Последний галстук-бабочка, который ангел поднял, чтобы рассмотреть, был лазурным. Он видел его однажды в магазине, когда гулял по городу, и яркость цвета привлекла его внимание. Азирафаэль был не из тех, кто любит кричащую одежду или смелые образы, но галстук заставил его улыбнуться, представив, как он может усилить цвет его глаз, если носить его с рубашкой подходящего оттенка синего. Представлял, как Кроули однажды посмотрит на него, одетого в новый серый костюм, голубую рубашку и яркий лазурный галстук. Представлял, как широко улыбнется демон, входя в дом, и как глаза Кроули задержатся на его лице, впервые не прячась за темными очками, которые он так любил. От этой мысли у Азирафаэля подкосились колени.
Что-то определенно было неправильно. Азирафаэль был наверху в своей квартире над книжной полкой, перебирал один галстук за другим, пытаясь решить, что надеть на свидание.
С Томасом.
Как он сюда попал? Как до этого дошло? Почему Азирафаэль сказал «да» доброму человеку, когда все, чего он действительно хотел, это чтобы этот вопрос исходил от Кроули?
Он хорошо помнил этот разговор — и все же недостаточно хорошо. После того как Азирафаэль так бесцеремонно исчез во время их последней встречи, он совершенно забыл о Томасе. О, ангел собирался позвонить своему другу и извиниться, но они с Кроули провели вместе весь вечер, а на следующий день эта мысль просто вылетела у него из головы. Азирафаэль был так занят своими книгами, что почти не замечал, как пролетают дни, пока кто-то не постучал в его дверь в середине недели.
— О, Томас, мой дорогой, — поприветствовал его Азирафаэль, стараясь не обращать внимания на то, как одновременно у него сжался желудок и забилось сердце. — Я рад тебя видеть. Я так сожалею о том дне. Кое-что случилось, и мне пришлось уйти пораньше. Я хотел тебе позвонить.
Томас не выглядел таким уж расстроенным. На самом деле, оглядываясь назад, он только казался счастливым, увидев Азирафаэля. Счастливым и слегка нервным.
— Не беспокойся об этом, Азира, — ответил он, все еще стоя в дверях. Азирафаэль расположился в основном за дверью, просто решив высунуть голову и плечи, разговаривая с человеком. — Я понял, что именно случилось. Энтони в порядке?
Глаза ангела на мгновение сузились. Откуда Томас узнал, что Кроули пришел в ресторан? Неужели ему кто-то сказал? Он подозревал, что это была Натали. Перед началом дегустации она упомянула, что является соседкой Томаса. Было бы логично, если бы она рассказала ему подробности его внезапного ухода от Томаса, поскольку у Азирафаэля не было возможности сделать это самому.
— Да, с ним все в порядке. Как прошла дегустация? — Азирафаэль открыл дверь книжного магазина шире, его голубые глаза на мгновение встретились с глазами Томаса. Как и в первый раз, когда они встретились, глаза мужчины были светлыми серо-голубыми, и отражали цвет рубашки под темно-серым пиджаком.
Томас улыбнулся ему, и Азирафаэль почувствовал, что краснеет. Да что с ним такое?
— Все прошло великолепно, — ответил мужчина, переминаясь с ноги на ногу и на мгновение отводя взгляд от лица Азирафаэля. — Мы получили много действительно полезных отзывов от всех, — он снова поднял блестящие глаза, и Азирафаэль почувствовал внезапное желание протянуть руку и взять его за запястье. Попросить его зайти, разделить чашку чая и приятную беседу. — Жаль, что ты не смог остаться. Честно говоря, твое мнение было единственным, что меня действительно волновало.
Азирафаэль покраснел еще сильнее. Прежде чем его разум успел взять власть над его ртом, ангел выпалил:
— Возможно, ты мог бы приготовить для меня что-нибудь в другой день.
Теперь настала очередь Томаса покраснеть. Азирафаэль смотрел, как нога мужчины шаркает по тротуару.
— Азира, — он замолчал, все еще избегая зрительного контакта, его плечи были напряжены. Затем, глубоко вздохнув, мужчина снова посмотрел на Азирафаэля и сказал: — Азира, не хочешь ли ты пойти со мной на свидание?
Хотя это звучало скорее как «нехочешьлитыпойтисомнойнасвидание?» чем какое-либо связное предложение, Азирафаэль по-прежнему четко и ясно понимал, о чем идет речь.
Он должен был знать, что это произойдет. Азирафаэлю следовало быть более понятливым с самого начала. Он должен был позволить этому человеку продавать картины за пределами его книжного магазина. Если бы он просто продолжал вежливые разговоры и держался на расстоянии, ему не пришлось бы сейчас подводить Томаса.
По крайней мере, он мог сделать все возможное, чтобы быть нежным.
— Мне так жаль, мой дорогой, — ангел открыл рот, чтобы произнести это, — но, боюсь, это не самая лучшая идея. Видишь ли, мы с Энтони были лучшими друзьями целую вечность, и он мне очень нравится. Хотя я уверен, что прекрасно проведу время, свидание с тобой будет неправильным — для нас обоих. Мое сердце принадлежит Энтони.
Нужно было также подумать о бессмертном существе, но Азирафаэль не собирался поднимать этот вопрос. На всей планете была лишь горстка людей, которые знали о нем и Кроули, и даже тогда Азирафаэль не знал, действительно ли они понимали все, что произошло в тот день, когда не наступил Конец Света. Он провел последние шесть тысяч лет, притворяясь человеком. Сейчас нет причин ломать эту систему.
У Азирафаэля все было спланировано в голове. Он точно знал, что скажет этому человеку. Если бы Томас был таким добрым человеком, как думал ангел, он бы понял. Если нет, то он либо никогда больше не заговорит с Азирафаэлем, что было бы печально, но это не Конец Света. Или он покажет свою темную сторону и разозлится. Возможно, даже расскажет Кроули, что сказал Азирафаэль.
Это тоже может быть не так уж плохо. Ангел уже давно хотел признаться в своих чувствах, но он всегда был слишком напуган. Возможно, если все пойдет «по-грушевидному», как любил говорить Кроули, ему не придется набираться храбрости. Возможно, Томас сумеет сделать для него то, что он так долго не мог сделать.
— Это звучит просто замечательно, Томас.
Даже сейчас, снова и снова прокручивая в голове этот момент, Азирафаэль не мог понять, что заставило его сказать «да». Он уже спланировал всю свою речь. Именно в этот момент он думал о Кроули и о том, что абсолютно не может сказать «да» ни одному другому существу, кроме своего любимого демона. И все же он сказал. Готовясь к свиданию с человеком, которого он знал уже две недели, он волновался о том, что надеть, потому что не мог смириться с мыслью, что
