Может, когда он умер, тоже видел золотистые табуны. Это было б милосерднее, чем в последние минуты ощущать боль от ожогов адского пламени, спущенного немецкими магами.
— Красивые, — выдавливает из себя Тесей.
Он отворачивается от коней и шагает по хрустящему гравию к черному ходу, чтобы между ним и золотыми лошадьми оставался дом. Мир, кажется, вновь сужается до запаха паленой плоти и истеричного ржания обычных, совсем не волшебных лошадей.
Тесей садится на ступеньки и достает сигареты. Нарочито медленно, потому что боится, руки слишком дрожат, и он не сможет закурить с первого раза.
Горьковатый дым прогоняет другие ощущения, стирает их собственной едкостью. Выжигает.
Когда рядом усаживается Ньют, Тесей уже спокоен.
— Что случилось? — спрашивает Ньют.
— Помнишь, я писал тебе о парне, Анри? Его семья разводила коней. Я обещал после войны приехать в гости. Он погиб одним из первых.
Тогда никто еще не верил, что противник будет способен на такие заклинания. И легко сомнет их защиту. Позже Тесей заставлял каждого постоянно тренировать щитовые чары. Некоторым это даже помогло.
— Помню, — кивает Ньют. — Ты много о нем писал. Думаю, еще о большем не писал.
— Ты тоже не сразу рассказал, что из Хогвартса исключен.
— И маму попросил не писать. Хотел… надеялся, что расскажу об этом лично.
Им тогда сказали, это максимум на пару месяцев. Вернулся Тесей спустя четыре с половиной года.
Ньют наклоняется и доверительно шепчет:
— Мама будет ругаться, что ты куришь.
Тесей не сомневается, это так: невысокая миссис Скамандер наверняка упрет руки в бока и ничуть не смутится отчитать сыновей, смотря на них снизу вверх. Когда-то она так и сделала, застав братьев курящих едва ли не первую сигарету в жизни.
Это заставляет Тесея улыбнуться. Он тушит сигарету о деревянную ступеньку и легко поднимается на ноги. Достает волшебную палочку и парой взмахов делает гиппогрифов на пастбище перед домом видимыми для себя и брата.
Сейчас пятеро. Благородные животные, которые делают вид, что не замечают Тесея и Ньюта, хотя наверняка давно учуяли их запах.
— Мама обедом занимается, — нерешительно говорит Ньют. — Сказала, через полчаса.
— Да ладно тебе! Успеем.
Тесей легонько стукает брата палочкой по встрепанной макушке:
— Когда ты последний раз летал, Ньют?
Пушок встречает, как и всегда, со сдержанным достоинством. Тесей помнит его еще с яйца: тогда на гиппогрифов напала какая-то болезнь, и самка умерла, оставив в гнезде хрупкое яйцо. Тесей проникся сочувствием к еще не вылупившемуся детенышу — его собственный отец умер всего год назад.
Мальчик упрямо заявил матери, что позаботится об этом гиппогрифе.
Тесею было всего восемь. Спустя годы, он понял, что, если бы не жаркое лето, у него ничего не вышло: не спасли бы яйцо ни теплые одеяло, ни кровать в доме, где мальчик согревал теплом собственного тела.
Гиппогриф вылупился. Выжил. И превратился в огромного мощного зверя, когти которого могли бы легко разорвать человека, а каждый глаз с кулак Тесея. Но гиппогриф так и отзывался на кличку, которую придумал восьмилетний мальчик.
— Здравствуй, Пушок.
Сложив руки, Тесей кланяется, смотря в глаза зверя. Гиппогриф отвечает тем же, а после первым подходит и тычется в грудь Тесея, едва не сбивая его с ног. Пушок рокочет что-то ласковое, Тесей прижимается к его лбу собственным, что-то шепчет и зарывается пальцами в оперение на мускулистой шее.
Пушок белый, с серыми подпалинами и красивым черным узором вдоль крыльев. Тесей знает, мать не раз просили продать такого красавца, но она неизменно отказывала.
Оглянувшись на Ньюта, Тесей видит, что того окружили несколько гиппогрифов. Каждый из них хочет получить свою долю ласки, каждый готов покатать.
Ньют любил всех животных. Тесей был верен одному.
Дождавшись, пока Тесей устроится на спине и похлопает по шее, Пушок рывком отталкивается от земли, раскрывает крылья и ловит восходящий поток воздуха.
Тесей любит летать. Пока магловские дети разъезжали по округе на велосипедах, он летал на Пушке — пусть никто не мог его видеть. Но самый волнующий момент всегда этот, первый. Когда кажется, что желудок и тело ухают вниз, а ты сам устремляешься вверх, к облакам.
С высоты Дорсет кажется зеленым одеялом, расчерченным на квадраты рядами деревьев, полным ферм и маленьких деревень. Пушок делает неторопливый круг, облетая свою территорию. Его перья мягкие и щекочут лицо, если прижаться.
Тесей находит взглядом Ньюта, но тот не отлетает далеко от дома и не поднимается высоко. Летать он не любит и явно хочет уделить внимание каждому из гиппогрифов.
Ветер сносит слова, но Тесей давно умеет разговаривать с Пушком жестами. Он легонько похлопывает ладонью слева по шее гиппогрифа, проводит к основанию крыла. Пушок легко понимает и величественно сворачивает к побережью.
Море пенится у молчаливых скал, гиппогриф опускается над обрывом в когда-то любимой ими обоими бухте. Легко спрыгнув, Тесей разминает ноги, позволяя морскому запаху заполнить себя целиком, Пушок снова рокочет и тычется мощным клювом в бок Тесея. Мало кто даже из волшебников знает, как нежен может быть гиппогриф своим огромным хищным клювом.
— Да, приятель, я тоже по тебе скучал.
Тесей не сразу замечает юркнувшую в траве змею. Он не помнит ее названия, но точно знает, яд не опасен для человека, зато может убить многих магических существ. Даже гиппогрифа. Змеиные зубы легко прокусывают нежные передние лапы, защищенные только тонкими перьями.
Быстрее, чем успевает сообразить, Тесей выхватывает палочку и яростно направляет на змею.
— Экспульсо!
Он не хочет парализовать змейку, он жаждет уничтожить, стереть ее, разорвать на части. И она исчезает во вспышке синего света, оставляя на земле маленькую взрытую воронку. Пушок недовольно шарахается в сторону: он не боится магии и уж точно не магии Тесея, но вряд ли видел такие взрывы.
Заклинание трудно в использовании, но Тесей отлично его освоил.
Он опускает руку и хмурится. Щитовые чары всегда удаются ему легче атакующих. Но он знает, что зачастую лучшая защита — это нападение. И если нужно, он никогда не медлит и не сомневается в атаке.
Тесей помнит, как с восторгом и предвкушением заходил в лавку Олливандера в Косом переулке. Ему понравились многие палочки, но когда он увидел эту, то понял, что она — его. Пусть казалась слишком длинной, слишком белой, не очень-то похожей на обычные темные палочки, Тесей был уверен.
— Прекрасный выбор, — сказал мистер Олливандер. — Палочка для дуэлей?
— Я стану аврором, — заявил Тесей.
— Что ж, осина отлично изгоняет зло и атакует. Чешуя саламандры в сердцевине подскажет, что правильно и справедливо.
Тогда никто не знал, что
