– Вот почему ты забрал меня из тюрьмы.
– Это было частью плана.
Некоторое время я сидела молча, обдумывая его рассказ. Аркус не был наемником, он был изгнанным аристократом, который хотел исцелить короля, которого знал ещё ребенком. И его желание уничтожить трон и оставить в живых короля теперь обрело смысл.
Но это не значит, что я согласна с ним.
– Я не собиралась сбегать, – призналась я. – Просто была расстроена, и мне захотелось побыть одной. Я не собиралась нарушать свое обещание.
Я сменила позу и сдавленно охнула – моя лодыжка снова опухла и сильно болела.
– Тебе больно, – сказал Аркус, подходя ко мне. – Я отведу тебя к Брату Гамуту.
– Не надо!
Он не стал поднимать меня вверх. А подул на мою ногу, слегка заморозив лодыжку. Пульсирующая боль мгновенно ушла.
– Думаю, в тебе есть задатки лекаря, Аркус.
– Давай я отнесу тебя в лазарет, – сказал он, присаживаясь рядом со мной. – Я уже привык таскать вязанку трескучего хвороста.
От намека на нежность в его тоне у меня слегка потеплело в груди, но я колебалась, борясь с гневом, горечью и чувством предательства. Он поделился со мной своим прошлым, хотя я и не надеялась на это. Но я не могла не чувствовать возникшую между нами близость.
Он подхватил меня на руки, стараясь не задеть лодыжку. На этот раз холод, который проникал из его тела в мое, меня не беспокоил.
– Проклятая лодыжка, – пробормотала я. – вечно доставляет хлопоты.
– Как и её хозяйка, – сыронизировал он.
Я открыла рот, чтобы парировать, но забыла все слова, когда почувствовала, как его губы мягко прижались к моему лбу.
Кожа вспыхнула жаром. Я сказала себе, что это ничего не значит. Это просто дружеский жест. Но удовольствие, которое я почувствовала, успокаивало меня так же хорошо, как и звук его шагов, и биение его сердца.
Он крепче прижал меня к груди, и я прикрыла свои внезапно отяжелевшие веки, пока он нёс меня назад в аббатство.
Глава 15
На следующее утро я отправилась в библиотеку, намереваясь погрузиться в мир пергаментов, красок и кистей. Сестра Пастель сказала, что я делаю успехи и, наверное, будет ждать меня.
Но вместо сестры Пастель я обнаружила сгорбившуюся фигуру брата Лэка, который быстро писал что-то за одним из столов.
– Явились, чтобы устроить еще один пожар? – съязвил он, складывая лист бумаги и пряча его в карман рясы.
– Вы знаете, что не я его подожгла аббатство. Потому что это были вы.
Обвинение было рискованным, но подозрения у меня возникли еще в ночь пожара. Просто мне не хватало смелости произнести это вслух.
Мой риск окупился. Он испугался, и на его лице отразилось чувство вины.
– Как ты смеешь подозревать меня…
Увидев, что я ни капельки ему не верю, он вздрогнул и поднялся.
– Я просто хочу защитить мой орден, поскольку никто другой здесь не готов это сделать! Я видел, как смотрит на тебя воин Ледяной крови, как он тебе, Огнекровной, сочувствует. Это отвратительно. Ты вошла в его комнату, одна, а после, вчера вечером, я видел, как он нес тебя на руках, и этот глупый взгляд… обожания на его лице.
Дыхание мое участилось, ярость стала нарастать.
– Хотя это и не ваше дело, но я забочусь об Аркусе как о друге…
– И слушать не хочу твое вранье. Если бы ты действительно заботилась хоть о ком-то здесь, то давно бы ушла, избавив нас от своего опасного присутствия.
Я усмехнулась.
– Вы даже ничего не можете объяснить толком. Вы другой – не такой, как брат Тисл или Аркус, или брат Гамут. Вы предвзято ко мне относитесь из-за моего дара. Вы говорите, что опасна я, а ведь это ваши люди уничтожают нас.
– А что было раньше? Я жил на юге – там Огнекровные измывались над моим народом. И я не буду стоять здесь и слушать, как ты выворачиваешь все наизнанку, чтобы предстать жертвой. Прочь с дороги, – сказал он, задыхаясь от гнева.
– Нет, – я подошла ближе, чтобы перекрыть выход. – Что вы там строчили вместо того, чтобы быть на утренней молитве?
Я протянула руку и схватила письмо, торчавшее из кармана его рясы.
– Да как ты смеешь прикасаться ко мне своими грязными руками! – он поднял сжатую в кулак руку и двинулся на меня. Я уронила письмо и швырнула жаром в его руку, но как раз в этот момент он выбросил кулак вперед, попав мне по лицу. Я вылетела из комнаты и растянулась на полу в коридоре.
– Ты меня обожгла, – сказал он в шоке, держась за запястье. Лицо его покраснело. Он замахнулся ногой, намереваясь пнуть меня. Я успела сжаться в тугой комок, и тут же почувствовала, как острый носок сандалии врезался мне в спину.
Когда он занес ногу, чтобы пнуть меня еще раз, я схватила его за другую ногу и дернула на себя. Я использовала локти и колени, как показывал мне Аркус, когда учил ближнему бою, и наконец смогла повалить его на пол.
– Не заставляй меня применять полную силу, – сказала я, зажигая огонь на ладонях.
Глаза его округлились, когда он бросил взгляд на мои руки. Дрожа, он быстро поднялся с пола и убежал. Его сандалии стучали по каменному полу, когда он исчез за углом.
Несколько минут спустя я сидела на своей постели в лазарете, когда вошел Аркус. Глаза его мерцали, как выцветшие сапфиры. Он был в ярости.
– Он тебя ударил? – спросил он.
– Не сильно. Откуда ты знаешь?
– Сестра Агнес услышала шум и пришла ко мне за помощью.
Он упал на колени возле меня и осмотрел мою опухшую щеку, его ноздри раздувались от ярости. Я дрожала от приятной прохлады его близости. Он взял тряпицу, которой я пользовалась для обтираний, окунул ее в таз и подул на нее, чтобы охладить. Потом прижал её к опухшей щеке, и я вздохнула с облегчением.
– У брата Лэка было какое-то письмо, – сказала я ему. – Он не очень любезно отреагировал на мою попытку прочесть его. Мне кажется, он хочет сообщить в орден о том, что я здесь.
– Брат Тисл ищет его прямо сейчас, – ответил Аркус.
Он еще раз намочил салфетку и выжал её. Я взяла его за запястье, и он втянул в себя воздух. Я мгновенно отпустила его руку.
– Прости, – пробормотала я, сжимая руки на коленях. – Я обжигаю тебя, даже не желая того.
Он поднял руку с салфеткой и осторожно приложил ее к моей щеке.
– Да, твои прикосновения… в каком-то смысле обжигают. Но мне думается, что я не поранюсь, касаясь тебя.
Он глубоко вздохнул.
– Когда я стараюсь оставаться холодным, кажется, что тепло проникает прямо мне под кожу. Правда…
