Я достала нож и попыталась просунуть его между рукой и башней. Наконец, я кое-как высвободилась, обрезав кожу. Волокна покраснели.
Чтобы не привлекать внимания прохожих, я спрятала руку в карман. И вообще, если мне кто-нибудь встречался, я старалась не смотреть ни на лицо, ни на тело. Местные жители были странными созданиями, и лишь немногие из них походили на людей.
А может быть, это я не была человеком? Вдруг Эскаалим настолько изменил меня, что я больше не могу видеть реальность правильно? Но ведь я поклялась застрелиться до того, как сойду с ума.
Я стала разглядывать свое отражение в остатках оконных стекол. Короткие волосы, свернутый нос и скула, напряженные губы, настороженные глаза. Все оставалось прежним.
Кажется, у меня прогрессирует паранойя.
Я приказала себе забыть об отражениях и двигаться дальше.
Некоторые из прохожих невзначай прикасались ко мне. Может быть, хотели получить сексуальное удовлетворение, а может быть, что-то еще. Я невольно сжала рукояти «Люггеров».
Воздух казался необычайно влажным, как будто внезапно наступила летняя духота.
Я почесала шею и огляделась по сторонам. Перехватила чемоданчик в другую руку. Нужно было миновать эти места как можно скорее.
На всякий случай я вытащила свою удавку.
Как тут не сойти с ума, если шагаешь три дня подряд, почти без сна и еды, чуть было не становишься жертвой крыс и пересекаешь ядовитую реку? Не говоря о том, что ребра по-прежнему болят.
Мне показалось, что все вокруг затаили дыхание в ожидании атаки и готовят мне ужасную, нечеловеческую смерть.
У меня вспотели ладони. Я огляделась по сторонам. Мне хотелось, чтобы наступила абсолютная тишина.
Чья-то рука коснулась моего плеча, и я взмахнула удавкой. Накинула ее на запястье нападавшего, а другой рукой заехала ему в лицо.
— Перр…
Это был Лойл. Мой кулак попал ему в подбородок. И хотя я уже ослабила удавку, она успела порезать ему кожу.
— Стой спокойно, — приказала я, осматривая его запястье. — Нужно скорее забинтовать, пока кто-нибудь не почуял запах крови. Кстати, как ты меня нашел?
— Ты оставила за собой след шириной в километр. И дело не в том, как я тебя нашел, а в том, когда. Догонять тебя — это все равно что бежать за гоночной машиной, несущейся на край света.
— В этом месте лучше не упоминать о крае света.
— Ты хоть когда-нибудь спишь? — спросил Даак.
— Только когда необходимо, — огрызнулась я.
Как ни странно, мне было приятно его видеть. Здесь и сейчас даже Лойл казался другом.
— Тебе не кажется, что ты должна была назначить мне свидание? — произнес он.
— Смеешься, что ли? Ты только оглядись по сторонам!
— В самом деле, — сказал Даак негромко. — В этом месте полно диких технологий.
Он как-то странно улыбнулся.
— Диких технологий? — переспросила я. Мне доводилось о них слышать, но я считала, что это просто слухи. Конечно, мне встречалось множество биороботов, но ведь они были сделаны специально. Здесь же как будто велась биологическая война.
— Ты имеешь в виду нано-технологии?
— Нет. Они в основном используются для строительства и уборок. В Вива их полно, поэтому там так чертовски чисто, — ответил Даак.
Я вспомнила вылизанные улицы и запах свежести, царившие в этом городе.
— То, что происходит здесь, как-то связано с загрязнением почвы. Изменения на молекулярном уровне. Из-за этого все становится ужаснее и ужаснее. — Даак тяжело вздохнул. — Должно быть, здесь занимались какими-то подпольными технологиями, еще до того, как построили жилые дома.
Он разговаривал быстро и нервно оглядывался по сторонам. Было видно, что чем-то напуган.
