– Он принес много пользы нашему аббатству, – продолжил Кей. – Например, дал устройства дешифровки, которые сильно ускоряют работу. Возможно, в книгах варе’и имеются сведения и о твоей родине, Горел из Голириса. А возможно…
– Да?
– Возможно, их надо искать где-нибудь в другом месте. – Кей отвернулся.
Горел не сводил с него глаз. У мальчишки явно что-то было на уме, но он не хотел об этом говорить. Во всяком случае, теперь.
– Что это? – спросил Горел, показав на стеклянный диск, размещенный в витрине рядом с другими экспонатами.
– Бомба-корона, – просиял послушник. – Очень эффектна, когда взорвется. Иногда отметины от них можно увидеть на вершинах горных пиков. А вот еще одна редкость, – он ткнул пальцем в соседний экспонат. – Пушка-мозголомка варе’и. Вернее, мы так думаем, потому что еще никому не удалось заставить ее действовать. Здесь у нас ракета варе’и «земля-дракон», скелет зульского боевого дракона лежит в верховьях… – он вздохнул.
– В верховьях? Ты ходил в горы? – Горел перевел глаза на мальчика, но тот упорно отводил взгляд.
– Я бывал далеко за границей снегов, – неохотно ответил Кей. – Был и в… Впрочем, это не важно.
– В верховьях?
За широкими окнами вздымались горы, укрытые снегом и льдом. Там повсюду были неразорвавшиеся бомбы и мины зулов и варе’и. Даже не обещание смерти, но твердая ее гарантия.
– Как же ты выжил?
– Меня отправили в город ребенком… С тех пор я мечтаю туда вернуться.
– Правда? Так почему не возвращаешься?
– Им это не понравится, – с сомнением протянул мальчик, потом улыбнулся, но в его глазах отразилась настоящая тоска. – Да, человек из Голириса. Именно этого я хотел бы больше всего на свете.
– В таком случае, – сказал Горел, – я могу исполнить твою мечту.
5На рассвете они отправились в горы. Восходящее солнце, болезненно-красное, напоминало нарыв. Позади большого отряда топали носильщики, тащившие медную ванну лорда Калена, его шатер и его припасы.
– Чувствуешь запах? – спросил Орвин, глубоко вдохнул холодный утренний воздух и передернул плечами, жмурясь от восторга.
– Какой еще запах?
– Настоящего волшебства! Здесь, наверху, пахнет чистой, ничем не замутненной магией… Скажем так, дикой романтикой колдовства.
– Сомневаюсь, что в горах нас ждет романтика, – ответил Горел.
Орвин открыл глаза и хитро глянул на него.
– Поживем – увидим, стрелок.
Горел едва удержался, чтобы не пристрелить волшебника. На мантии старика были нашиты звезды и амулеты, на костлявых пальцах красовались кольца власти, с тощей шеи свисали талисманы, а бесчисленные карманы так и оттопыривались от гримуаров. Горел уже встречал подобных типов: третьесортные волшебнички, крысы, появляющиеся на поле битвы только после того, как все перемрут, чтобы ограбить трупы и приписать себе победу.
– Звезды нам благоприятствуют, – самодовольно прибавил Орвин.
Горел смолчал. Он-то знал, что никаких благ от звезд не дождешься. Звезды суть незыблемые, далекие, живые источники колдовской силы, которым наплевать на всякую мелочовку вроде людей, пернатых, мерлангаи и прочих зулов – одним словом, блох, сосущих кровь Мира. Говорят, Мир – бесконечен. Но звезд – легион. Они затмевают своей мощью даже богов.
Первый день пути прошел легко. Дорога взрезала невысокие холмы. На закате добрели до деревни. Лорд Кален и его любимчик колдун с комфортом расположились на постоялом дворе, а Горел с носильщиками, затеплив костры, устроились на ночлег во дворе в меховых палатках. Мальчишка Кей вел себя замкнуто, он все время поглядывал на далекие вершины и почти не раскрывал рта.
Горел тоже держался наособицу. Нависающие горы действовали ему на нервы. Война зулов и варе’и привела к полному истреблению этих народов, не выжили даже их боги, если, конечно, они у них были. Воюющие стороны вывели смерть за рамки искусства, возведя ее в ранг точной науки. На границах края усердно работали археонекроманты, пытавшиеся разгадать загадки тауматургии вымерших противников. Горел клевал носом у костра, но дремотный сон его был спокоен и бестревожен.
