Кроули попытался обрести хоть какое-то подобие контроля над своим предательским желудком. На данный момент у Томаса не было причин подозревать, что что-то случилось, за исключением того факта, что он знал, что Кроули знал, что он демон. Он ничего не знал ни об Анафеме, ни о Ньютоне, ни об их участии в остановке Апокалипсиса, ни о том, что может сделать ведьма. И все же, если Кроули слишком долго пробудет с ней наедине, он может заподозрить неладное.
Они должны были быть осторожными и вести себя тихо. Если Томас подслушает что-нибудь подозрительное, они все могут оказаться в опасности. Общаясь с ним весь день, Кроули все еще не знал, с кем они имеют дело. Если это был какой-то меньший демон, который появился здесь для забавы, они, вероятно, были в порядке. Если Томас был одним из герцогов, то у них могут быть большие неприятности, если он решит, что игра окончена.
Дверь перед ними распахнулась, когда Кроули переступил порог столовой и вошел в кухню. Он обернулся, наблюдая, как дерево раскачивается взад-вперед. Взад и вперед. Пока он, наконец, не вернулся в кадр. Анафема уже стояла у стола с ножом в руке, молча отрубая особенно большую морковку.
— Итак, — начал Кроули, неторопливо подходя к Анафеме. Как он должен был это сделать? Как он мог говорить с ней так, чтобы Томас не подслушал? Даже спрятавшись на кухне, демон все еще слышал, как Ньютон подхватывает разговор о живописи. Если он мог их слышать, Томас ни за что не станет упускать шанс сделать то же самое. — Я должен помогать с перемешиванием?
— Ты можешь говорить открыто, Кроули, — начала Анафема, сгребая горсть оранжевых овощей в кастрюлю. Она сунула руку в деревянный контейнер, вытащила ложку и протянула ему. Демон едва успел ухватиться за нее, прежде чем она снова заговорила. — Я звукоизолировала дверь.
Он наблюдал, как ее взгляд скользнул вверх, к дверному косяку. К четырем углам был прикреплен пучок трав, который, как предположил Кроули, был каким-то колдовским заклинанием, не позволявшим звуку проникать через барьер наружу. Он настороженно смотрел на растения, молча требуя, чтобы они выполняли свою работу должным образом. От этого зависела безопасность Азирафаэля.
— Тебе нужно, чтобы я это доказала?
Демон обернулся. Как она собирается это сделать? Он был здесь, а не снаружи. Откуда ему было знать, что все, что они говорят, не может быть услышано снаружи, если он не находится в обоих местах одновременно — чтобы слышать и не слышать звук одновременно.
На лице женщины появилась лукавая улыбка.
— Может быть, ты захочешь заткнуть уши.
Прежде чем он успел отреагировать, она закричала.
— Ньютон! Иди сюда! Там гигантский паук на стене, и мне нужна твоя помощь!
Вокруг них воцарилась тишина. Кроули медленно опустил руки, его глаза метнулись к дверному проему, а уши прислушались, не услышал ли кто-нибудь крик Анафемы о помощи.
— Что? — насмешливо произнес демон еще через мгновение. — Ты думаешь, он прибежит сюда, чтобы спасти тебя?
Еще одна улыбка появилась на лице женщины.
— Конечно, нет. Я ожидала, что ничего не произойдет, потому что никто из них меня не слышит. Но если бы они слышали, он прибежал бы сюда, чтобы вручить мне мухобойку, висящую по другую сторону двери, чтобы я могла убить для него паука.
Кроули закатил глаза. Эта женщина была просто смешна. Но она также знала свое дело. Пожалуй, она была единственным человеком на всей планете, который мог помочь ему прямо сейчас. Наверное, в какой-то момент ему следовало бы поблагодарить ее за то, что она так подставила ему шею. Анафема едва знала его, и все же она открыла свой дом неизвестной демонической угрозе, чтобы помочь ему. Значит ли это, что они были друзьями? Кроули не был экспертом, но, похоже, именно так друзья и поступали друг с другом.
— Ну и что? — спросил он через достаточное количество времени. — Что ты видела?
Анафема перешла к гороху и теперь открывала стручок за стручком, выкладывая содержимое в кастрюлю рядом с морковью. Не теряя ни секунды, женщина наклонилась и насильно направила ложку, а заодно и его руку, ближе к плите. Он тут же зашевелился, глядя на нее из-под темных очков.
— Вот что я могу тебе сказать, — начала она. — Что бы ни происходило, это касается вас обоих… вас скрутило. Это, честно говоря, лучший способ, которым я могу это описать. Я не заметила, когда это был только ты, но теперь, когда я вижу вас с Азирафаэлем вместе, я знаю, что ваши ауры связаны. Почти слиты воедино.
Кроули промолчал. Чего бы он ни ожидал, это было не то. Он надеялся, что ведьма просто скажет: «Ага. Это демоническая аура», и они бы с этим покончили. А она замечала вещи, совершенно не связанные с Томасом — о нем и Азирафаэле. Эта мысль заставила его желудок затрепетать, и не так уж неприятно.
— Раньше ведь было не так?
— Да, — ответила она почти сразу. — Когда я впервые встретила вас двоих, после того, как ты сбил меня своей машиной…
— Ты сбила меня своим велосипедом, — прервал ее Кроули. Она продолжала говорить, не обращая на это внимания.
— …ваши ауры были очень отчетливы. Я не знаю, могла ли я тогда сказать тебе, что они были демоническими или ангельскими по своей природе. Я никогда не сталкивалась с такими вещами раньше, так что не было никакого способа узнать. Но сейчас? — она помолчала, убирая коричневые волосы рукавом сиреневой блузки. — Ваши ауры практически переплетены. Как будто они связаны вместе или что-то в этом роде.
Кроули кивнул. Если подумать, это имело смысл. Его связь с Азирафаэлем стала намного сильнее с тех пор, как они обменялись телами. Это имело смысл только в том, что часть его сущности осталась с ангелом, и наоборот. Должно быть, именно это и видела Анафема.
Но какое отношение все это имеет к демону, сидящему в соседней комнате?
Через мгновение он понял, что Анафема ждет от него объяснений.
— Хорошо, — начал он, прочищая горло. — Видишь ли, после того как мы спасли мир и все такое, Рай и Ад пытались убить нас. Так что мы вроде как поменялись местами. Азирафаэль отправился за меня в Ад и искупался в святой воде.