— А что тебе известно об этом районе? — спросила я. — Каким он был?
— Только слухи, — ответил Лойл. — И до сегодняшнего дня мне вовсе не хотелось выяснять, насколько они правдивы.
— Кстати, как ты переправился через канал? — Я пристально поглядела на него.
Он пожал плечами.
— Отец научил меня делать лодки из пальмовых плодов. Это довольно просто.
Ну конечно!
Он положил мне на плечо свой протез.
Я поморщилась.
— Ты ранена? — спросил Даак.
— Пустяки. Просто познакомилась с бунгаррой.
— Я ее видел, — усмехнулся он. — Надо разобраться с этими тварями. По крайней мере, с самыми большими.
— А крысиное собрание тебе не попадалось?
Мы двинулись в путь, как будто знали, куда идти. Оставаться на месте было опасно. Это я усвоила уже давно.
— Я слышал какой-то шум и решил не сворачивать в том направлении.
«Он что, святой, — подумалось мне. — Пройти через ад и остаться невредимым!»
— А что, ты с ними столкнулась? — спросил он.
— Ага, — ответила я.
Мне вовсе не хотелось рассказывать ему о том, как я спаслась от них. Не хватало еще все выкладывать конкуренту.
Вот именно! Он был моим конкурентом.
Когда я поняла это, мне слегка полегчало. Я привыкла иметь дело именно с конкурентами или противниками, а при мысли о святых, героях или возлюбленных меня бросало в дрожь.
Мы боролись за право устроить будущее Терта по своему образцу. А в данный момент это означало разобраться в том, что происходит в сумасшедшем районе.
Меня коробило от мыслей о том, что Даак мог видеть, как меня окружили крысы. Возможно, он дал бы мне умереть. Лойл был целеустремленным, но совершенно непредсказуемым.
— Ты знаешь, куда мы идем? — спросил он.
— А ты?
— Я просто иду вместе с тобой.
— И уже не впервые, — заметила я.
Некоторое время мы двигались в напряженном молчании, плечом к плечу, словно полицейские напарники в машине.
— Лиза Тулу моя, — прошептала я.
— Нет. — Он схватил меня за плечо.
Я стряхнула его руку.
— Ты фанатик, Лойл. Фанатики не помогают людям, а лишь используют их.
— Вот видишь, Перриш, как много у нас общего, — улыбнулся он.
Но мне так совсем не казалось.
Я снова огляделась по сторонам. Бары, закусочные, ларьки — все эти обычные предметы были далеко не обычными. Правда, пища здесь, похоже, оставалась той же самой, что и в наших краях.
Вскоре мы увидели неоновую вывеску отеля, сообщавшую о чистых постелях и кондиционерах. Пожалуй, переночевать там было лучше, чем под открытым небом.
Или нет?
Мы вошли в холл. В одном углу располагался диван для посетителей, в другом — маленький письменный стол. Неосвещенная лестница вела к номерам.
За столом сидела девица-альбинос, обладавшая несколько странной наружностью.
— Ага, вот и постояльцы. — Ее голос был сладким, словно конфета, но произношение оказалось архаичным. — У нас есть пре-екрасные номера.
Австралийцы лишились своего гнусавого выговора, как и остальных национальных черт, уже много лет назад, когда сюда нахлынули выходцы из южной Европы, вытесненные со своих собственных территорий. Сперва они искали пристанища в Африке, но африканцы защищали свои границы с неожиданным упорством. Им вовсе не хотелось принимать у себя орду белых.
И я их за это не осуждаю.
Сперва австралийцы думали, что людской поток устремится дальше, на более северные острова, в Индонезию и Малазию. Но там их не захотели принять.
И хотя я совсем не знала прежней Австралии, акцент альбиноски вызвал у меня что-то вроде ностальгии. Наверное, она была у меня в крови.
А Лойла он, похоже, привел в возбуждение.
