Слова родились сами собой. В тишине. Той тишине, которая принадлежит лишь тебе. Тебе одному.
Принц ещё долго всматривался в причудливые образы, что рождало пламя свечи. А потом улыбнулся и задул одну. На счастье.
Леголас вернулся в кровать и осторожно лёг рядом с отцом, положил голову на родную грудь, прислушиваясь к размеренному дыханию и ровному биению сердца. Секунды тянулись медленно, словно издеваясь. Юный эльф не мог ни секунды сидеть без дела, а потому руки сами собой потянулись к разметавшимся по подушкам прядям, привычно пропуская жидкое серебро меж пальцев.
На рассвете всё представало в истинном свете. Люди были очень похожи на эльфов, но они были смертны. Хрупкие, как мотыльки. Леголасу смертные и вовсе напоминали гусениц. Нельзя приклеить к гусенице крылья и заставить её летать как бабочку. Она должна измениться изнутри. Сгореть дотла и возродиться из пепла.
Бард спал с закрытыми глазами. Это было так непривычно. Он казался мёртвым. Красиво и пугающе одновременно.
— Ты живой? — Леголас осторожно ткнул пальцем человека в плечо, вспомнив, что люди имеют дурную привычку умирать на рассвете или же во время прилива. Он не мог вспомнить, где он об этом читал. Наверное, в какой-то заумной книжке Эрестора.
Бард пробормотал во сне что-то, отдалённо напоминавшее «Коварный лесной народец», перевернулся на другой бок и захрапел. Юный эльф удивлённо вздёрнул бровь, поражённый тем, что живое существо может издавать столь оскорбительные уху звуки.
Во сне серебряные волосы Трандуила перемешались с чёрными волосами человека, и Леголас невольно залюбовался этим зрелищем, то и дело задумчиво накручивая шёлковую прядь на указательный палец, а та не вырывалась на свободу. Снова и снова. Строптивая и свободная, как и её хозяин. Лишь глупец мог надеяться удержать в руках вольную птицу. Можно было лишь попытаться сделать так, чтобы она могла улететь, но не хотела.
Принц зажмурился и зарылся носом в отцовское плечо, вдыхая любимый запах, вознося молитву своему всемогущему и жестокому божеству:
— Прости. Прости. Прости.
Трандуил улыбнулся уголками губ. Как и его сын, он находил странное очарование в этом загадочном мгновении перед рассветом. Этот миг между тьмой и светом был пронизан безмятежным спокойствием. Тем спокойствием, которое царит над полем брани перед кровопролитным сражением. Той оглушительной тишиной, которая наступает после.
Секунды текли медленно, складываясь в минуты и часы. Мимолётное мгновение. Бесценное. Скоро его мальчику наскучит наблюдать за ними. Самое страшное на свете — это скука. По крайней мере, так считал Леголас. То был единственный грех, которому, по мнению его взбалмошного мальчика, не было прощения.
====== Глава 21. Королевская милость ======
— Ada? — нежный голосок вкупе с осторожным прикосновением выдернул Короля из объятий сновидений.
Трандуил притворился спящим. И почему этому невыносимому мальчишке не спалось в такую рань?!
— Ada?! — весьма ощутимый толчок в плечо и недовольное сопение окончательно развеяли надежды Лесного Короля на дополнительный часик утреннего сна.
— Любовь моя, орк и тот разбудил бы меня нежнее, — проворчал Трандуил и взглянул на свой вечный источник беспокойства. Леголас сидел на кровати, скрестив ноги, и, по всей видимости, уже довольно продолжительное время. Откуда это неугомонное создание черпало энергию было для Трандуила загадкой. Щёки сына полыхали ярким румянцем, белоснежные волосы растрепались и напоминали воронье гнездо, а глаза светились лихорадочным блеском. — Ну? И что же так возбудило тебя с утра пораньше?
