— Не похоже, что ты в состоянии отвечать на вопросы, — отозвался Брокрин, пытаясь сосредоточиться на неприятной работе.
Друмарк устало рассмеялся.
— Вот тут ты ошибаешься. Только сейчас я и могу говорить свободно, — сказал Друмарк и закрыл глаза, странно улыбаясь. — Часть меня устала. Истощена. Спит. Когда она проснется, я стану не совсем собой. — Он открыл глаза и тяжело посмотрел на Брокрина. — Тебе стоило бросить меня умирать. Может, так было бы правильнее.
— Прекрати нести чушь, — отрезал Брокрин, — я тебя видел в куда худшем положении, и ты всегда выкарабкивался.
Друмарк закашлялся нездоровым, безрадостным смехом. Брокрин разрубил еще несколько колец, и сержант сумел поднять руку к плечу. Он ткнул в то место, куда укусил его бес.
— Полностью зажило, верно, капитан?
Брокрин прервал свое занятие. Его брови удивленно поползли вверх, когда он взглянул на плечо сержанта. От раны практически не осталось следа. Он посмотрел на другое плечо, полагая, что забыл, какое именно было укушено.
— Можешь не отвечать, — произнес Друмарк, — я и так знаю, что ты видишь там здоровое плечо. Мортримм тоже ничего не увидел. Но я вижу. У меня там лицо. Маленькое такое. Вылитая копия той твари, что укусила меня. Я могу его видеть и, более того, могу его слышать. — Сержант вновь выдавил из себя усталый смех. — Но не сейчас. Сейчас оно молчит. Потратило слишком много сил на бой с этой штукой. — Он пнул одно из отрубленных колец.
— Что… это такое? — спросил Брокрин, кивнув в сторону щупальца, стараясь избежать разговора о втором ужасе, о котором твердил ему Друмарк.
— Кусок того монстра, что уничтожил фрегаты, — сообщил Друмарк, — он прятался на корабле и тайком следовал за нами. Шпионил. Для кого — не знаю. Это правда, — с нажимом добавил он, прочитав недоверие на лице Брокрина, — демон говорил многое, но в этом он не обманывал, могу поклясться. У демонов множество племен, и одни враждуют с другими.
— Тебя сильно ранили, и ты бредишь, — покачал Брокрин головой, отказываясь верить словам сержанта. Признать его правоту означало согласиться с тем, что Друмарк заражен и решение Готрамма… — Ты болен. Тебе нужно вернуться на корабль и отдохнуть.
— Я не могу отдыхать, — настаивал Друмарк. — Сейчас оно отдыхает после убийства шпиона. Может, оно тоже сдохло, я не знаю, но, прежде чем уйти, оно заставило меня выцарапать на себе это. — Он указал окровавленным пальцем на порезы, которые Брокрин отметил ранее.
Сквозь запекшуюся кровь просматривались непонятные символы. Это не были руны дуардинов или чья–либо письменность, известная Брокрину. Тем не менее порезы выглядели слишком правильно, чтобы оказаться просто случайными ранами.
— Понятия не имею, что они значат, — продолжал Друмарк, — но, пока я вырезал их, я чувствовал, что они важны. Словно ранить самого себя, нанося их, было самым важным поступком в моей жизни.
Друмарк резко схватил руку Брокрина и подтянул капитана к себе.
— У демонов есть племена, — повторил он. — Те, которые разрушили Крепость Финнольфа, — у них есть враги, но это не значит, что их враги — наши друзья. Их враги как–то связаны с нашей экспедицией, иначе они не подсадили бы к нам шпиона. Я нашел его в дымовой шахте, над плавильней, где сейчас работает Грокмунд.
— Ты понимаешь, что просишь меня сделать? — проговорил Брокрин, ошеломленный словами сержанта.
— Здесь замешано куда больше, чем просто аффинаж эфирного золота. Есть что–то еще. Чем бы это ни оказалось, его нужно остановить.
Друмарк опустился обратно на пол, отвел глаза от Брокрина и вперил взгляд в символы, которые сам на себе и выцарапал.
— Это нужно остановить. Пока еще не слишком поздно.
Брокрин уставился сперва на Друмарка, затем на разбросанные по полу кольца. Друмарк был одержим демоном, он сам в этом признался. А значит, нельзя верить тому, что он рассказывает, безоговорочно. И все же его последние слова казались Брокрину более правдивыми, более правильными, чем все, что он услышал за последнее время. Он не должен позволить своей бывшей команде переработать эфирное золото Грокмунда.
Пока еще не слишком поздно.
Глава 13
Небо над Крепостью Финнольфа заволакивали темные тучи. Всего за несколько минут широкий грозовой фронт накрыл джунгли и завихрился над парящим горным пиком. День превратился в тусклые сумерки, укутав аванпост закоптелой пеленой.
Кхорам успокаивающе погладил Сквернавника. Демонический паразит тревожился и пребывал в задумчивом настроении, под стать погоде, что подбиралась к левитировавшему пику. В воздухе витала аура ожидания или даже предвкушения.
— Скоро, — пообещал чародей гомункулу, — скоро судьба свершится.
Под прикрытием завесы черных туч Тамузз и его культ спустились на старое поселение дуардинов. Рой скатоподобных демонов вырвался вперед, обогнав дюжины смертных культистов, и полетел над заснеженной вершиной. Их плоские тела изгибались на ветру, ныряли вниз и всплывали вверх, описывали дуги над острыми скалами, поднимались над зубчатыми стенами одинокой башни. Вой, похожий на плач, который неизменно возвещал о приближении небесных демонов, на этот раз был едва слышен и больше напоминал глухое жужжание. Еще наступит время, когда они оглушат своих жертв пронзительным криком, когда они вселят ужас в их души. Но сейчас они выполняли для Тамузза, Вершителя судеб, иную задачу. Демоны рассредоточились по пику, отыскивая путь внутрь, дорогу, которая приведет культ прямо в сердце аванпоста и скроет их от глаз дуардинов.
Кхорам стоял на спине демонического жеребца и наблюдал, как Тамузз отдавал приказы появившимся из черных облаков культистам. Он знал, что было на уме у командира Хаоса. Чем выше взлетаешь, тем сильнее страх упасть, а Вершитель судеб находился в высокой милости у Тзинча. И чем крепче становился авторитет Тамузза, тем назойливее в каждом, даже самом незначительном препятствии ему мерещились козни врагов и соперников. Магистры иных культов, порождения душ честолюбивых демонов, колдовство неприятельских чародеев — все слуги Изменяющего Пути, от самых
