По полю Сейама стелился туман, словно одинокое, плотное облако спустилось сверху, хотя небо по-прежнему оставалось ясным, да и на земле тумана больше нигде не было видно.
Как только Колрин увидел этот необъяснимый, неожиданный туман, его магическое чутье забило тревогу и приступ страха скрутил внутренности так сильно, что трудно было даже вздохнуть. Он с трудом подавил внезапное, хоть и весьма разумное, желание сбежать, вместо этого сделав резкий, судорожный вздох. Спустившись со стены, он как мог поспешно, чуть ли не вприпрыжку, направился к рябине. Оказавшись под укрытием ее ветвей, он достал один из своих немногочисленных амулетов: нож из китовой кости с крепким серебряным эфесом, до поры до времени скрытый у него под курткой. Призывая силу, таящуюся в ноже, Колрин чертил на земле круг вокруг себя и проговаривал напоминания – слова, которые маги использовали, чтобы точно вспомнить, как именно призывать и использовать силу, – те самые слова, которые непосвященные называли заклинаниями.
Когда он закончил, костяное лезвие рассыпалось в пыль, словно высохший гриб, а серебряная рукоятка раскрошилась прямо в руках Колрина, словно пролежала в гробнице тысячу лет и не смогла вынести разрушительного воздействия свежего воздуха. Колрин разом вытянул из орудия всю магию, до самой последней капли, так что наполнить его силой снова было просто невозможно. Два года потратил он на то, чтобы сделать этот нож и наполнить его магией под завязку, и вот, за считаные минуты, его сокровище обернулось жалкой горсткой пыли.
Но обернулось не напрасно, надеялся Колрин. Он снова сунул руку под куртку, нащупывая на шее серебряную цепочку, чтобы в очередной раз убедиться в ее целостности и ощутить вес того предмета, что висел на ней.
Туман между тем перевалил через каменные стены и растекся вокруг него, окружая рощицу, Пограничный Столб и рябину, но не приближаясь. Колрин все еще видел усыпанное звездами небо прямо над головой, но словно со дна глубокого колодца, серые стены которого давили на него со всех сторон.
Стены из плотного, постоянно меняющегося тумана.
Что-то пряталось за этими серыми стенами. Колрин это чувствовал, но рад был, что не может увидеть. Он знал, что там может быть: одно из древнейших зол трижды проклятого Хирра, города-государства, чье имя до сих пор будило в сердцах людей лишь страх и ненависть, несмотря на то что сам он был окончательно и бесповоротно уничтожен более тысячи лет назад. То, что таилось за стеной тумана, имело разные названия у множества разных народов. Колрин выбрал одно из наиболее распространенных, то, что никоим образом не выдавало его причастности к тайным знаниям.
– Граннок! Многоликий! – выкрикнул он. – Это не твоя земля, это не твое время. Здесь нет ничего твоего. Сгинь!
Туман завихрился. Колрин мельком увидел какую-то часть огромного тела – длинную конечность или хвост, – покрытую рассеченной алыми огненными росчерками шкурой и напоминающую неровный кусок тлеющего изнутри угля. Глаза жгло и слезы катились градом, пока он наблюдал, как эта конечность исчезает за туманной завесой, чтобы уступить место внезапно появившейся человеческой руке, гладкокожей и изящной, чьи пальцы манили его, призывая покинуть защитный круг. Одним только этим жестом обещая ему все, чего он когда-либо желал или только мог бы пожелать: красивейшую женщину, величайшее могущество, неисчислимые богатства…
Он зарылся ногой в землю, почувствовав, как она поднимается против его воли, чтобы сделать первый, фатальный шаг из защитного круга.
– Меня этим не проймешь, – заявил Колрин. – Повторяю, сгинь!
Манящая рука тоже пропала. Туман уплотнился, но Колрину видно было, как внутри проявляется, словно рождаясь прямо из него, едва заметный силуэт. Вдвое выше него и вдвое шире, нечто за туманной завесой лишь отдаленно напоминало человеческое существо. Одна рука была непропорционально длинной, или, может быть, просто держала меч; Колрин не мог сказать точно, основываясь лишь на неясных очертаниях, мелькающих в клубящемся облаке.
Это действительно оказался меч, из темного хрусталя, застывшего пламени или чего-то не менее странного, и этот меч разрезал туман и обрушился на Колрина быстрее, чем тот успел моргнуть. Он вскрикнул и попытался уклониться, но лезвие вовсе не разрубило его пополам, как случилось бы, окажись он под ударом без защиты. Круг, начерченный им для защиты, выдержал, заставив чудовищный меч отскочить от невидимого барьера со звуком, похожим на скрежет гвоздя по наковальне, но тысячекратно усиленным.
– Колдун? – шепнул голос в вышине, где-то посреди туманного озера.
Голос маленькой девочки, чистый и звонкий.
– Кольца нет, – ответил другой голос, прозвучавший, похоже, откуда-то с земли, неподалеку от защитного круга.
Этот голос был мужской, старческий, с капризными нотками.
– И посоха нет, – пробормотал еще один голос из тумана.
Женский, глубокий и красивый. Мужской, неприятно визгливый. Голос подростка, ломкий, меняющийся с каждым словом.
– Круг умело вычерчен и крепок, – заявил еще один мужской голос. – И все же, полагаю, потребуется не больше трех ударов, чтобы разбить его защиту вдребезги.
– Если ее не восстановят.
– Восстановят? Ни кольца, ни посоха. Смертный. Жалкое существо, должно быть, исчерпало всю свою силу.
– Чего же мы ждем? Бьем снова, бьем!
– Оно улыбается. Оно что-то скрывает от нас. Грядет истинный маг, нам не следует медлить.
– Бьем или уходим, бьем или…
Последовал новый удар, и снова каждый мускул тела Колрина напрягся в ожидании ужасной боли, а за ней и вероятного освобождения – смерти. Но круг опять устоял, заставив меч отскочить назад.
Прежде чем Граннок нанес очередной удар, Колрин кинулся на землю и откатился в сторону, сам разрывая защиту круга в тот самый момент, когда третий удар рассек воздух прямо над его головой. Словно букашка, он пополз прочь, огибая рябину, но туман подобрался слишком близко, а меч летел слишком быстро, чтобы ему удалось благополучно ускользнуть. Кончик лезвия срезал каблук с левого сапога Колрина, задев и ступню под ним и оставив болезненную рану в четыре дюйма длиной.
Подавив стон, Колрин прижался к стволу рябины и обхватил его ногами, в то время как руки судорожно нащупывали цепочку на шее. Но прежде чем ему удалось извлечь спрятанное, чудовищное лезвие снова вынырнуло из тумана. За долю секунды до удара Колрин понял, что тот станет смертельным. Он зажмурился и испустил крик, который сдерживал все это время.
Три секунды спустя он все еще кричал, но вовсе не был мертв и даже не ощущал новой боли, кроме той, что раскаленными щипцами раздирала ступню.
Колрин открыл глаза, и крик застрял у него в горле. Меч завис над ним, оплетенный, связанный, спутанный ветвями рябины. К тому же ее ветви ринулись вперед, хватая огромную безобразную лапищу, покрытую дымящейся, похожей на тлеющий уголь, кожей. Сквозь внезапно возникшие разрывы в тумане Колрин увидел мерзкую бесформенную тушу Граннока Многоликого. Хуже