— Предание лесных эльфов об убийце дракона! — восторженно выпалил Леголас, ластясь к отцу, как котёнок. Принц с упоением вдохнул уникальный запах Лесного Короля. Тот пах так соблазнительно: зачарованным лесом, мхом после теплого весеннего дождя, сексом и возбуждением. Леголас прикрыл веки, позволяя себе насладиться чарующим ароматом, стремясь впитывать каждую ноту чистого соблазна. — Это чистая правда! Я в этом уверен на все сто процентов. Это не может быть неправдой, это…
— За что мне всё это?!.. — простонал Трандуил, обречённо прикрыв лицо ладонью. — Прошу, не начинай снова.
— Но!.. — миниатюрные, слегка подрагивавшие от возбуждения ладони легли на широкую грудь прославленного мечника.
— Никаких но, Леголас! — отрезал Лесной Король, давая понять, что ещё немного и Его Величество будет гневаться. — Глупости всё это! Бред сивой кобылы! Всё, разговор закончен!
— Но, ada… — надулось дитятко.
— Малыш, с каких-таких пор ты стал верить всей ереси, которую распространяют длинные языки моих диких и невежественных подданных? — тяжело вздохнул Трандуил, глядя на поникшего юношу, всего секунду назад сиявшего как легендарный Аркенстон. Леголас накрыл ледяное сердце Лесного Короля ладонью и положил голову ему на грудь. Как, во имя Валар, можно было устоять против чар этого демона искушения? Демона, с которым он сражался без малого два тысячелетия. Демона, которому он проиграл бесчисленное количество битв и сражений за минувшие девятьсот пятьдесят лет.
Трандуил поддел кончиком пальца подбородок сына, заставляя посмотреть ему в глаза.
— Что ты замыслил, Леголас?
— Ничего, — еле слышно прошептал юноша.
— Леголас, не строй из себя святую невинность. Я хочу знать, какую пакость ты задумал, и ты расскажешь мне всё честно и без утайки или будешь наказан. Сейчас же!
Принц прекрасно знал, что отец не потерпит неповиновения. Не сейчас. Ни после. Никогда.
Трандуил с интересом наблюдал, как лихорадочный блеск, что горел в столь любимых им синих глазах, потух, сменившись недовольством. А затем полыхнул огнём восстания, тихого отчаяния, вспыхнувшего ярким пламенем желания, угасшего до угольков обречённой покорности воле своего сира. И вся эта разрушительная гамма эмоций пронеслась в глазах сына в течение всего лишь одной секунды. Трандуил ещё и проснуться не успел, а Леголас уже успел накрутить себя и переживать эмоциональную травму.
— Я просто… — юноша тихо вздохнул, потупил глазки и накрутил на палец серебряную прядку волос, которая тут же ускользнула от него, как призрачное видение. Чёрные реснички воспарили ввысь, прекрасно зная, каким эффектом этот беспроигрышный манёвр обладал на отца. — Ada, я должен вкусить этот запретный и столь редкий плод. Ведь это единственный живой убийца дракона во всей Арде! Что, если всё, что говорят о них, правда, а я так и не попробую ни одного? Драконов-то больше не осталось… Ни одного захудалого дракончика во всей Арде. Каковы мои шансы встретить ещё одного убийцу огнедышащей твари Моргота, сам посуди? Я ведь не прошу тебя отдать мне его в вечное пользования, всего лишь…
— Один час и ни минутой больше. Ты меня понял? — ледяной приказ Трандуила представлял столь разительный контраст по сравнению с тёплыми прикосновениям тонких пальчиков, горячему дыханию Леголаса на его шее, озарившимся счастьем потухшим глазам.
— Я могу… делать с ним… всё? Всё, что моей душе угодно? — не до конца веря в свалившееся ему прямо в руки счастье, протянул принц.
— Всё, что пожелаешь. В границах разумного, конечно, — кивнул Трандуил. Он даже договорить не успел, а великовозрастный эльфёнок уже повис у него