Ночью он проснулся, а может, ему приснилось, что он проснулся. Лунный свет лился на спящих вокруг людей. Умирающие костры казались застывшими, будто замороженными. Горел поднялся – или ему это привиделось? – вышел за ворота, шумно помочился в кустах. Над головой вились какие-то мошки. Подумал, не нюхнуть ли еще порошка, но запас был невелик, а во льдах вряд ли встретятся священники, торгующие наркотой.
Это случилось давно и далеко отсюда, там, где лесные упыри подстерегают неосторожных путников, в маленькой деревушке, пропитанной запахом гнилой листвы… там богини-близнецы Шара и Шалина навсегда прокляли его своим Поцелуем, прежде чем Горел их убил.
С тех пор он нуждался в вере, как люди нуждаются в пище и воде. Ему требовались боги так же, как другим – дружба и любовь. Неодолимая нужда прочно засела у него внутри. Горел совершил много страшного, он убивал, продавался… и без раздумий сделал бы все это вновь.
Он направился по грунтовой дороге мимо спящих домов. Казалось, деревня погружена в зачарованный сон. На дорогу медленно выехал темный фургон, запряженный мулом, и покатил навстречу Горелу. Повозка оказалось ветхой, на козлах торчала какая-то темная фигура.
– Скобяные изделия! Кастрюли! Сковороды! Гвозди выпрямлять!
Фургон приближался. Нигде не лаяла ни одна собака. Поравнявшись с Горелом, возница остановился и полез с козел. Горел заранее знал, что так и будет. Фигура жестянщика была неразличима в тени.
– Тебя здесь нет, – сказал ему Горел. – Ты – за мертвыми землями, вне моей досягаемости, залег на дно Черного Тора.
Жестянщик раздвинул скрывающую его тень, и луна осветила невысокого, худого человечка с удлиненным лицом, черными глазами, похожими на синяки, и парой мощных крыльев, сложенных за спиной.
Пернатый улыбнулся.
– Горел! – в его голосе сквозила теплота пополам с раздражением.
– Что ты здесь забыл, Котел?
Лорд Черного Тора, темный маг, чьи армии овладели древними городами Анкар и Тарат, а теперь маршируют по Миру, произнес:
– Вот, по тебе соскучился.
– Я спрашиваю, что ты здесь делаешь?
– Ты же сам сказал, меня здесь нет.
Горел оглядел спящую деревню. Все было безмолвно и недвижимо.
– Ты пришел в мой сон?
– Только если ты хочешь видеть меня во сне.
От знакомой насмешливой улыбки пернатого на сердце Горела лег камень.
– Ты должен вернуться, – продолжил Котел. – Здесь нет ничего, кроме смерти.
– Работа есть работа.
– Горел…
– Зачем? Зачем ты все это творишь? Зачем копишь силу ради силы? Убиваешь ради убийства? Ты разрушил столько жизней…
– Горел… – в глазах пернатого стояла застарелая боль. – У меня есть на то свои резоны. Прошу тебя, не ходи в горы.
– Еще чего!
– Тогда прими вот это. Для защиты. – Кетт вытащил из складок своего одеяния металлический браслет, испещренный рунами.
Горел не пошевелился.
– Пожалуйста!
– Какое тебе до меня дело?
– Я же тебя л… – пернатый осекся. – Умоляю.
Безвольно, как это бывает во сне, Горел позволил надеть себе на запястье браслет. Тот оказался совершенно невесомым. Пальцы пернатого едва касались кожи. Горел почувствовал пробуждение желания, но постарался подавить его в зародыше.
– Браслет зачарован. Не бог весть что, но… может помочь.
– Неужели в горах так опасно?
– Честно говоря, мне это неведомо. Сам все узнаешь.
Лунный свет померк. Деревня погрузилась во тьму. Где-то неуверенно подала голос собака. Пернатый стал не более чем тенью. Горел зевнул.
– Горел! Горел!
– Да, Кетт? Ну, что тебе еще…
– Просыпайся, безмозглый дурак! – Носок сапога чувствительно пнул его под ребра.
Горел неуклюже сел. Дальние вершины уже слегка порозовели, словно воспалились.
– Что?
– Бесполезный кусок дерь… – произнес голос Орвина. – Мы уходим.
Горел заморгал. Оказывается, он спал на земле, у потухшего костра.
– Хорошо, хорошо, – пробормотал он, поднялся и оттолкнул волшебника, чуть не сбив того с ног. – Будешь продолжать нарываться, и я тебя пристрелю.
– А я
