Славный человек двинулся вперед. Его идеально начищенные ботинки оставляли следы на кровавом тротуаре. Причем все – разные. Будто прошлись здесь и маленькая девочка, и солидный мужчина.
Знаешь, где ты находишься?
Кристофер попятился. От воплей мира у него лопались барабанные перепонки. Человек в девичьей скаутской форме нырял в кусты. Влюбленные целовались так крепко, что лица у них кровоточили. Человеки-почтари были связаны, словно каторжане, скованные одной цепью. И вопли… Без конца и без края.
Это ничем не напоминало воображаемый мир.
– Где мы находимся? – в ужасе спросил Кристофер.
– Это просто сон, крИстофер, – спокойно ответил славный человек.
– Нет, я же вижу.
– Ночной кошмар. А ночной кошмар – это всего лишь сон наизнанку.
– Да нет же, ничего похожего.
Кристофер кожей чувствовал лихорадку. Гриппозный жар внутри всех и каждого. Даже не лихорадку. А пламя.
– Это ад. Я попал в ад.
Кристоферу вспомнились шесть дней и ночей, проведенных в лесу. Шестеро суток он висел на том дереве под шепот славного человека. «Крисссстофер. Крисссстофер». Его наделяли всеми знаниями, какие только мог вместить его детский разум. Его наделяли могуществом. Его превращали в Бога. Или в солдата. Или в убийцу. Готовили к важной миссии. Убить шептунью. Раздобыть ключ. Освободить славного человека. Кристоферу думалось, он спит. Ему думалось, он видит сон.
Шесть дней и ночей я провел в аду.
– Да что тЫ, опомнись, – сказал славный человек, вылезая из мыслей Кристофера. – Это просто ночной кошмар. А ночной кошмар – это всего лишь пара часов в аду. Так что сейчас нам предстоит тебя отсюда вытащить. Ступай, забери ключ.
Улыбка славного человека успокаивала и ободряла. Но глаза не улыбались. Кристофер попятился к шептунье и Дэвиду Олсону. Славный человек заговорил размеренным тоном.
– Куда это ты собрался? – спросил он, приближаясь к Кристоферу спокойными, короткими шажками. – Без ключа нам не обойтись, сынок. Ты же не хочешь, чтобы зеркало между мирами раскололось? Ты же не хочешь, чтобы шептунЬя вырвалась на волю?
Среди его слов, как заметил Кристофер, мысли играли в прятки. Никакого зеркала между мирами не существует. Нет такого стекла, которое невозможно разбить. Славный человек просто хотел сбежать через домик на дереве. А для этого требовалось ни много ни мало убить шептунью и заполучить вросший ей в кожу ключ от двери.
– Она и не думала отсюда вырываться. Это ты хочешь вырваться на волю.
Славный человек приблизился еще на шажок. На лице у него застыла улыбка. Кристофер смотрел на Дэвида Олсона, который отчаянно дергал шептунью за руку. И заглядывал ей в глаза, полные слез, обезумевшие от мучений.
– Хватит ему помогать, – всхлипывала она.
Кристофер взял ее за правую руку, огрубевшую от вековечных мучений. И почувствовал, как из ее ладони в его ладонь, подобно шепоту, перетекает истина. Он увидел, как пытал ее славный человек. Как славный человек превращал ее слова в один сплошной ужас. Все это время она не собиралась пугать Кристофера. Она собиралась его предостеречь. Свет внутри дерева означал не смерть. Свет внутри дерева означал жизнь.
Она хотела спасти ему жизнь.
Кристофер силился ее приподнять, но она оказалась тяжелой, как мир, который оберегала. Как он ни старался, дотащить ее до газона в одиночку нечего было и думать. А потому двое мальчишек объединили усилия и мало-помалу сдвинули ее с горящего тротуара.
– Не делай этого, кристоФер. Прошу, не нАдо.
