— Исправь. Всё.
— Хватит угрожать! — прошипела Геката, и в воздухе отчетливо запахло скисшими ягодами. — Мне до сих пор приносят жертвы на перекрестках. Я тебя не боюсь.
— Исправь.
Откинувшись на спинку дивана, Геката скрестила руки на груди. Сейчас она не была похожа на гордую и насмешливую колдунью, и Софи впервые подумала, что видит перед собой обычную молодую женщину. В ее жестах даже проскальзывало что-то от Деметры… и от Персефоны.
— Я не могу, Гадес! — негромко ответила Геката. — У твоей жены было всё, что она могла пожелать: муж, который верно ждет ее из жизни в жизнь, Подземное царство, где она королева, любовь матери. Но она пожелала всё забыть. Решила, слишком много боли. Я не в силах обратить добровольное колдовство.
— Ты…
— Хватит, Гадес! — вмешался молчавший до этого Танатос. — Ты получил ответ.
И если до этого в словах Гекаты слышался настоящий яд, то сейчас Софи видела, как легонько коснулся Танатос Гекаты, как она — едва заметно — прижалась к нему, как будто в поисках защиты. И это было очень настоящим, а не наигранным пафосом пары, как раньше.
— Я еще не закончил, — ответил Гадес, и его голос шелестел костями и пылью. — Это ведь ты подкинула скелет Персефоны.
Софи вздрогнула, но Геката смотрела прямо на Гадеса:
— Какой любопытный подарок.
И в этот момент Софи поняла, что даже если Геката действительно ни при чем в убийствах богов, это она подкинула тот скелет. И уж точно она всегда хотела власти — это Софи не помнила, но просто знала.
— Где ты был, Танатос?
От негромкого, наполненного силой голоса, даже у Софи невольно мурашки пробежали вдоль позвоночника. Танатос тоже дрогнул, но прямо посмотрел на Гадеса:
— В Вегасе. Отличный город, между прочим, тебе стоит там побывать. Может, научишься развлекаться.
— Ты должен приходить, когда я зову.
— А ты должен защищать тех, кто тебе доверяет!
Гадес молчал, и Танатос вскинул брови — жест, который Софи однажды видела у Стива-Гипноса, близнеца Танатоса, так что теперь это выглядело по-своему жутко.
— Я знаю, что случилось с Гипносом. Его заставили тебя предать, и он никак не может себя простить. Когда ты с ним последний раз говорил? Был слишком занят?
Гадес молчал. Его сила как будто схлынула, схлопнулась в нем самом.
— Гипнос тебе доверяет, — продолжил Танатос. — А я предпочитаю сам о себе заботиться. Так что хочешь отчет — катись в бездну.
— Ты всё еще мне подчиняешься, — глухо сказал Гадес.
— Пора устроить профсоюз.
Внезапно Танатос улыбнулся, хотя эта улыбка больше походила на оскал на оголенном черепе:
— Ты слишком увлекся, Гадес, ты не видишь того, что у тебя под носом. Ты стал слишком слаб. И нам приходится самим о себе заботиться.
Он поднялся и протянул руку Гекате. Она изящно вложила ладонь и поднялась, гибким движением змеи — или ядовитой лозы.
— Еще увидимся, — улыбнулась Геката.
Софи думала, что в комнате с этими двумя ужасно. Но когда они вышли, то оказалось, что без них еще хуже. Софи не знала, что сказать, и как себя вести.
— Они замешаны в этом, — сказал Гадес. — Они оба хотят власти и у них достаточно сил ее заполучить. Но мы ничего не докажем.
— Аид, я не знаю, врет она или говорит правду. Я думаю… это может быть правдой.
Эта фраза была одной из самых сложных в ее жизни — по крайней мере, в той жизни, которую Софи помнила. И она говорила вовсе не о том, замешаны или нет эти двое в убийствах.
— Аид…
— Ты не могла бы оставить меня одного? Ненадолго.
Она растерянно кивнула. Холодный, закрывшийся Аид пугал ее. Она ощущала вину, хотя даже не помнила — должна ли.
Бар оказался пустынным, и Софи уселась на место, где совсем недавно Анубис рассуждал о музыке и глобализации. Она бы хотела сейчас укатить куда-нибудь подальше! Колесить по пыльным дорогам Америки, останавливаясь в стремных мотелях. Или поехать в Амстердам. Или… или гулять в Подземном мире, по узким каменным улочкам города, где разношерстным душам нет до тебя никакого дела.
Софи не могла вспомнить, делала ли она что-то из этого. Наверняка делала. Но не помнила.
И возможно, она сама в этом виновата.
Решила, что слишком много боли? Или просто будет здорово «всё, как в первый раз»? Но она даже не предупредила Гадеса. Не успела — или не хотела. Она просто поставила его перед фактом.
Что-то шевельнулось внутри Софи. Неясное ощущение, тревога. Она должна вернуться к Гадесу — даже если он не хочет ее видеть.
Гулкие, обрывочные звуки сигнализации застали Софи уже в коридоре. Чуть впереди виднелись вспышки синего и красного, и Софи отлично знала, что это значит: пожарная тревога. Здесь? Сейчас? Это радикальный способ всех разогнать или действительно что-то произошло?
Софи устремилась вперед, в комнату, где оставила Гадеса. Она видела, что оттуда никто не выходит, решила, что Гадес ушел… но он был там.
— Сеф?
Его голос звучал хрипло, Гадес сидел на полу, тяжело дышал и, кажется, не очень ориентировался, что происходит.
— Аид!
Софи кинулась к нему, сразу ощущая слишком сильный жар его тела, дико стучавшее сердце. Дыхание Гадеса было рваным, прерывистым, он как будто даже не видел Софи.
А ее захлестнула паника, она огляделась, как будто рядом могло быть что-то, способное помочь — или хотя бы телефон. И сразу наткнулась взглядом на пустую чашку из-под чая. Ее собственная, Гекаты и Танатоса так и остались нетронутыми.
Дверь распахнулась, впуская на мгновения звуки сигнализации.
— Я почувствовал…
Сет не договорил, он смотрел на Гадеса и Софи.
— Он умирает! — выпалила она, ощущая горящее тело.
— Нет. Я не чувствую смерти.
Сет сделал несколько осторожных шагов и застыл, оглядываясь. Сначала Софи хотела вознегодовать, почему он не хочет помочь Гадесу, а потом поняла: если кто-то хотел вырубить Гадеса или их всех, то не просто так.
Тяжело дыша, Гадес уткнулся в Софи, она обняла его — и в этот момент заметила тень в углу. Она соткалась из воздуха, рядом с кадкой с растением. Быстро двинулась к Гадесу, и Софи заметила кинжал в руке.
Она взвизгнула, но Сет был быстрее — на этот раз он не стал хвататься за лезвие голыми руками, попытался выбить кинжал из рук нападавшего, но сразу не вышло. Они схлестнулись, коротко, яростно, и Софи успела подумать, что скажет Гадесу, когда тот придет в себя, если Сета сейчас убьют.
Но кинжал ударился об пол почти сразу, не успев коснуться ни Сета, ни Гадеса. Полетел на пол сбитый чайник
