Леголас раздражённо покачал головой, что-то бессвязно пробормотав с членом во рту, отчего новая волна возбуждения расползлась по всему телу мужчины. Впрочем, этому отчасти поспособствовало то, что ладони Трандуила, воспользовавшись беспомощностью человека, пробрались под его тунику и теперь вовсю развлекались с уже затвердевшими сосками.
Это было чересчур, больше, чем он мог бы стойко вынести. Бард так крепко сжал подлокотники кресла в тщетной попытке вернуть ясность мысли и продлить блаженство, что даже костяшки пальцев побелели.
— Мой сын — не фарфоровая статуэтка, Бард, и не рассыпется на мириады осколков, если ты до него дотронешься. Он — не невинный агнец, даже если выглядит так, как будто его никогда не касалась рука мужчины. Мой сын — всего лишь невоспитанный и дерзкий мальчишка, которому нужна твёрдая рука, чтобы держать его в узде, — хрипло засмеялся Трандуил, опалив горячим дыханием шею любовника.
В тот же миг Леголас взял ладони Барда, сжимавшие подлокотники кресла, в свои и положил себе на затылок.
— И даже больше тебе скажу, ему это нравится. На самом деле он ОБОЖАЕТ грубое обращение. Самая обыкновенная шлюха, как я и говорил…
Слова Короля заставили Барда зардеться от стыда, в то время как Леголас лишь сдержанно кивнул, заглотив его член по самое не могу, если это вообще было возможно. Даже когда он делал что-то непристойное, к примеру, позволял своему отцу командовать собой, как шлюхой, безропотно выполняя всё, что бы его сир ни приказал ему, Леголас умудрялся выглядеть совершенно невинным. Чистым. Хрупким.
Это было истинным безумием, но Трандуил оказался совершенно прав, когда говорил, что Леголас может предоставить сервис более высокого уровня при желании. То, что юный эльф творил своими пухлыми розовыми губками и язычком с его членом, после того, как получил втык от своего строгого папаши, было за гранью. Лишь сейчас Бард в полной мере прочувствовал, что всё это время лисёнок игрался с ним, как с мышкой, хотя мог довести его до края в мгновение ока.
— Расслабь горло, Леголас! — и снова строгий окрик Короля выдернул Барда из омута страсти.
Леголас хотел было бросить начатое на полпути, чтобы высказать отцу всё, что наболело, а заодно отдышаться, но у Барда были совершенно иные планы на его рот. Намотав белоснежные волосы на кулак, король Дейла в пылу страсти требовательно натянул мальчишку на свой член.
— Да, именно так, — одобрительно ухмыляясь, прошептал Трандуил ему на ухо.
Но Бард пропустил его слова мимо ушей, потому как в этот миг принц закашлялся, едва не задохнувшись от возбуждения, посылая восхитительные вибрации по всему телу мужчины. Испугавшись, что чуть не сломал столь хрупкое и чистое создание, мужчины тут же освободил волосы Леголаса из плена. Он был смущён и чувствовал себя виноватым, но это было так восхитительно, так прекрасно, так безумно… И Бард эгоистично желал, чтобы это безумие никогда не заканчивалось, чтобы это длилось бесконечно, или хотя бы до тех пор, пока он окончательно не свихнётся.
«Нельзя же так, в самом деле… Я не могу. Он такой… хрупкий», — зародилось запоздалое сожаление в душе Барда.
— Отбрось сомнения и сожаления. Поверь мне на слово, эта фарфоровая куколка привыкла к гораздо более грубому обращению, — ухмыльнулся Трандуил, как будто прочитав его мысли (нет, конечно же, эльф не мог читать его мысли! Одного взгляда на любовника было вполне достаточно, чтобы понять, что творилось у него в голове).
Леголас кивнул, как и подобает покорному слуге Его Величества, и, тяжело сглотнув, безропотно опускался на член Барда до тех пор, пока его нос не скрылся в чёрных волосах.
— Не дай рыбке сорваться с крючка, — язвительно хохотнул Трандуил, и на этот раз Бард предпочёл последовать совету любовника, для верности зафиксировав голову Леголаса руками, пока тот не начал беспомощно трепыхаться на его члене, а острые коготки не стали царапать его бёдра сквозь ткань.
— БОГИ!!! — это всё, что Барду удалось выдавить из себя, когда он убрал руки от аккуратной головки принца, позволив эльфу сделать вдох. К своему удивлению, там, где он ожидал увидеть как минимум ярость или возмущение, порхала довольная улыбка.
— Я же говорил, ему просто необходима твёрдая рука, — Трандуил отпустил очередной едкий комментарий в адрес своего распутного сына. В этот раз Его Величество выглядело довольным, но Бард предпочёл воздержаться от поспешных выводов, приняв эти обмены любезностями за ещё одну странность в и без того довольно нестандартных отношениях отца и сына. В конце концов, после девяти веков в постели с собственным отпрыском Трандуил совершенно точно должен был знать, что возбуждало его сына.
Леголас снова обхватил член Барда губами, — безумно медленно, — и прошёлся кончиком языка по щели, срывая сдавленные стоны с искусанных в кровь губ и наслаждаясь тем, как мужчина бессознательно запрокинул голову. Но даже сейчас он смотрел на него, и Леголас не отвёл взгляд. Ведь теперь на него смотрели две пары драгоценных глаз — обсидиановые и сапфировые, — и принц при всём желании не мог бы сказать наверняка, кто из мужчин желал его сейчас больше. Никогда прежде их «игры» с отцом не заходили так далеко за грани разумного, и это сводило принца с ума. Пронзительный взгляд сапфировых глаз был прикован к его губам, тогда как обсидиановые угольки прожигали в нём чёрную дыру. В демоне искушения, который устроил им незабываемое шоу, и не собирался останавливаться на достигнутом.
Демон позволил длинным ресницам соблазнительно опуститься и взмыть ввысь, в то время как его искусный язычок медленно прошёлся по выступающей венке на члене Барда, прежде чем решиться на покорение Огненной Горы. Леголас совершал историческое восхождение медленно и проникновенно, дюйм за дюймом, вершина за вершиной, пока горный пик не встал ему поперёк горла. Даже для него это оказалось чересчур. Принц расслабил горло, пытаясь совладать с рвотным рефлексом, и замер, стараясь свыкнуться с колонной плоти в его горле.
Но Бард не мог больше ждать. Мужчина отнюдь не нежно схватил Леголаса за затылок и начал жадно толкаться членом в его горячий ротик, пока хрупкий юноша не стал давиться кашлем и слюнями, пачкая подбородок и грудь, а на чёрных ресницах не повисли серебряные слезинки. Лишь тогда ему позволили сделать живительный вдох.
— Да! — довольно мяукнул Леголас и был мгновенно вознаграждён другим, безусловно случайным, но очень грубым и невероятно
