Домну склонилась над шахматной фигурой и осторожно подула на нее. Из ниоткуда возник грубый черный камень, размером едва вполовину меньше самой лошади, и рухнул ей на спину. Конь, казалось, прогнулся под тяжестью, но продолжал высоко держать голову.
– Вот так-то, – объявила Домну. – Теперь гораздо лучше.
Она повернулась ко мне.
– Настало время немного поиграть в шахматы, – произнесла она таким тоном, как будто это была угроза. – А уж потом я верну вас к вашим, скажем так, друзьям, которые ждут снаружи. Первый ход – твой.
Глава 33
Пари
Сердце мое гулко стучало. Я не мог заставить себя подойти к Домну.
– Смелее, мой милый. Я же не могу ждать весь день. – Она ухмыльнулась, обнажив кривые зубы. – И ты тоже.
– Не подходить к ней, – в ужасе прошептал Шим.
– Я жду, – прорычала Домну.
На лбу у меня выступил пот. Как поступить? Может, если угодить ей, то получится найти какой-то способ уговорить ее помочь нам. Но не успела эта мысль сформироваться у меня в мозгу, как я понял, что это невозможно. Домну никогда не отправит нас в замок – она уверена, что тогда мы наверняка погибнем, а она проиграет свое пари. И я угрюмо подумал, что она, скорее всего, права.
Но я все равно двинулся к коврику с шахматами, волоча за собой скулящего Шима. Я понятия не имел, что делать дальше – ни с игрой Домну, ни с поисками Рии. Я знал только одно: что я уже проделал долгий путь и избежал многих опасностей, и сейчас не могу сдаться, не испробовав всех возможностей.
Когда я дополз до коврика, Домну указала на черного жеребца с камнем на спине.
– Твой ход, – приказала она.
– Но… но… – запинаясь, начал я. – Я не знаю правил.
– Бьюсь об заклад, что раньше тебя это не останавливало.
Я не совсем понял, что она хотела этим сказать, но спросил ее:
– Ты не объяснишь мне правила?
– Я играю так: ты можешь создать себе свои правила и придерживаться их. Не нарушая при этом моих собственных, разумеется.
Я колебался.
– Я не знаю, с чего начать.
– В шахматной партии, в отличие от той игры, которая называется жизнью, у тебя есть возможность самому выбирать, с чего начать.
– А что, если я сделаю неверный выбор?
– Ах, – произнесла старуха, сморщив кожу на голове. – В этом обе игры весьма похожи одна на другую. Верный или неверный, твой выбор определит дальнейший ход событий.
Я сделал глубокий вдох, шагнул на коврик, расчерченный на красные и черные квадраты, и неохотно отложил в сторону посох. Затем с трудом приподнял черного коня и перенес его на противоположный край коврика. Я поставил его на квадрат напротив красного короля.
– Хм-м, – промычала Домну. – Очень рискованный ход, мой милый. – Она с любопытством взглянула на меня. – Хотя и не настолько рискованный, как идти штурмовать Черный замок, не имея армии.
Она передвинула красного короля на другой квадрат, спрятав его за спинами двух гоблинов.
– У тебя должна быть на это какая-то причина.
– Есть причина. Дело в том, что…
– Это же ужасно – добровольно стремиться навстречу смерти. Особенно когда ты только начинаешь знакомиться с правилами игры. Что касается меня, я бы охотно помогла тебе умереть побыстрее. Но пари есть пари.
– А что, если мы с тобой побьемся об заклад?
Домну поскребла блестящую лысину.
– И как это будет выглядеть?
– Ну, – начал я, лихорадочно соображая, – если ты сможешь помочь мне пробраться в замок…
– Нам, – поправил меня Шим. Несмотря на то, что он трясся всем телом, он выпустил мою ногу и стал рядом. – Мы иду вместе. Я все еще чувствуем то же самое безумие.
Я кивнул ему и обернулся к Домну.
– Если ты сможешь помочь нам пробраться в замок, тогда поспорим с тобой на то, что… что мы все-таки доживем до завтрашнего дня. Даже если навстречу нам выйдет сам Стангмар со всеми своими гоблинами и вурдалаками. Ты можешь поспорить на то, что у нас ничего не получится.
Домну задумчиво теребила себя за ухо.
– Ага, значит ты повышаешь ставку, так?
– Точно.
– А что произойдет, если вы умрете?
– Ну, в этом случае ты проиграешь одно пари, против Рита Гавра, зато выиграешь другое, против меня. Так что к вечеру сегодняшнего дня ты ничего не потеряешь. А если ты не станешь со мной спорить, то сегодня ты лишь проиграешь, и все.
Она нахмурилась.
– Так дело не пойдет! Ты, наверное, принимаешь меня за зеленого новичка, мой мальчик! Я отправляю тебя в замок, то есть оказываю тебе услугу. Умрешь ты или нет, но свое ты получаешь. А я что получаю? Ничего.
Сердце у меня упало.
– Но мне нечего тебе предложить.
– Очень плохо. – Она снова наморщила кожу. – Тебе пора делать следующий ход.
– Подожди. – Я вытащил из мешка кинжал Хонна. – Можешь взять вот это.
Домну снова нахмурилась и отмахнулась от меня.
– Оружие? Зачем оно мне?
– Тогда как насчет этого? – Я протянул ей мешочек, подаренный Бранвен. – Это прекрасные целебные травы.
– На что они мне нужны, по-твоему? – прошипела Домну.
Я потянулся к посоху, но она прервала меня:
– Эта штука мне тоже ни к чему.
Я прекрасно знал, что моей единственной ценной вещью является Галатор. И подозревал, что Домну это тоже известно. Но… я понимал, что если расстанусь с камнем, моя попытка спасти Рию обречена на провал.
– Вот, – заговорил Шим, стягивая с себя мешковатую рубаху, сплетенную из полос коры. – Можешь оставила себе это. Сделана моей матерью, когда я есть малышка. – Он вздохнул. – Ужасно, я из нее так и не выросли.
Домну гнусно ухмыльнулась.
– Оставь себе. – Взгляд черных глаз пронизывал меня насквозь. – Если тебе нечего больше предложить, тогда нам нечего больше обсуждать. Кроме, разумеется, игры в шахматы.
Голова у меня шла кругом. Хотя я почти ничего не знал о возможностях Галатора, ясно было, что они необыкновенно велики. «Могущество, пределы которого неизвестны никому», – сказал Каирпре. Как я мог расстаться с последним Сокровищем! Оно уже однажды спасло нам жизнь. Возможно, спасет и еще раз. А кроме того, если Стангмар так сильно нуждается в нем, думал я, то, возможно, мне удастся заключить с королем сделку и обменять камень на жизнь Рии. Я никак не мог знать, жива она или нет, но был уверен в том, что без Галатора мне никогда ее не спасти. Более того, эту подвеску долгое время носила моя мать. Она дала мне талисман, чтобы я хранил его, берег его. Отдать Галатор значило расстаться с частицей ее материнской любви.
И все же… если я не предложу Сокровище Домну, она никогда мне не поможет, это было ясно.