Улыбка славного человека превратилась в тошнотворную хмарь.
– Ату его! – выкрикнула шептунья.
По ее команде на славного человека ринулись сотни оленей. Они щерились. Смыкали ряды. Готовились разорвать его на куски.
Славный человек не сдвинулся с места.
Он только поднял руку. Олени тотчас же остановились и стали переходить на его сторону. Один за другим. С оскаленными зубами. Но на сей раз они не собирались кусаться. Они ему кланялись. И ластились, как домашние кошки. Кристофер заметил, как на лице шептуньи проблеск надежды сменился ужасом.
– Это не твое войско, дорогуша. А мое. Не забыВайся.
Славный человек преспокойно пошел через дорогу. Олени, щеря зубы, потянулись за ним. Кристофер и Дэвид все еще пытались совладать с тяжестью шептуньи.
– Возвращайся сюда, сыН мой, покуда я не осерчал.
Кристофер тянул ее через кровавую реку на асфальте. Кровавая река натекла у него из носа. Облака натыкались друг на друга. Небо раздирали молнии. Славный человек придвинулся еще чуть-чуть.
– Возвращайся, не заставляй меня применЯть силу.
У Кристофера сердце выскакивало из груди. Славный человек подобрался еще ближе. Кристофер опустил взгляд. Для воина у него какие-то неправильные ноги. Они оленьи.
– Я не хочу этого делать. Не вынуЖдай меня.
Кристофер ступил на газон. Шептунья закрыла глаза. Считаные мгновения отделяли ее от смерти.
– Оттащишь ее на траву – я сделаю тебе болЬно.
Еще один шаг.
– Спасешь ее – уБью твою мать.
Кристофер с Дэвидом Олсоном перетащили шептунью на газон. Охвативший ее огонь тут же погас. Она поднялась – на нетвердых ногах и с незажившим телом. И встала между славным человеком и мальчиками. Львица, защищающая свое потомство. Славного человека передернуло от злости; он направился в их сторону. Олени крались позади. В свете луны Кристофер видел их очертания. Но это уже были не олени. Это были охотничьи псы. Сверкающие глазами. Шептунья повернулась к мальчикам. Вырвала из толщи своей кожи ключ и вложила его в трясущуюся руку Дэвида. А потом выкрикнула:
– Уведите его!
Глава 103
Миссис Хендерсон начала взбираться по лестнице в домик на дереве. Из-за пулевого ранения в боку поднималась она медленно. И каждое движение отдавалось невыносимой болью. Она бы туда не полезла, да муж, находящийся в домике на дереве, ее звал.
Ну же, милая. Давай на выходных отправимся в путешествие. Хочу показать, как сильно я тебя люблю.
Миз Ласко даже подсадила старушку, лишь бы ускорить подъем. Зачем терять время? Ведь в домике на дереве ее тоже кое-что ждет. Она это чувствует: холодное, терпкое, обжигающее губы. Знакомое ощущение трепета бабочек в животе и в крови. Румянец на лице.
Тебе не составит труда захмелеть. Все необходимое ждет прямо здесь, внутри.
Брэйди Коллинз был вполне доволен. Миссис Хендерсон похвалила его за то, как он держит в узде почтарей. И теперь настал его черед забираться по лестнице в домик на дереве. Оттуда доносился голос его матери. Она находилась внутри, в теплой кухне, среди ароматов горячего супа и хлеба.
Вылезай из конуры, Брэйди. Мамочка тебя любит. Тебе больше никогда не придется мерзнуть.
Сквозь швы на веках Дженни Херцог наблюдала, как Брэйди взбирается по лестнице. Он миновал первую ветку, на которой все еще дергался ее сводный брат Скотт. Дженни была счастлива, но не понимала, почему Скотт до сих пор не умер. Она посмотрела наверх, где ожидал домик на дереве: оттуда ее звал нежный мамин голос. В лесу пахло маминой комнатой. Сладкими
