— Тебе мать звонила, — сообщил Анубис. — Телефон тут оставил.
— Исида?
— А что, у тебя несколько матерей? Она-она. Я сказал, ты спишь, потому что я тебя накурил и напоил.
Гор закатил глаза:
— Воробушек!..
— А что, лучше было сказать правду? Начать с того, что ты умираешь?
Гор ничего не говорил Исиде — иначе она бы стала переживать, а заодно трепать нервы всем вокруг, начиная с Гора. Ее жалости он не хотел — как и видеть ее искренние слезы. Пусть остается в спокойствии.
— Мог бы сказать ей, что произошло с тобой, — вздохнул Гор. — Всё равно скоро узнает, боги те еще сплетники.
— Да она бы не расстроилась, даже если я не вернулся.
— Ты несправедлив.
— Да. Извини.
Анубис отвел глаза и подсказал Амону, что соус можно еще немного помешать.
Исида никогда не испытывала ненависти к Анубису — впрочем, как и любви. Она пыталась, правда пыталась, но для нее он всегда оставался сыном мужа от другой женщины.
Наверное, изначально Сет принял Анубиса исключительно из-за любви к Нефтиде, она просила об этом. Потом уже они и сами нашли общий язык и пришли к тому, к чему пришли.
Исида не смогла принять Анубиса — тоже из-за любви к мужу. Гор подозревал, она и не понимала, почему именно Анубис должен занять место Осириса. Это для них всё было само собой разумеющимся, да и Гор ни за что в жизни не хотел бы быть проводником мертвецов.
Исида никогда не понимала. Для нее это было целым царством, которое унаследует не ее сын.
С Анубисом она общалась крайне редко, но, по крайней мере, никогда не запрещала Гору, не говорила про Анубиса ничего плохого — при Горе уж точно. Только иногда бросала, что Анубис совсем не похож на бога смерти и принца мертвых — скорее, мальчишка, который так и не вырос.
По той же причине она не особенно любила Амона, считая, что глава пантеона должен быть серьезнее.
Гор не спорил. Хотя помнил, что Амон может быть другим — но сам каждый раз выбирает по-детски радоваться жизни, чтобы не превратиться в такую вот бесчувственную Тиамат. Он древний бог.
На изнанке Гор не сразу увидел будку. До нее была комната без окон — главное помещение дворца Осириса. Только вместо отца Гор видел брата: вряд ли бы кто-то смог назвать его «принцем мертвых». Анубис в видении был величественно спокойным, невозмутимым, как пирамиды, с равнодушным лицом Сфинкса. Он уничтожал людей, останавливал их сердца взмахами темных крыльев — и Гор ощущал каждую смерть внутри собственных ребер.
— Они всё равно умрут. А так даже не будут страдать. Я знаю, что для них лучше.
Тогда Гор по-настоящему испугался. Он понял, что видит Анубиса, каким он мог бы стать, следуя примеру Осириса.
Анубис наверняка и сам это знал — может, видел что-то подобное на изнанке. И предпочитал быть подростком рядом с Сетом, а не королем, потому что «вести себя по-взрослому» для него означало превратиться в Осириса.
Ни один из сыновей никогда не хотел походить на отца.
— Не, не, не!
Анубис резко перегнулся через стол, совсем ложась на него и ухватился на свитер Амона, чтобы его остановить. Вовремя успел заметить баночку в руках Амона.
— Это не кетчуп, да? — растерянно спросил Амон.
— Нет. Соевый соус.
— Тут всегда кетчуп стоял…
— Надо сказать маме, чтобы не переставляла. А пока поставь обратно. Кетчуп рядом.
Анубис вернулся на место, его рука задела Гора, и тот уставился на брата. Для верности потрогал его плечо.
— Воробушек, да ты горишь!
Гору приходилось сталкиваться с болезнями людей, и будь Анубис человеком, уже бы вызывал врача. Анубис пожал плечами и на человека с температурой не очень походил:
— Я был мертв… сколько? Три дня? Тело приспосабливается. У меня и раньше такое бывало.
— Первый раз Нефтида очень испугалась, — подал голос Амон. — На следующий день после возвращения жар спал. Иногда тела богов реагируют по-разному. Вот Сету, например, хоть бы что. Я пить ужасно хочу. А у Неф еще всё болит после возвращения.
Гор кивнул: он в такие моменты некоторое время испытывал боль, как будто раны зарастали.
— А где остальные? — спросил Гор.
— Я не хотел спать, мама тоже, так что мы с ней просидели. Потом она поехала с Гадесом и Сеф то ли к Тиамат, то ли сразу к Зевсу. То ли Зевс тоже к Тиамат, я не очень понял. Сет успел сходить в спортзал и с ними. Эбби… кажется, сейчас в отеле, Амон?
— На пути сюда.
— Ну вот, — подытожил Анубис. — Мне через пару часов на работу.
— Ты будешь работать?
— А ты предлагаешь торчать дома и играть в приставку? Нас и так к Тиамат не взяли…
В голосе Анубиса слышалось сожаление, Амон хмыкнул:
— Потому что ты только вернулся. А со мной хлопот больше. Я там бесполезен.
— Не говори глупостей, Амон. Тебя не взяли, чтобы не пересекался с Зевсом и можно было потянуть время насчет наказания Сета. Вы же главы пантеонов.
Анубис задумчиво уставился куда-то на холодильник, хотя вряд ли его видел. Наверняка он думал о наказании и о том, чем это может грозить Сету, но вслух делиться не хотел. Гор тоже решил не выспрашивать, он еще ощущал небольшую усталость.
— Тогда я к себе, воробушек.
— Извини, не подвезу, я пока не хочу на мотоцикл садиться. Но чаю хоть попей.
— Давай.
— Он закончился, — отозвался Амон.
— Ой, ну завари. Шкафчик справа от тебя.
Амон замер — видимо, с мясом Анубис помогал ему активно, но вот чай Амон еще не заваривал. Он явно растерялся. Его рука дернулась и опустилась.
— Инпу…
— Ты рядом со шкафчиком, Амон.
— Инпу, я не могу…
— Можешь. Давай. Подними руку и открой шкафчик. Вторая полка, справа. Я всё равно не разбираюсь, что там за травы. Любые.
Амон несмело поднял руку, его пальцы нащупали дверцу и открыли ее. Гор видел, что пусть тон Анубиса звучал легкомысленно, он сам внимательно следил за тем, что делал Амон. И когда тот высыпал травы в нащупанный чайник, Анубис быстро подскочил с места, мягко и осторожно направил руки Амона в нужном направлении, к кипятку.
Амон уже вернулся к мясу, когда в дверь позвонили. Анубис вскинул голову:
— О, это наверняка Луиза. Она хотела немного поговорить.
Амон зашипел от боли, отдернув руку от плиты. Гор не сразу понял, но, похоже, он хотел сунуть мясо в духовку и обжегся. Казалось, ему не столько больно, сколько он
