А именно вот это.
Касаться ее волос.
Блядь, мне нравятся ее волосы.
Я вешаю ленту на свое запястье, а затем захватываю несколько прядей на ее макушке.
— Признаюсь, — тихо говорю я, — я смотрел несколько роликов на YouTube после того, как ты показала мне, как это делается.
Она откидывается назад, и я чувствую ее улыбку.
— Как я и сказала, докажи.
— Как раз этим и занимаюсь. — Я сосредотачиваюсь на том, чтобы разделить ее светлые волосы на пряди, пробегая по ним пальцами, словно расческой. Я поднимаю первую прядь и кладу ее поверх средней, затем левую, и захватываю новую прядь.
После того, как провалился на своем первом уроке плетения французской косы, я пообещал себе, что обязательно этому научусь. Мне не нравится быть не в состоянии овладеть какими-то базовыми навыками. Мужчина должен уметь заплетать волосы своей дочери в косы.
И волосы его женщины тоже.
— Как выглядит коса? — спрашивает Эбби с придыханием.
— Так, будто она заплетена мужчиной, который научился этому, просматривая ролики на YouTube, — отвечаю я.
Она смеется и наклоняется ко мне еще ближе. На секунду мои руки застывают. Мне кажется, будто я снова учусь в школе. Будто я увлечен девушкой, и не знаю, что делать дальше, куда идти, что сказать.
Но дело в том, что я знаю. Я просто не уверен. И я также знаю, чего хочу. Я ни капли в этом не сомневаюсь. Я хочу к ней прикоснуться, поцеловать ее, почувствовать, как ее тело прижимается к моему. Даже возможность прикоснуться к ней, как сейчас, опьяняет, и кровь приливает к моей голове. Волнистые волосы Эбби мягкие на ощупь, и кажутся невероятно восхитительными, скользя между моих пальцев. Я не могу думать ни о чем, кроме того, как зарываюсь руками в эти пряди, пока целую ее, касаюсь ее, и пока она движется подо мной.
И вот я представляю ее в кровати.
Да, это не в первый раз. И не в сотый тоже. Блядь, я представлял себе это бесчисленное количество раз, и этот образ великолепен. Ее мягкость, сладость, ее изгибы. Я вижу, как ее рот открывается, дыхание учащается, а руки кружат по моему телу. Я моргаю, пытаясь стереть эти образы из головы, но не сомневаюсь, они вернутся позже, после того, как она уйдет, и я останусь один под простынями.
Я продолжаю заплетать косу, изо всех сил стараясь сосредоточиться на своей задаче, когда опускаюсь ниже. Я смотрю на переплетение прядей, одной за другой, так, будто это поможет выкинуть остальные мысли из моей головы. Эбби наклоняет голову, обнажая небольшой участок шеи, и я шумно выдыхаю.
— Блядь, — бормочу я.
Она напрягается.
— Все в порядке?
Я закрываю глаза, останавливая свои видения, пошатываясь от желания.
— Да. Ты просто…
И замолкаю. Я не могу переступить черту. Не могу сказать этого. Не могу это сделать. Но, Боже мой, я так сильно мечтаю поцеловать ее шею. Хочу покрыть ее шею поцелуями, провести губами по коже, почувствовать, как она тает напротив меня. Хочу сделать с ней все то, что заставит ее колени подкоситься и сделает влажными трусики.
— Просто что? — спрашивает она, ее голос тихий и наполнен отчаянием, будто она хочет услышать ответ так же сильно, как я хочу дать ей его. Вероятность того, что она чувствует то же самое, посылает заряд энергии по всему моему телу.
— Просто у тебя хорошие волосы, — шепчу я, а затем хочу с силой себя пнуть.
«У тебя хорошие волосы?» — беззвучно произношу я, радуясь, что она не может меня видеть.
— Как и у тебя, — говорит она, волна тепла заполняет мое тело, и я позволяю ей унести меня дальше. Позволяю ей притянуть меня ближе. Я почти касаюсь ее волос, останавливаясь всего в несколько сантиметрах от нее, и вдыхаю ее запах. Тепло превращается в огонь, извиваясь и закручиваясь в моих жилах.
— А еще они хорошо пахнут, — хрипло говорю я. — Как кокос или что-то в этом роде.
— Это все мой шампунь, — отвечает Эбби шепотом, едва различимым в тишине моего дома. — Тебе нравится?
В моем горле пересохло. Я с трудом сглатываю и правдиво отвечаю:
— Я обожаю этот запах.
Я заплетаю оставшиеся пряди, хватаю ленту и завязываю ее на конце, заканчивая работу.
— Ну, как она выглядит?
Я провожу указательным пальцем по косе.
— Меня нельзя назвать стилистом, но, думаю, можно с полной уверенностью сказать, что я плету французские косы лучше, чем говорю на этом языке, — говорю я самокритично. Беззаботно смеясь, она поднимает руки и пробегает пальцами по моему творению.
Я блуждаю взглядом по ее рукам, по обнаженной коже, которая хорошо видна благодаря персикового цвета майке.
Сейчас я — похотливый старик, потому что все, что хочу сделать — это взять эту двадцатишестилетнюю женщину и сделать ее своей. Я хочу провести ладонями по ее рукам. Поднять ее, перевернуть и усадить к себе на колени, приказав оседлать меня. Затем зацеловать ее. И узнать, каковы ее губы на ощупь и вкус, и мягкая ли она настолько, насколько я себе представляю. Будет ли она таять в моих руках так же, как в моих фантазиях. Я хочу раздеть ее и придаться греху вместе с ней.
Я делаю глубокий вдох, и моя предательская рука берет надо мной верх и опускается на ее руку поверх волос.
Она ахает, и этот легкий звук самый удивительный и сексуальный, что я когда-либо слышал.
Я веду ее руку вниз по мягкой косе, так, будто лишь показываю свою работу. Будто я не пытаюсь найти способ коснуться ее и не отпускать, или не сгораю от желания прикасаться к ней повсюду. Я так сильно хочу большего с ней. Хочу всю ее.
Температура моей кожи поднимается на миллион градусов, когда я обхватываю своими пальцами ее и провожу нашими соединенными руками вдоль ее мягких волос. Клянусь, она затаила дыхание, пока мы проводим пальцами по ее косе, и ее реакция ободряет меня. Кончиками пальцев я прикасаюсь ее скуле. Я рискую и провожу ладонью вправо и влево по ее
