Тревога уже не растекалась по залу, а пульсировала теперь рядом, за соседним столиком. Дышать стало тяжело. Саша отвернулась и стала наблюдать за мелкими снежинками, кружившимися за окном. Она старалась не смотреть на странную пару за соседним столиком, но мысли приковывались к столику, где стояла сама смерть. Невидимый обруч сжал голову. Дышать стало тяжело, и она быстро покинула кафе.
До назначенной встречи оставалось достаточно времени. Можно было зайти в другое кафе и скоротать время, но она направилась в сторону гостиницы, и вовсе не из вежливости. Ей захотелось самой определить мужчину, который и есть ее биологический отец. Эта мысль так внезапно пришла в голову, что она прибавила шаг.
Иван Андреевич узнал дочь сразу, как только вошел в маленький гостиничный холл. И вовсе не потому, что, кроме нее, если не считать улыбчивой девушки-портье, в холле никого не было. В одно мгновение он увидел перед собой бывшую жену. Черты лица, пусть не такие выразительные, как у Светланы, зато мягче и в открытом взгляде больше тепла. Легким, едва уловимым жестом Саша заправила непослушную прядь за ухо. Иван Андреевич сразу узнал свой жест. «Хоть что-то от меня», — подумал он с грустью.
Саша, почувствовав, что кто-то ее рассматривает, повернула голову. Иван Андреевич ни капли не был похож на придуманный образ отца. Савицкий оказался довольно крепким мужчиной среднего роста, с красивым строгим лицом, отдаленно напоминающим Стрельникова или даже дедушку. Аккуратно подстриженная борода придавала образу лаконичную законченность. Было в нем что-то истинно мужское и благородное, как это ни банально звучит. И только умные глаза, даже сквозь стекла очков, смотрели устало и несколько отстраненно.
Как должна происходить встреча с отцом, спустя четверть века, Саша не знала. Поэтому, улыбнувшись, она поднялась навстречу Савицкому и протянула руку. Вот и встретились…
Савицкий пожал руку дочери и нерешительно прижал ее к себе.
— Здесь недалеко есть тихое место, поедем, посидим.
— У меня сегодня в полдевятого поезд.
— Как, ты сегодня уезжаешь? Мы только встретились. Столько дел еще.
Савицкий кивнул в направлении выхода и, пропуская вперед Сашу, направился вслед за ней. Водитель, завидев его, вышел из машины и протянул ему зонт. Мокрый снег превратился в холодный моросящий дождь. Идти под одним зонтом было неудобно. Саше пришлось взять Савицкого под руку.
— Ты когда приехала? — поинтересовался Савицкий. — Почему сразу мне не позвонила, ведь…
Савицкий оборвал свою мысль, оценив нелепость вопроса. Телефон он потерял, а еще раз написать письмо дочери ему даже в голову не пришло. Не приехала, — решил он тогда, так не приехала.
Людмила Савицкая никак не могла начать разговор с Антоном до тех пор, пока молодая женщина, сидящая за соседним столиком, не покинула кафе.
— Мила, что случилось на этот раз?
— Погоди. Мне кажется, что за мной следят.
— Кто? — Задонский подавил нарастающее раздражение.
— Посмотри на соседний столик. Видишь, девушка сидит за мной?
— Видел, сидела, но ушла. И что? Она ехала за тобой от дома, а потом зашла в кафе?
— Нет. Кажется, она уже была здесь, — неуверенно заявила Людмила. — Извини, сказала глупость. У меня голова от всего идет кругом. Антон, — Людмила с надеждой посмотрела на собеседника, — когда все кончится? Я так устала.
— Потерпи, осталось совсем немного, — Антон сжал руки Людмилы и пристально посмотрел ей в глаза. — Мы ведь тогда все вместе решили, так ведь?
— Так, — Людмила освободила руки и прикрыла ладонями глаза. — Только я думала, что все случится быстрее. Ты не представляешь, как мне тяжело видеть его каждый день, прислушиваться, дышит он или нет, готовить чай, капать эти капли. Может, они не действуют?
— Действуют. Просто твой муж оказался здоров как бык. А если увеличить дозу, то сердце, конечно, быстрее откажет, но при вскрытии в организме обнаружат яд. Ты этого хочешь?
Людмила обреченно мотнула головой.
— И я не хочу. А капли, ты сама видишь, действуют. От этого твой Иван стал такой рассеянный и забывчивый. Потерпи. Осталось недолго. Хочешь, поедем ко мне?
— Нет. Давай, как обычно, заедем в гостиницу.
Антон посмотрел на часы. Он всеми фибрами своей души не терпел свиданий ни в гостиницах, ни в кемпингах, ни в заезжих дворах, но отговаривать Людмилу на этот раз не стал. Если бы она только знала, как он устал от нее, от ее капризов, ревности, подозрительности и пресности в постели. Он каждый раз кривил душой, повторяя, что в постели она богиня. Если это бревно — богиня, то что творят в постели не богини? «На все уйдет как минимум часа два. Бездарных два часа. Нет, нет — так нельзя! Нельзя себя накручивать. Так можно нечаянно и сорваться. Надо сосчитать до десяти и успокоиться».
— Гостиница так гостиница, — согласился Задонский и нежно взял ее за руку. Кажется, с момента их знакомства он ни разу не прикасался к ней с такой нежностью.
На юбилей Караваева Задонского пригласила дочь юбиляра, бывшая однокурсница, а с недавних пор хозяйка сети спа-салонов, Лиза Караваева.
Ах, как он любил такие мероприятия! В многочисленной толпе гостей мало кто знал друг друга. Да и как знать, если вокруг тебя крутится человек сто. Осознание, пусть даже надуманное, что ты принадлежишь к толпе богатых и успешных людей, вдохновляюще действовало на Антона Задонского. Он с удовольствием наблюдал за сильными мира сего, зная, что он, рано или поздно, вольется в их ряды.
Чету Савицких он приметил сразу и замер от неожиданности. Удача, сама не подозревая об этом, шла к нему в руки.
Иван Андреевич Савицкий был в точности таким, как на многочисленных фотографиях в Интернете, и ничем особенным не выделялся среди гостей. Мужчины, как один, одетые в дорогущие темные костюмы, отличались, скорее всего, только марками машин и суммами дебетовых карт. Машины остались на улице, карты были спрятаны в карманах. Остались одни темные костюмы.
