– А ты что думала? – вздохнул Алекс, наконец-то откусывая котлету. – Нашла какие вопросы задавать.
– Не сердись. – Жена прильнула к нему и звонко чмокнула в щёку. – Обычное женское любопытство. К тому же я хотела, чтобы ты учёл, что такое женское любопытство очень скоро приведёт к усиленному мужскому напряжению мозгов. Сталин – это ведь не Ванников и Триандафилов, на него куда более глаз направлено. И потому точно найдётся тот, кто может заинтересоваться ещё одним человеком, который уже десять лет регулярно исчезает из страны, причём приблизительно на те же сроки, на который сейчас исчез Сталин, а потом появляется. Не думаешь же ты, что этого никто не заметил? Мы тоже под прицелом довольно большого числа внимательных глаз, мой милый. И многие из них к нам совсем не доброжелательны.
Алекс вздрогнул и замер, не донеся до рта очередной кусок котлеты. А затем вообще положил вилку на стол и задумался. Да уж, Эрика права. Тем более что подобные «исчезновения» были не только у Сталина и его самого. Кроме них двоих таковых было ещё пять человек. Да и вообще, неужто никто не заметил некоей «волнообразности» изменений в СССР? В принципе, могли, конечно, и не заметить. Тем более что в Советском Союзе в эти годы вообще происходило много такого, от чего окружающий мир в оторопь приходит, но чтобы совсем никто – очень сомнительно…
Нет, никаких почти мгновенных или хотя бы очень быстрых изменений не было. Он, помнится, когда-то читал опусы про всяких «попаданцев к Сталину», благодаря которым СССР перед войной лихо поголовно вооружался всякими РПГ, танками типа Т-54, бронетранспортёрами, реактивными самолётами и дальнобойными ракетами, а весь остальной мир при этом ни хрена не замечал и действовал практически точно так же, как до этого. То есть вплоть до того, что и нападение случалось двадцать второго июня, и боевая техника у нападавших была точно такой же, как и ранее. Ага-ага, целая планета слепых полудурков, с полным отсутствием разведки, структур, занимающихся аналитикой и отслеживанием потенциальных угроз, с одной стороны, и более ста девяноста миллионов человек с ангельским характером и твёрдыми убеждениями, беззаветно любящих власть, которая при своём установлении грохнула миллионов десять частью их же родственников, частью просто сограждан[151], и среди элиты которых ни нашлось ни единого склонного к борьбе за власть, подкупу, да даже к банальным взяткам и сплетням, с другой. Только в этом случае можно было бы надеяться, что информация не просочится. И это ещё и не говоря о том, что и технологически, и экономически тот СССР хрен бы такое потянул. Просто не было у него ни денег, ни достаточных промышленных мощностей, ни необходимого станочного парка, ни даже просто квалифицированного персонала в нужном объёме. А по некоторым позициям даже и в минимально необходимом. Достаточно сказать, что освоение в производстве советской копии немецкой ФАУ-2 образца сорок четвёртого года при наличии образцов и работе над этой задачей кроме советских конструкторов ещё и довольно большого числа пленных немецких специалистов, занимавшихся производством этих ракет, затянулось ажно на три с лишним года! Очень ему тогда смешно было… А вот сейчас совсем не смешно!
– У тебя уже кто-то что-то спрашивал? – угрюмо спросил Алекс. Эрика пожала плечами.
– И да, и нет.
– В смысле?
– Спрашивали многие. О тебе. О рассказах сына. Он у нас, как ты знаешь, вообще-то не болтун, но кое-что и-из… – он сделала короткую смущённую паузу, поскольку всё ещё продолжала переживать по поводу той своей ошибки, едва не приведшей к трагедии, – того вашего путешествия время от времени поведывает. И приятелям, и няне. Однако является ли это простым любопытством или уже что-то большее – я сказать не могу. Не знаю. Всё пока неочевидно.
– Хорошо, я поговорю со Сталиным. Нам, похоже, стоит уехать от греха пода…
– Только не в этом месяце, – вскинулась Эрика. – Ты что, забыл – у меня выставка!
Это – да. Триумф СССР на Олимпиаде, как и общие успехи развития, очень сильно подогрели интерес к нему в мире. Да и вообще очень многим было интересно, чем закончится этот гигантский социальный эксперимент, разворачивающийся на одной шестой части суши… Ну а то, что Советский Союз этой реальности куда более плотно и активно участвовал в мировой торговле и весьма щедро платил за то, что покупал, только добавляло этого интереса. Сталин со товарищи ещё во время прошлого такта весьма последовательно и активно принялись ставить свою молодую, но уже набравшую весьма впечатляющие темпы советскую промышленность в конкурентные условия, осознав-таки, что утверждения Алекса о том, что лишь подобный подход может обеспечить и достаточное качество выпускаемой продукции, и необходимый технический уровень. Под государственным контролем, конечно, и не так уж сильно расходуя до сих пор весьма дефицитную валюту… Слава богу, та серия мероприятий, которая началась поднятием морских сокровищ, координаты которых приволок Алекс, а наиболее сильно выстрелила в период от начала Великой депрессии в США и до произведённого администрацией Рузвельта резкого, более чем на две трети, поднятия цены на золото в США[152] в тридцать четвёртом году позволила СССР получить в шесть раз больше валютных средств, чем в изначальной реальности Алекса. А если приплюсовать к этому ещё и реальную рыночную стоимость промышленного оборудования, судов, транспортных средств и нематериальных активов, которые удалось получить через скупку на биржах акций рухнувших компаний, то эту цифру можно было бы умножить, как минимум, на два, а то и на два с половиной! Впрочем, импорт закупался весьма аккуратно. Но иногда сам факт присутствия какого-нибудь товара на рынке уже требует от конкурентов тянуться за ним изо всех сил. Даже если реально купить его по предлагаемой цене могут очень немногие… Да и существенная часть импортных автомобилей, вагонов, тканей, продовольствия, одежды, обуви и всего остального поставлялась, считай, «по бартеру». Взамен на доступ на рынки зарубежных стран уже советской продукции, которая здесь, во многом, кстати, благодаря усилиям не только одного лишь Алекса, а, можно сказать, всей семьи До’Урден в целом, была вполне востребованна. Впрочем, насколько он помнил, многие образцы советской продукции и в его реальности также были вполне оценены иностранными покупателями. Тот же «ГАЗ-51» не только поставлялся в массу стран, но и во многих было даже налажено его лицензионное производство. А «ГАЗ-21», ну, который первая «Волга», в своё время получил Гран-при на выставке «Экспо-58» в Брюсселе… Впрочем, здесь советской промышленности к медалям и премиям уже давно было не привыкать. Ну как давно – года четыре-пять точно… И во многом благодаря именно Эрике. Ну и Алекс тоже, конечно, как-то рядышком постоял.
Вот и Московская ежегодная художественно-промышленная выставка уже третий год как имела статус международной. И заявки на участие в ней в этом году подали более полутора сотен фирм ажно из двадцати трёх иностранных государств, среди которых были и все ведущие державы. То есть и САСШ, и Англия, и Франция, и Италия, и Япония, и даже сильно обиженная на СССР из-за Олимпиады Германия. И хотя в этом году общее число участников оказалось несколько меньшим, чем в прошлом, в первую очередь из-за того, что в Париже как раз сейчас проходила очередная Всемирная выставка[153], а параллельно потянуть ажно две мощных экспозиции способны были далеко не все (увы, – последствия мирового экономического кризиса, запущенного американской Великой депрессией, самые яркие проявления которого ощущались в мире до сих пор), но всё равно представительство ожидалось
