— Я сказал вам бросить ваши бесполезные игрушки!
Плетеный Человек не пошевелил и пальцем, но в тот же миг фламберг старозаветного паладина вдруг стал невыносимо тяжелым и вывалился из его ослабевших рук — не помогли даже ленты, которые прежде связывали меч и его хозяина. Почти сразу же Джеймс в недоумении выронил Тайран — пламя на клинке погасло с такой же легкостью, с какой сам молодой рыцарь разжал переставшие слушаться пальцы. Клинки звякнули, одновременно ударившись о каменные плиты пола.
Плетеный Человек улыбнулся. На его нитяном лице появилось отвратное выражение, как будто он не просто радовался беспомощности загнанных в угол паладинов, а наслаждался ею, смаковал ее, как спелую винную ягоду. Джеймс видел, что это существо было из тех, кто питается чужой болью, чужим страхом. Несмотря на всех тех, кого он встречал на Терновых Холмах, несмотря на присутствие жутких спригганов, он понял, что сейчас стòит напротив худшей из всех возможных тварей. И беда была в том, что они сами его сюда позвали. Разумеется, молодой рыцарь сразу же понял, кто это такой. И тот словно прочел его мысли:
— Вы так расстарались, чтобы меня увидеть, а теперь, смотрю, не очень-то рады, — сказал Плетеный Человек. — Впрочем, как бы меня не тешило переполняющее вас отчаяние, я тоже не рад этой встрече, ведь из-за нее мне пришлось спуститься туда, где я не появлялся почти тысячу лет и думал, не появлюсь еще столько же. Но слухи… если бы не слухи о готовящемся ритуале пробуждения…
— Мы ждали здесь вовсе не вас! — в яростном негодовании вскинулся Джеймс. — Мы ждали величайшего из магов, мудрого и могущественного человека. А явился изувер! Тот, кого мелочно радует доставлять страдания другим.
— Мелочно? — холодно произнес Плетеный Человек. — Страдания — это единственное, что еще имеет ценность на осенних холмах. А страдания тех, кто заслужил их… — он остановил взгляд на застывшем на коленях трау, — это моя собственность по праву.
Роффе выглядел так, словно из него вырезали его душу. Хотя если вспомнить слова сэра Норлингтона о связи трау с его скрипкой, то, вероятно, так все и обстояло. Роффе был все равно, что мертв, и сейчас держался в мире живых будто по инерции, а быть может, ему просто не давали умереть…
— И чем же он заслужил подобное? — гневно спросил Джеймс.
— Он подвел меня… — последовал ответ. — Допустил, чтобы эта падаль, — Плетеный Человек поглядел на изувеченного Крыся, — вытворяла, что ей вздумается.
Усатое существо под его взглядом пронзительно заверещало, сотрясаясь в судорогах от боли. Крысь то и дело хватался руками за душащую его удавку, но был не в силах даже немного ослабить ее своими пальцами. Присмотревшись, Джеймс увидел, что суставы на обеих его руках раздроблены, а фаланги превращены в жалкие обрубки. Несмотря на все то зло, что причинил им хвостатый, молодому рыцарю вдруг стало его невероятно жалко — несчастный Крысь никогда уже не сможет держать свое крошечное перо.
— Мне были нужны ответы… — Плетеный Человек проследил за взглядом Джеймса. — А спригганские наперстки-вороты наилучший метод их получить.
— Чего вы пытаетесь добиться своей жестокостью? — глухо спросил Джеймс.
— Пытки и страх смерти позволяют добиться нужного результата быстрее всего, или, быть может, вы не согласны? — Он покачал головой. — Хотя мне не нужно ваше согласие… Мне нужно, чтобы вы истекли кровью настолько медленно, насколько это возможно. Мне нужно, чтобы вы при этом кричали, но не просто вопили от боли, а честно открыли мне, что вы были намерены делать с пустыми гробами? Как именно вы планировали провести ритуал пробуждения? А еще — куда вы спрятали стеклянные ключи? Креслин…
Один из спригганов снял с пояса нечто, напоминающее цепь с торчащими штырями, фигурными замками, тонкими серебряными трубками и винтом ворота. Сжимая в одной руке свой меч, другой он принялся ловко вертеть и складывать цепь, собирая из нее какую-то жуткого вида машину.
— Пока Креслин готовит «Вымогатель», — начал Плетеный Человек, — может быть, вы расскажете мне все сами? Отцедите немного откровенности, как сделали до вас эти двое? — Он указал на Роффе и Крыся. Полумышь при этом повернул свою голову — удивительно, но на его морде будто бы проступало удовлетворение. Казалось, он улыбался…
— Подумать только! — неожиданно вступил в разговор сэр Норлингтон. — Великий Смотритель грозится выпустить из двух жалких человечишек всю кровь! Великий Смотритель грозится заставить нас изойти в криках! Вот только он не знает, что скорее поскользнется на нашей крови, и оглохнет от наших криков.
— Сэр, — испуганно начал Джеймс, — быть может, все же не стòит…
— Что?! — Плетеный Человек глядел на старозаветного паладина удивленно. — Кое-кто тут настолько уверен в себе, что пытается угрожать мне? Что ж, возможно, двое живых наглецов — это слишком много. Чтобы пролить свет на кое-какие детали, достаточно будет и одного.
— Именно с этого и начинается падение… — сказал сэр Норлингтон.
— Убей его, Верберин. — Плетеный Человек указал на старозаветного паладина сприггану, волосы которого вперемешку с перьями походили на высокую корону. Истекающий смолой меч взметнулся в воздух, но тут рыцарь сказал то, что заставило Смотрителя передумать и в очередной раз остановить своего слугу:
— Великий Смотритель оказался именно там, где было нужно.
— Что? — Плетеный Человек сделал шаг к паладинам.
— Я кое-что понял, — сказал сэр Норлингтон. — Вернее, я понял все. Именно ваши слова дополнили картину. Если бы не слухи о готовящемся ритуале пробуждения, вы бы не спустились сюда еще тысячу лет? Что ж… как удачно совпало, что до вас дошли эти слухи. Быть может, если бы ваши глаза не были сплетены из ниток, вы бы увидели все эти очевидные вещи: пустые гробы, двое чужаков, записи в некоей книжице, намеренно подброшенной двум олухам, чтобы они попытались дозваться до некоего трау, который привел бы сюда… Ха-ха-ха! — Старозаветный паладин невесело рассмеялся. — Все это — лишь авантюра, которая была спланирована с одной единственной целью — чтобы великий и могущественный Смотритель сам лично спустился сюда! Быть может, мне стòит напомнить вам, кому из лежащих здесь, это может быть нужно и зачем?
В этот самый миг дверь в усыпальницу начала закрываться. По тому, как затравленно обернулся на нее Плетеный Человек, Джеймс понял, что сэр Норлингтон оказался прав.
— Проклятье, — прошептал Смотритель.
Спригганы встали рядом с ним, держа мечи наготове. Трау, не отпуская от груди того, что осталось от скрипки, спиной вперед заковылял в сторону пустых гробов и замерших подле паладинов. А предоставленный сам себе Крысь исхитрился-таки стянуть с себя ослабевшую удавку и пополз к Джеймсу, судя
