снег! Или нет?! Комки не были холодными. Они опускались и застывали на неровных камнях, на поверхности воды (и почему-то не таяли), на волосах Джеймса, на его вытянутой ладони. Более чем снег, это напоминало пепел. Да, весьма напоминало пепел, но… молодой рыцарь растер между пальцами небольшой комочек серого легкого вещества, и тот разлетелся на сотни крошечных…
— Пыль?
Джеймс задрал голову и поглядел вверх, заворожено наблюдая за падением пыли. Ее в воздухе было столько, что казалось, будто кто-то наверху подкатил к краю колодца целый фургон нейферту, наполненный пылью, и принялся сметать все его содержимое вниз. Это было весьма удивительное и с тем странно успокаивающее зрелище.
Что-то шевельнулось в ладони. Джеймс опустил взгляд и оторопел. В своей руке он сжимал серебристую цепочку с флягой. Ту самую, которую он, якобы, только что выронил, будучи наверху. Или не выронил? Зачем же тогда он сюда спускался? Уж, не за ней ли? «Куда вы собрались бежать, мастер Джеймс? На дно колодца?», — как неожиданный и пугающий скрип двери, прозвучал в голове ехидный голосок Крыся.
— Я все еще жив, — успокоил себя паладин, стряхнув с головы успевшую осесть на ней пыль. — И вовсе не собираюсь здесь ничего пить.
Дрожащей рукой он опустил наперсточную флягу в воду. Та стала медленно булькать, напиваясь.
— Это для сэра Норлингтона, а вовсе не для меня, — на всякий случай напомнил себе Джеймс. — Я только наполню ее, закрою крышку и выберусь отсюда. И мне не страшна
