– Итак, – начал он торжественным голосом, – вначале было Ничто, и Ничто было всем…
– Смешно, – я скривилась, хотя и взаправду этот пассаж меня удивил и развеселил. – А если ближе к нашим дням?
– Э-эх, молодежь… нет бы остановиться на миг и послушать мудрость старшего поколения, – он закатил глаза, но несколько картинно, было видно, что мужчина шутит, немного красуясь перед девушкой.
– Ты же не старик еще, чтобы так говорить, и вообще, ты кто?
– Я, – мужчина встал, выпрямившись и приняв горделивую позу, – я, может, и не старик, но ни один старик еще не прожил столько. Я Сатхи – жнец.
– Жнец? – удивилась я. Сатхи нисколько не походил на крестьянина.
– Неважно, если ты знаешь, то нет смысла объяснять, а если не знаешь, то на это уйдет слишком много времени.
Я демонстративно оглянулась по сторонам, поморщившись от болезненного укола. Мое тело было плотно перемотано бинтами, бывшими некогда белой рубахой, сейчас она имела серо-буро-непонятный цвет. Судя по всему, к ране в боку и перелому ключицы добавился перелом костей предплечья. Разглядывая шину, умело наложенную на правую руку, я удивленно заметила обломок трость-шпаги с серебряным навершием в виде головы неизвестного животного.
– Это что такое?
– Это – изолированный перелом локтевой кости, очень удачный, без смещения и вывиха лучевой. Неприятная штука, но пройдет.
– Я не про это, я про трость.
– А это у тебя было в той самой руке, когда я тебя вынес из горящего здания. Пригодилась штучка. К тому же ты так в нее вцепилась тогда, удивительно. Кстати, я думал, что при таком переломе кисть разожмется, ан нет.
– Хм, ладно, и все же мы вроде никуда не торопимся. Что за жнец такой? – я решила оставить вопрос со спасением на потом, отметив в памяти.
– Зачем тебе лишние знания, девушка? Или ты позволишь называть тебя по имени, Эрата Кара ван…
– Нет! – Я выкрикнула это достаточно громко, чтобы заглушить. Боль вцепилась в тело, отвлекая от воспоминаний. Дождавшись, когда она стала не острой, а тянущей, с редкими вспышками, я взглянула на Сатхи.
Тот просто ждал, делая вид, что ничего не произошло.
– Просто Кара, пожалуйста, – голос мой звучал жалко. Но вкупе с моим жалким состоянием и, скорее всего, жалким видом, мне было все равно.
– Хорошо, просто Кара. Но если ты потревожишь рану, что у тебя на правом боку, если разойдутся швы… – он не договорил, но из его глаз полыхнуло таким холодом, что я бы поежилась, если бы могла двинуться. – Зачем тебе чужие тайны, Кара?
– Мне нет дела до твоих тайн, Сатхи-жнец, просто любопытство. И откуда ты знаешь мое имя?
– Я тащил тебя почти сутки, Кара. И все это время, ну почти все, ты не молчала, – жнец ухмыльнулся. – Может, ты и не помнишь, но мы о многом разговаривали.
– Что я говорила?
– Многое, но не стоит переживать. Все, что ты сказала, останется со мной, но не для меня.
– Ты целитель?
– Был им, когда-то давно. Так давно, что и не упомнишь, – Сатхи грустно улыбнулся, присев на край кровати, поправил сползшую тряпку. – На самом деле это не секрет. Просто я не знаю точного ответа. Но так как я много знаю теперь о тебе, я расскажу немного и о себе.
– Зачем?
– Честно? – он дождался моего кивка. – Мне будет нужна твоя помощь, Кара. Ты попала в большие неприятности и сама из них не вылезешь. Но мы можем помочь друг другу. А для этого между нами должно быть некое, – он замялся, – доверие. Да и истории мои таковы, что в них поверит мало кто.
– Интригующе.
– Отнюдь. Когда-то давно я верил во многое. Как я уже говорил, я был целителем, и поверь мне, весьма неплохим. Когда-то я за половину дня поставил бы тебя на ноги, и ты бы не вспомнила о том, что была ранена.
– Что изменилось?
– Ты будешь слушать или говорить? Я не очень люблю рассказывать свою историю, но могу послушать тебя.
– Извини, я умолкаю.
– Ага, о чем я? – он скосил глаза в сторону, но я молчала. – Ладно, я был целителем, молодым и глупым. Я жил немного южнее этого места. Того городка сейчас уже нет на картах. У меня был большой дом, прислуга, наложница, уважение и почет, зависть коллег – все, о чем можно мечтать, – он покачал головой, уносясь воспоминаниями в прошлое. – Но мне было мало. Я хотел не просто исцелять. Я хотел, чтобы человек стал лучше, чтобы болезни погибали, не причиняя ему вреда или хлопот. У меня была отличная лаборатория. Меня поддерживал местный префект, и из столицы постоянно приезжали с просьбами и за помощью. Я одно время даже лечил королевскую семью и был обласкан правителем. Но мне, как я сказал, было мало…
Наше тело имеет огромный запас прочности. Некоторые люди переживают травмы и болезни, от которых умирают тысячи. Я пытался пробудить эту силу. На территории королевства, тогда еще не было империи, были строгие законы. Нельзя было купить человека и ставить на нем опыты. Церковь была в силе и строго следила, особенно за экспериментаторами вроде меня. Но можно было ставить опыты над собой. Так я и сделал. Да и вообще, не мог же я, открыв способ, как улучшить человека, обойти себя самого! – Сатхи замолк, обдумывая что-то. Молчание затянулось надолго. Погруженный в свои мысли, жнец не замечал бегущих мимо минут.
– Что-то пошло не так? – наконец я просто не выдержала.
– Что? – Сатхи выпал из мыслей в реальность. – А нет, все удалось. Но в том и оказалась проблема… Несмотря на то что я не афишировал свои исследования, кое-кто о них все же узнал. В один день ко мне пришел человек и сказал: то, что я делаю, вредит миру. Не сейчас, конечно, но повредит в дальнейшем. Что мир сделал человека таким, какой он есть, не просто так. Что существует некий план, и если я продолжу свои изыскания, если все люди станут такими, какими я видел их в своих мечтаниях, мир просто умрет. Я тогда думал, это какой-то сумасшедший сектант. Но был с ним вежлив и учтив. Он ушел, сказав, что придет завтра, узнать мое решение. Будто бы я мог отказаться от своей мечты.
– И? – снова подтолкнула я жнеца.
– И он пришел. Я повелел слугам гнать его и никогда не пускать в мой дом. И тогда он начал убивать. Он разгромил все. Хотя тех, кто бежал, он не тронул. Он ворвался ко мне в лабораторию и крушил, крушил. И он хотел уничтожить меня. Мне было страшно тогда. Страшно оттого, что в нем не было ненависти. Он не был одержим, он казался человеком, который просто
